– Хорошо, не буду. Таня, милая, хорошая, добрая моя, я хочу тебя забрать с собой, а потом отвезти к отцу. Девушка не таких слов ожидала от меня. Я понимал, что ей хотелось извинений, клятв в вечной любви и ласковых объятий. – Ты… Вадим, какой-то странный. С тобой ничего не случилось? – Много чего случилось, Таня, но об этом позже поговорим. Пожалуйста, собери вещи, и мы прямо сейчас уезжаем. – Прямо сейчас? – она растерянно оглянулась. – Погоди! А где Митя? Митя Головлев. Он… – Я его оглушил. Он мог нам помешать. – Хорошо. Я сейчас. Я быстро. Пока она собиралась, я бросил длинный взгляд на лежавшего без сознания охранника. «Не повезло тебе, парень. Ты оказался не в том месте и не в то время». Выйдя в прихожую с дорожным саквояжем, девушка бросила взгляд на Головлева и участливо спросила меня: – Может, его перенести в гостиную, на кушетку? – Так и сделаю, а ты пока спускайся вниз. Там нас ждет извозчик. Стоило каблукам девушки простучать по коридору, как я достал из-за голенища нож. Охранник умер, даже не сознавая этого факта. Какое-то время мы ехали молча. Девушка бросала на меня удивленно-тревожные взгляды, а я не знал, как вести себя с ней. Ведь мне даже не был известен тот набор ласковых слов, который использовал тот Беклемишев для своей любимой. – Вадим, ты хорошо себя чувствуешь? – Хорошо, ласточка моя. Прошу тебя, пожалуйста, давай поговорим обо всем позже. Девушка еще что-то хотела сказать, но, наткнувшись на мой взгляд, отказалась от своего намерения, а спустя еще двадцать минут мы приехали на место. Воскобойников нас уже ждал. – Татьяна Владимировна, здравствуйте, – поздоровался он с девушкой. – Здравствуйте, – ответила она растерянно. – Я вас помню. Извините меня за тот разговор. Я тогда… – Не извиняйтесь, я все понимаю. Вадим Андреевич, – обратился он ко мне. – Квартиру я приготовил. Вещи собрал. Извозчика отпустили? – Да. – Это правильно, – согласился он со мной, так как по профилю своей работы прекрасно разбирался в конспирации. Если найдут того извозчика, то он приведет преследователей только к этой квартире. – Тогда я иду за извозчиком. – Вадим, ты мне ничего не хочешь сказать?! – не выдержала девушка спустя несколько минут после ухода бывшего полицейского. – Таня, после нашего расставания меня сняли с поезда красные. Бросили в тюрьму, где очень сильно избили, после чего… – я выдержал паузу, чтобы придать больше трагизма фразе, – у меня появились провалы в памяти. – Ты… Ты меня не помнишь?! Нет! Это не может быть! – Извини, но это так, Таня. В глазах девушки заблестели слезы. – Нет! Нет! – она неожиданно замерла. – Погоди! Ты обращался к врачам?! – Нет. Как-то времени не было. Приехал в Ростов, потом у меня был разговор с твоим отцом, и вот я здесь. – Вадим! Милый мой! – она бросилась ко мне, прижалась всем телом. – Мы вылечим тебя! Мы поедем за границу. Там отличные врачи. Я буду ухаживать за тобой. У нас все будет хорошо! Я обнял ее. Она подняла голову, и наши губы слились в поцелуе. Я прислушался к своим ощущениям, но кроме того, что хочу ее как женщину, больше ничего не ощутил. Девушка не меньше моего хотела ласки, жгучих поцелуев. Ее надо было успокоить, вернуть в нормальное состояние. Это несложно было сделать. Пальцы легли на крутые бедра, с силой прижав ее ко мне, а мои губы скользнули по высокой шее вниз. Девушка замерла, потом вздрогнула всем телом, и с ее губ непроизвольно раздался чуть слышный стон. Обычно такая ситуация заканчивается кроватью, но сейчас я не мог этого себе позволить. От неудобной ситуации меня избавил вернувшийся Воскобойников. Увидев красные щеки и сияющие глаза девушки, бывший агент бросил на меня понимающий взгляд и слегка усмехнулся в густые усы. Собрав вещи, мы пошли к двери. Квартира, на которую мы приехали, принадлежала хорошему приятелю Воскобойникова, коллеге по работе, который с семьей уже как три месяца уехал на Северный Кавказ, к родственникам жены. Уезжая, тот попросил присматривать за квартирой Воскобойникова. Не успели мы разложить вещи, как бывший полицейский отправился на вокзал узнать, когда будет ближайший поезд на Ростов. – Затем еще заеду к своим знакомым, так что часа четыре меня не будет, – при этом он незаметно мне подмигнул. Не успела за Воскобойниковым