Или: — А ты просто пересекаешь жизнь, да? И отмечаешь, как она с этим всем? А мир такой: осторожно! А ты ему: да не волнуйся! — кажется, в этот раз мне удалось немножко раскрыться. *** Спросила Фабиана, какой он зверь. Ответил, что кит. *** Мы это никому не скажем, но Фабиан похож на мужа, которому изменили, и он простил. *** Ночью я отправила ему наши фотографии, он ответил: «Не мечтай обо мне слишком сильно». По-моему, Фабиан ок. О поцелуях (он хотел меня поцеловать): я не знаю, может быть, со мной что-то не так, и вы скажете, всё ерунда и если есть желание сблизиться, то оно есть сразу, и надо просто следовать ему, но давайте я расскажу, что такое близость для меня — человека, который ходит один по свету, ищет своего человека и не может никак отыскать. 62. Поцелуй как обещание Так я целую и так целуют меня. Я не люблю, когда меня старается поцеловать в губы неблизкий мне человек. Сам по себе процесс целования (ээ) — очень интимный. Более интимный, чем секс в презервативе с партнером, с которым у тебя — просто секс. Мне нравится касаться и когда касаются меня. Я тактильна и трогаю людей. Я легко отношусь к этому, и даже мне приятно обнять симпатичного мне человека. Я всегда смотрю собеседнику внимательно в глаза, и мне смотрят в глаза. Но поцелуй в губы — это совсем о другом. Поцелуй в губы — это как будто кто-то трогает тебя за сердце. Это как будто ты трогаешь за сердце другого человека. Это как будто встреча, но на других частотах — не знаю, будто это встреча планет. Будто на сердце у тебя распускается цветок. Будто ты падаешь в бесконечность Вселенной. Завершение поцелуя — это будто только что пробило 12 и наступил Новый год, будто небо взорвалось звездами и рассыпалось огнями, тающими по пути, будто заплакал впервые только что родившийся ребенок, будто выпал снег, будто ты летал в космос и теперь вот вернулся назад, приземлился — открыл глаза. И ты стоишь, впечатленный этим путешествием, где вы только что побывали вдвоем, и описать его никак не выходит (и поэтому я, хоть и стараюсь, тоже не могу описать — извини). И тем сильнее лопается бутон пиона и медленнее раскрывается лепестками твое сердце, и тем ярче взрывается звезда, тем дальше ты летишь в бесконечную пропасть — чем больше ты знаешь и любишь этого человека, который только что сделал первое (или встречное) движение к тебе — как приглашение к путешествию в космос — вдвоем. Так я целую и так целуют меня. Ну, а куда и как мы полетим, чувак, если я тебя вообще не знаю и не люблю, если это просто рот. Я не могу так, у меня так не получается. Мне так не нравится, не подходит. Такие дела) 63. Один человек занимался сексом каждый день с новым партнером — целый год. Его зовут Миша Бадасян. Проект называется Save the date. 365 дней, 365 сексуальных контактов. Я читала интервью с ним в «Афише» полтора года назад. Я рыдала, когда читала — потому, что это проект не про секс. Это проект про одиночество, про необходимость и невозможность близости. Меня ранило это в самое сердце. Я ревела каждый раз, когда рассказывала об этом друзьям. Кто-то спрашивал: «А почему ты плачешь, Радмила, почему тебе больно об этом говорить?» Я написала Мише — что мне больно, что я чувствую это всё и проживаю с ним, что у меня сердце разрывается на части, что я хочу, чтобы он это знал — как то, что он делает, влияет на других. Миша ответил. Когда я начала писать книгу «147 свиданий», мне стали каждый день писать незнакомые люди. Кто-то поддерживает меня, кто-то осуждает, кто-то говорит: «Ты тянешь людей на дно», кто-то — «Мне так нравится читать твои письма, будто мы друзья», кому-то весело, кому-то страшно. Я вспомнила про Мишу сейчас — потому, что мне много пишут, а Миша — это был единственный случай, когда я сама написала незнакомому человеку о своих чувствах. Я решила узнать, как он, жив ли он, не стал ли отвратителен сам себе, не возненавидел ли секс, не разочаровался ли в людях, что у него на душе. Оказалось, Миша в Берлине. Мы встретились, чтобы выпить кофе в Кройцберге, и долго говорили — у меня есть аудиозапись, которая сообщает: 3 часа 42 минуты. Я хотела взять интервью у Миши, но всё получилось наоборот: когда он узнал о книге, то стал задавать вопросы. Публиковать не буду (такое рано), но сохраню. Это была невероятная встреча, и я очень за нее благодарна — и Мише, и миру вообще. 64. Смотрю сериал «Свидания». По моим историям вышло бы круче. Фабиан бесит (кому вообще интересны хорошие парни). Пишу текст про секс, ищу билеты в Мюнхен. 