135. Последнее письмо По-настоящему в меня не верил никто. Серьезно: никто не верил, что можно сходить на 147 свиданий (три в неделю, каждый месяц меняю город) и найти любовь. И чем докажешь, что нашла? И откуда знаешь, что этот человек — твой (и вообще — покажи)? Никто не верил — и я никого не сужу. Но я верила. Мне хватило своей собственной веры. И еще твоей иногда, да ведь?) Спасибо. Я писала тебе, лежа в ванной в своих слезах (ахаха), в лепестках роз, подаренных человеком-ноябрь промозглой осенью. Я писала тебе с корабля на Босфоре, за стеной плача в Иерусалиме, с пирса Тихого океана, с вулкана Камчатки, с крыши аэропорта в Сингапуре, из леса в Никола-Ленивце, из ночного клуба в Берлине, с острова, стоя ночью у воды, записывала тебе прибой, из родительского дома, из чужих квартир, музеев и улиц, ресторанов, я писала тебе со всех своих (или почти со всех) свиданий. Иногда было весело, иногда грустно, иногда я получала ответ, иногда мы совпадали во взглядах, иногда нет, но внутри я всегда чувствовала какую-то силу, свою правду, что ли, свое право на этот путь — и еще иногда (как ответ) поддержку. Спасибо за это. ФОРМАЛЬНО НУЖНО ПОДВЕСТИ ИТОГ. Я сосчитала свидания — 117, 11 месяцев, 10 стран. Самым пустым стало это лето — потому что думать я могла уже только об одном Человеке. Самой плотной — весна. Однажды в Тбилиси случилось три свидания в день. Дважды я собиралась книгу бросить: с Лео летом и с Женей осенью (никогда не называла его раньше по имени) — ветка хлопка выросла из ключицы, лопнул бутон. Самым холодным месяцем стал тот октябрь, когда я пробовала открытые отношения — не вышло. Самым щедрым — ноябрь, когда ко мне прилетели двое, пара, после своего расставания — по отдельности (сначала он, а потом она, и оба стали мне по-разному дороги). Теплее всего была прошлая осень. Мужчина, который всех сразил — Йосси. Самым похожим на то, чего от меня ждали, стал Лео и тот август, который мы прожили в осознанно временных отношениях. Самым читаемым текстом в книге стала инструкция, как отвечать на вопрос «Замуж не вышла?». По-настоящему в меня не верил никто. Давай я признаюсь: иногда я и сама сомневалась. Разумеется, у меня был план Б. В Тель-Авиве, в районе Флорентин, кстати, есть заведение с таким же названием — они сводят татуировки (по-моему, гениально). Конечно — план Б у меня был (я же не дурочка, чтобы под занавес выйти на площадь и там расплакаться). Куда круче выйти замуж за лучшего друга (до сих пор нравится, кстати, этот план). Вовка, думаю, согласился бы. Не подвел бы меня. Десять лет все-таки дружим. По-настоящему в меня не верил никто, кроме самых близких. Я тут вышла наружу, послушала, что там люди в Фейсбуке обо мне говорят. Не читающие, а другие, посторонние. Некоторые такое пишут — у меня позвонки местами меняются, натягивая нерв. Одни о других — так, будто те неживые, а, например, бетон. Она же бетон. Давай скажем о ней при ней, что она некрасивая, что у неё был со всеми (whaaat?) секс и вообще на свидания ходит, чтобы бесплатно есть. Это не все мои любимые комментарии, но топ, а еще есть: «Но ведь ты же выдумываешь эти истории, да?» Да? Really? Иди, сядь и выдумай, давай. Попробуй выдумать себе мою жизнь. Попробуй выдумать себе такую жизнь и пожить ее, а я посмотрю. Издательство держит руку на пульсе, а я сняла — вот тут, смотри: самые ужасные комментарии к книге «147 свиданий». Ты сидишь? Я сижу, я думаю, как мне всё уместить в это последнее письмо. Как мне успеть тебе всё сказать? Если бы мне можно было написать только два слова, я бы выбрала эти: «всё есть». В тебе всё есть. Самое лучшее, что можно сделать со своей жизнью, — жить ее (свою, а не чужую). Я жила свою, когда мы встретились, — ни в каком другом случае это не было бы возможно. И сейчас живу и больше не вижу никаких причин жить ничью чужую. Но я, честно, пробовала разные. В книге человек появляется несколько раз — осенью, потом зимой (я нашла открытое событие, где участвует, и съездила просто смотреть — но встречи не было, я только посмотрела). Я написала сообщение — мне не пришел ответ. Я подумала: очень жаль. Или я не понравилась. Или страшно. Или не сейчас. Или нужно время. Потом я узнала: ответ был — но подвел интернет (а может быть, нам действительно нужно было это время). Я продолжала ходить на свидания, не переставая следить, но не знала, что теперь это уже взаимно. Через полгода (этим летом) я стала получать подарки — раз в неделю, и потом — приглашение. Я шла по летнему городу и думала: ладно, человек. У меня нет для тебя никакой другой меня, кроме меня. При встрече шутила, что тоже думала сначала полгода с ответом потянуть. Я рассказываю о наших встречах в книге (человек из телефона — этот самый человек). Люди, любящие меня, волнуются о поспешности выводов: в общей сложности я смотрю на человека 11 месяцев, человек на меня — 8. Я задавала заготовленные вопросы (у меня было 117 свиданий, разумеется, у меня есть заготовленные вопросы). Человек спросил: «Зачем?» «Я хочу узнавать тебя». Человек ответил: «Я хочу узнавать тебя, наблюдая». Мы виделись шесть раз, на третьем свидании стало понятно, что расставаться больше нельзя. Сегодня пятница, я пишу тебе с опозданием в три дня — извини. Ты читаешь, и, может быть, сейчас (потому, что пятница) ко мне уже прилетел тот, кого я искала и нашла. На всякий случай волнуюсь я с понедельника, знаешь (я что, море, чтобы волноваться?). Во вторник лежу на матрасе съемной комнаты модного (и бедного) района Нойкёльн, смотрю на свою руку: по коже идет и ходит воспоминание, ожидание другой руки, касание другой кожи. Знаешь, когда собственное дыхание кажется вдруг не своим, и слушаешь его, и нравится — вдох, выдох. С тех пор как расстались — будто от сердца отнято. Среду и четверг просидела на потолке. Как я это опишу? Я попробую написать портрет. Во-первых, ум. Это такой красивый ум, я никогда не встречала раньше так красиво устроенный, организованный ум. Во-вторых, сила. Сила быть собой для другого (для меня), открываться. Сила быть уязвимым — моя любимая из сил. Еще что? При всей внешней небрежности по отношению к собственной жизни — какая-то внутренняя зрелость, состоятельность. Взгляд — внимательный, иногда смеющийся, с прищуром, чаще — очень сосредоточенный. Говорит: «Я хочу узнавать тебя, наблюдая», и я вижу, как узнает. Любит списки, пишет в блокнот от руки. По-настоящему интересуется жизнью и мной. Говорит: «Будем мы танцевать или нет — мы все равно будем дураками. Давай танцевать». Физическому комфорту предпочитает психологический. «К дому у меня одно условие — это ты». Лицо такое, что невозможно сначала запомнить (и оттого не насмотреться), потом забыть. Красивое лицо. Руки такие, вены. Голос, в котором ловишь любую интонационную переменную (выдох, вдох). Очень действующий человек, любую информацию мозг принимает как задачу и производит решение. Не очень много говорит, но когда говорит — я люблю слушать. Какого этот человек возраста (двадцатилетний или старенький), роста и веса (маленький вдруг и жилистый — или огромный, грузный), национальности (интересно, я не думала, что это будет человек этой национальности), вероисповедания, пола, профессии, какого цвета волосы или глаза (рыжий и лысый, зеленоглазый и альбинос) — нет никакой разницы. Вообще, считаю, повезло, что это — человек. Потому, что это мог бы быть с тем же успехом кузнечик или камень. Понимаешь? Нет никакой разницы. Это мой человек, а у тебя и у каждого (кто хочет, конечно) — свой (или будет свой). Вот — здесь появляется классный вопрос. — Как ты узнала? — спрашивают меня. Ответ простой: — У тебя не будет никаких сомнений. Сейчас, когда я пишу это, мой человек подъезжает к Берлину. Весь путь мы меняемся геотегами: осталось тысячу километров, 542, 429, 271. Я пишу: «Я жду тебя», имея в виду не сейчас и не всю неделю, не этот месяц, не этот год — я так давно тебя жду. В ответ приходит: «Я иду тебе навстречу всю жизнь». Никто из нас понятия не имеет, как всё сложится. Но я скажу еще кое-что критично важное, постарайся услышать меня и поверить: что бы ни случилось дальше – одно утро вместе стоило всего. Тут, где кончается книга, начинается моя по-настоящему личная жизнь — этой главой я возвращаю ей неспроста положенную приватность и рассчитываю на уважение к этому решению. Осталось 5 километров. Мне пора) Послесловие Пока я писала книгу В США во время выборов из-за разногласий по отношению к Трампу распалась каждая четвертая пара. Тренд: одиночество в Японии. Исследование 2016 года показало, что 70% неженатых мужчин и 60% незамужних женщин не имеют пары и не ведут половую жизнь. В Германии легализовали гей-браки. Это 24-я страна, в которой официально признаны брачные союзы между людьми одного пола. В Уганде в приложении Muzmatch познакомились двое. Они стали встречаться и поженились. Позже приложение сообщило, что эти двое были единственными пользователями приложения в Уганде. Сериал-антиутопия «Рассказ служанки» стал лучшим, по версии «Эмми». Президентом Франции стал Эмманюэль Макрон. Его жена Бриджит Ронье старше его на 24 года. Энджи Амуи, выпускница медицинского отделения Университета Техаса, «вышла замуж» за свой диплом. Исландская певица Бьорк посвятила новый альбом Тиндеру. Появились новые термины: комперсия — антоним ревности; ситуэйшеншип — статус отношений между дружбой и любовью, в котором двое понимают ситуацию по-разному; сородительство — партнерство, в котором люди воспитывают ребенка; при этом они могут не жить вместе и не состоять в браке или романтических отношениях; тиндстаграмминг — когда отвергнутые вами люди из Тиндера (приложения для знакомств) находят вас в Инстаграме и пишут личные сообщения; зомбинг — когда вы начинаете отношения, а потом исчезаете, а потом появляетесь снова, поставив лайк или оставив комментарий в соцсетях, как будто ничего не произошло. 25-летняя японская принцесса Мако отказалась от титула, чтобы выйти замуж по любви. Такого отречения требует Закон Императорского дома. В Колумбии зарегистрирован первый брак втроем (полиаморный): Виктор, Джон и Мануэль стали мужьями. В США родился первый ребенок от двух мужчин (один из них — трансгендер). Выведен алгоритм поиска своего человека (научный подход). Благодарности: Володе Шадрину, моему лучшему другу и настоящему мужу — за глубину твоего сердца и ума, за любовь, уважение и безопасность, и за то, что ты веришь в меня; Владимиру и Юле Яковлевым — за этот невероятный год, за предоставленный шанс, за доверие и опыт; моим родным и друзьям — за то, что они принимают меня мной; Олегу Волкову — за то, что с первого дня нашей встречи и при каждой следующей ты говорил: «Пиши книгу»; всей команде проекта Splash — за профессионализм и поддержку; читателю — за открытое сердце, внимание и обратную связь. Издано с разрешения автора «147 свиданий» / Реальная и личная история о том, как я искала самого близкого человека в изменившемся мире и что из этого вышло / Радмила Хакова. — Берлин: Splash, 2017