закрыться дверь, как мы оказались в спальне. Девушка, уже счастливая от того, что ее Вадим вернулся, а также успокоив себя тем, что лучшие врачи Европы обязательно вылечат ее любимого, отдавалась любовной страсти с бешеной энергией и неуемной фантазией. За полчаса для обозначенного нам Иваном Николаевичем времени мы встали и привели себя в порядок. Поставили чайник и только тут поняли, что квартира не обжита, а значит, продуктов нет. Впрочем, Воскобойников, в отличие от нас, прекрасно об этом помнил. После любовных игр и толики переживаний мы набросились на еду, как голодные звери, под насмешливо-понимающим взглядом бывшего полицейского агента. Утолив первый голод, мы начали разговор. – Как вам пирожки? – спросил бывший агент. – Просто замечательные, Иван Николаевич! – оживленно и радостно воскликнула Таня. – Давно таких не ела! Где покупали? – В трактире. Это заведение я, почитай, уже лет десять как знаю. Хозяином там Петр Фадеевич Суропин. У него всегда было без обмана. Правда и цены он вздул до безобразия, зато ешь и еще хочется! Все власть большевистская! Чтоб они провалились со своим Лениным! Вы когда-нибудь слышали, чтобы тарелка солянки стоила десять рублей?! При царе-батюшке была всего полтора рубля. Нет, эта власть всех доведет до церковной паперти! Вы меня еще попомните! – Иван Николаевич, если я вас правильно понял, у нас завтра с отправкой проблем не будет? – Не должно. Я этого человечка давно знаю. До сих пор не подводил, вот только смотрите, времена какие сейчас настали. Все подлое и злое наверх в душах людей поднялось. Откуда в людях такая душевная подлость берется, скажите мне на милость? – вдруг он неожиданно сменил тему разговора. – Татьяна Владимировна, у вас, как смотрю, глаза слипаются. Устали. Перенервничали? – Да. Как-то все сразу навалилось… Вот только сейчас вроде отпустило. С вашего разрешения, я вас покину. Пойду, прилягу. Как только за девушкой закрылась дверь спальни, Воскобойников посмотрел на меня и сказал: – Мой человечек за свою услугу хочет половину денег вперед получить, а остальные – как сядете в вагон. Достав свой вещевой мешок, я достал из него несколько золотых монет и деньги, что получил от Ватрушева. Разделил их на две равные части, после чего показал на них рукой и сказал: – Одна из частей ваша. Выбирайте любую. Бывший полицейский с явным удовольствием взял золотые монеты, покрутил их между пальцами и с какой-то внутренней тоской сказал: – Господи, я уже не верю, что мы когда-то будем жить как раньше. – Может, что и сложится, – неопределенно сказал я. – Дай Бог. Дай Бог, – бывший полицейский покивал головой, потом положил золотые десятки обратно, а вместо них взял пачку денег со стола и спросил: – Сколько здесь? – Тринадцать тысяч. – Бумажки возьму. Отсчитав сколько нужно, Воскобойников положил лишние деньги в буфет, после чего ушел. Я почистил оружие, после чего взялся за чтение газет. Дело уже шло к девяти часам вечера, а Ивана Николаевича все еще не было. К этому времени Таня вышла из спальни, и мы сели с ней пить чай. Я уже пару раз бросал взгляд на часы, при этом стараясь это делать незаметно, чтобы не обеспокоить девушку. Когда, наконец, щелкнул замок, я уже стоял сбоку от двери, сжимая рукоять кольта. Воскобойников, видимо, предвидел мою реакцию, потому что сразу с порога заявил: – Вадим Андреевич, не волнуйтесь, это свои. Не подстрелите ненароком. Когда я увидел за его спиной мощную фигуру «казака» Гордея Поддубного, то сразу стало понятно, кого он имел под словом «свои». Вслед за «казаком» в дверь вошел Лыскин. – Милости прошу, гости дорогие. Заждались мы вас совсем, – съехидничал я, а затем, войдя в гостиную, сказал: – Татьяна Владимировна, к вам гости. «Казак» только хмуро на меня покосился, но ничего не сказал, а войдя в гостиную, поздоровался с девушкой: – Здравствуйте, Татьяна Владимировна. – Здравствуй, Гордей! Я очень рада тебя видеть! – радостно воскликнула девушка, а потом показала пальчиком на бывшего полицейского. – А этого господина я никогда не видела. – Разрешите представиться, госпожа Ватрушева. Бывший агент Московского уголовного сыска Василий Петрович Лыскин. Ваш отец нанял меня для вашего поиска. – Что вы стоите? – засуетился Воскобойников. – Садитесь за стол, чаю попьем, новостями обменяемся. Во время чаепития выяснилось, что на квартире Воскобойникова чекисты организовали засаду. Он пришел домой, чтобы забрать кое-что из одежды, но перед домом решил осмотреться и заметил слежку. Уже уходя, просто по чистой случайности, Иван Николаевич сумел перехватить направляющихся к нему новых гостей, чье описание было заранее им получено. Эта новость заставила меня задуматься о том, что кто-то весьма умный сумел свести все факты воедино и выстроить верную логическую цепочку. Для меня это оказалось неприятным вариантом развития событий, так как я его даже не рассматривал, вот только на деле все было весьма просто. Я не знал, что после того, как забрали труп ее любовника, Елена Скокина поехала к своей подруге излить горе, а вместо этого обнаружила еще один труп и пустую квартиру. Придя в неистовство, она стала разбрасывать вещи, при этом скинув со стола сборник стихов. Книга упала на пол, раскрылась, и из нее выпала фотография. Девушка, не помня себя от дикой злобы, подскочила к ней, чтобы ее порвать, но стоило ей бросить взгляд на фото, как она замерла от неожиданности. На фото были изображены две фигуры. Таня и… Беклемишев. Точно! Вадим Беклемишев. Она видела его всего один раз, издалека, после того как рассталась с подругой, которая спешила на свидание со своим офицериком. Это он был сегодня у дома Леши. Она задышал часто-часто. Дикая, сокрушительная ненависть словно черной пеленой накрыла ее мозг. «Он украл у меня моего Лешу. Сволочь, тварь белогвардейская! Крыса золотопогонная! С-сука! Не прощу!» Она глубоко вздохнула и закричала во все горло: – Убью!! Она вложила столько ненависти в одно это слово, что оно стало для нее почти клятвой, которую ей надо было выполнить или умереть. Скокина долго не могла успокоиться, ее тело колотило крупной дрожью, но стоило ей прийти в себя, как она сразу отправилась к командиру красногвардейского отряда Николаю Осокину, третьему участнику их аферы. Высказав ему свои соображения, она дополнила их наглым враньем. По ее словам, Беклемишев не просто приехал за своей любовницей Ватрушевой, а является белогвардейским эмиссаром, присланным от Белого движения на юге, чтобы организовать тут покушения на членов большевистского правительства. Этого заявления красному командиру вполне хватило, чтобы сразу телефонировать в ЧК. Там серьезно отнеслись к заявлению, тем более что оно было подтверждено двумя трупами, комиссара и бойца из красногвардейского отряда. Сразу была организована засада в квартире Воскобойникова, как человека, возможно сопричастного к Белому движению, а затем сотрудникам была показана фотография белогвардейского эмиссара, после чего они были направлены на вокзалы и пристань. Из-за гостей, а в особенности из-за Гордея, который, как выяснилось, был при хозяине почти два десятка лет и считался своим в семье, девушка держалась сдержанно и легла спать одна. Ночь прошла спокойно. Утром встали все рано. Воскобойников только попил чая и снова убежал на вокзал выбивать места еще для двух человек. «Казак» разговаривал только с Таней, демонстративно не замечая меня. Лыскин вообще все время молчал, стараясь соблюдать нейтралитет. После прихода Ивана Николаевича мы все вместе поели и поехали на вокзал. Приехав, сразу разделились на три группы. Таня пошла с Воскобойниковым, за ними метрах в тридцати шел Поддубный, а замыкали цепочку мы с Лыскиным. Обсудив с обоими полицейскими возможные ситуации на вокзале, мы пришли к общему мнению, что в большой массе народа, который постоянно топчется на вокзале, мы будем незаметны, вот только чего мы не могли предположить, так это того, что мое лицо будет знакомо чекистам. Продвигаясь сквозь толпу, я засек на себе чужой пристальный взгляд. Чтобы проверить, так ли это, наткнулся на толстую тетку, которая тут же начала ругаться, я при этом сделал вид, что испугался, шарахнулся от нее в сторону, одновременно проводя взглядом по толпе, и сразу заметил, что ко мне наперерез целеустремленно двигается тройка товарищей в фуражках со звездочками. – За мной хвост. Уводите Таню, – почти не шевеля губами, негромко сказал я, догнав бывшего агента. Тот оказался молодцом, даже глазом не моргнул, как шел, так и пошел дальше.