65. — Видел твое фото на сайте... Можешь такой и быть? — пишет мне Шед, а я стою там голая почти в балетках Валентино и золотом пиджаке. — Конечно, — отвечаю я Шеду, покосившись в зеркало, — я всегда так хожу. Из зеркала смотрит малознакомая мне лохматая, ушастая (и не очень молодая уже) женщина. Я кладу в рюкзак лосины и свитер, я собираюсь на свидание №88 с Шедом — в Мюнхен. Ему 45, он британец (звучит как порода кота, не могу не думать об этом). Для привлечения самки во время брачного сезона красношапочный корольковый манакин выполняет разные движения: прыжки, повороты на 180 градусов, скольжение назад. Для привлечения самца я демонстрирую сарказм, кулинарные способности (нет, это тоже сарказм), периодически публичное отчаяние — пока всё это вместе и по отдельности работает не очень, зато весело. Но Шед! Шед переплюнул всех. Он создал место БЕЗ других самцов — приложение для знакомств, где из мужчин доступен для выбора только он один (аплодисменты). — Блестящая, — хвалю его, — идея с приложением. Даже жалко, что не моя! — Отличная идея с книгой. Ну так и каким я буду по счету? — спрашивает Шед. — Ты опубликуешь нашу историю? — Ну, если выйдет… история. Когда собираешься на свидание, думаешь, как сесть, чтобы скрыть 20 лишних кг (нет, я пошутила). Думаешь: вот интересно, он какой? А вдруг он скромный интеллигентный гений? А вдруг высокомерный напыщенный сексист? (Подчеркнуть «другое».) Он добрый или нет? Сильный или нет? У него запонки, наверно, и часы? А вдруг свитер будет смешной? А вдруг он классный и очень хороший? Голос у него приятный окажется? А пахнет он как? Вот у него три свидания в день или, как у меня, — в неделю? Приложение Шеда — шутка, но оно сработало: и предполагал ли он, что действительно встретит там кого-то (например, меня)? А вообще, существует ли «правильный выбор», или мир сегодня — супермаркет, где мы бесконечно бродим между полок, где всё есть, но ничего не хочется? 66. Очень нравится жить Хоть и не всегда ясно как. Очень нравится весна, наступившая в Берлине преждевременно и вчера — безо всякого предупреждения. Очень нравится завтракать каждый день одинаково: кофе, яичница, бутерброды на черном зерновом хлебе, сверху сливочный сыр, сверху листья любой съедобной травы, сверху лосось. Каждый день отправляю Юле одинаковые (как зеленые футболки Пятачка) фотографии со стола — и не вижу причин менять то, что нравится и подходит. Очень нравятся люди, которые по улице идут — в шарфах и пальто, по своим и чужим делам, с детьми и без детей, с велосипедами и рюкзаками, одинокие и парные, и те еще, кто выглядят как парные — но одинокие. Очень нравится, как идет трамвай, какое небо стало — совсем летнее, как много людей на светофоре срываются на зеленый с места и идут по пешеходному переходу навстречу, пересекают друг друга, как два течения — насквозь. Очень нравится, как смеются друзья на видео и какие у них родные лица, как племянник Айнур звонит в скайп и говорит: «Ничего такого, я просто хотел, чтобы ты с бабушкой поговорила». Как Айгуль, жена моего младшего брата, присылает фотографии нового человека — маленькой девочки Жасмин, у которой та же фамилия, что и у меня, — потому что мы семья, и как откуда-то из ресниц, а не из глаз, производятся (извините) слезы — несмотря на то что я никогда не видела и не держала в руках эту девочку, я отвечаю: «Я очень ее люблю» — почему я уже люблю ее? Я не знаю, но я ее так люблю сильно, очень. Как мама и папа шутливо общаются между собой — каждый раз, когда звонят. И как мама недавно сказала: «В любое время, особенно в сложное, в жизни опираться можно на очень ясные вещи: правда, семья и работа». Правда, семья и работа, правда, семья и работа — довольно просто, да ведь? Как белокурая девочка Мия, дочь знакомого режиссера, бегает вокруг стола в кинотеатре. Как Фабиан в ответ на любую мою историю качает головой и говорит, усугубляя, с ударением на каждое слово: «IT’S SO BAD IT’S SO SO BAD!» А сам смеется, и глаза — добрые. Как я выгляжу в этом новом черном платье редкого изящного кроя «мешок». И на вешалке — шесть предметов черного цвета, четыре серого, два белого, одно джинсовое платье и одно — в синие цветы. Как утром на кухне в вазе распускаются садовые маки. Как тихо во дворе, если открыть окно. Как пахнет воздух. 67. Кто решает за тебя? «Ты думаешь, это твоя заслуга? Или всего лишь удача? – спросил Ренат. – Ты хозяин своей судьбы? Или нет? Если оглянуться, становится ясно.» Иногда я думаю: нормально это или нет? Насколько это ответственное отношение к своей жизни? И ведь я считаю себя решительным, деятельным, смелым человеком и являюсь им. Эти мои качества (и другие) и привлекают в мою жизнь разного рода «входящие»: возможности, предложения, приглашения, людей. Мне было 15. Я сидела в автобусе с другими подростками у мэрии маленького города в 5 часов утра — мы собирались в Булгары (первое в жизни путешествие без взрослых). Меня провожала мама. Двери закрылись, автобус тронулся, мама шла по тротуару, и махала рукой, и говорила что-то через стекло, наверно, чтобы я была осторожна и всё такое (вижу ее красивое обеспокоенное лицо). Незнакомый мне мальчик в середине автобуса отвечал моей маме тоже через стекло: «НЕ ПЕ-РЕ-ЖИ-ВАЙТЕ!» — и показывал руками, что всё будет класс, — «Я О НЕЙ ПО-ЗА-БО-ЧУСЬ!» И мама тоже показывала ему, что всё будет класс, и мы поехали. У него такой прищур, и не улыбка, а настоящий оскал — я влюбилась, и кажется, никогда больше я не знала таких веселых и злых мальчиков, как Ренат. Через неделю сказала, что люблю его, он ответил: «Не делай поспешных выводов». Это было мое первое признание в любви. Мы выросли, я уехала в другой город. Каждый раз, приезжая к родителям, я хотела видеть его. Моя мама, умная женщина с глубинным и устойчивым чувством собственного достоинства, как-то застав меня за телефонным разговором, добывающей новую встречу с ним, аккуратно спросила: