— Не прятал я ее, — буркнул Еся недовольно. Он опять сказал правду. Не он прятал Беляну. Под крышку хрустального гроба, что скрывал любое живое существо от любых взглядов, Белка должна была лечь сама, по истечении оговоренного времени. — Ну да, — Марья горько улыбнулась. — Ты такой же трус и нытик, как твой старшина. Слабо водицы мертвой хлебнуть и в Навь за любимой пойти? Елисей промолчал. Лебедь снова заговорила с озером. — Покажи Беляну, если она в этом мире. Никто, кроме Морановой, в черной воде не отразился. Лебедь подняла на Есю свои жуткие мертвые глаза и улыбнулась: — Теперь верю. Веди меня к Источнику, ведьмак. … Подземные ходы Сильверграда простирались под всей старой частью города. Не все сохранились, большинство за несколько столетий осыпалось. Если бы не помощь старой Хранительницы, ведьмак тут же заплутал бы. Он постарался вызубрить план, нарисованный Ярилой, наизусть и шел уверенно, направляя вперед свет магического маяка. Позади крались охранники Марьи. Ярила предусмотрела и это. Защитники Источника готовились дать оборотням отпор в случае, если те решатся напасть. Из лабиринта катакомб они попали в подвал через дверь за полками. Еся обнаружил ее, когда наводил в подвале порядок. Но тогда дверь была запечатана, а сейчас открыта. Дом был тих. Ни скрипа, ни шороха. Еся сотворил противошумовое заклинание и разрушил глиняную стену между кладовкой и убежищем. Оборотни, шедшие следом, шарахнулись, когда вода в Источнике резко поднялась вдоль камня и грозно зашумела, наливаясь темно-синим. Громилы отступили в проход, колдунья осталась на месте. Источник успокоился, вода опала и заструилась, переливаясь как прежде. — Замечательно, — довольно промурлыкала Марья. — Подтверждает, что МЕНЯ он примет. Оставайтесь там! — крикнула колдунья охране. — Отойдите только подальше! В проходе зашуршало и стихло. Марья кинула в подземный ход, вдогонку оборотням, горсть магии. Земля под ногами дрогнула, проход осыпался, в подвал ворвалось облако пыли. — Мне они не нужны больше, — холодно сказала Лебедь, приближаясь к камню. — Теперь ты, Есенька, меня охранять будешь, своих не подпускать. Слушай, ведьмак. Я наберу воды и уйду через сад. Как победитель. Пойдешь со мной. Поможешь. Иначе Беляну не верну. — Как скажешь, — прошептал Елисей. — Ничего с твоей кралей не случится, побудет в Нави. Ну разве что головой немного повредится. Так это ей полезно, послушнее станет. Марья поклонилась камню, вынула из сумки две большие склянки. Источник подчинился не сразу. Еся чувствовал, как колдунья меняет свою ауру, слышал, как она нашептывает что-то на мертвом языке саалавите. Наконец, вода потекла в банки. — Все, — деловито сказала Моранова, бережно укладывая драгоценную добычу в сумку. — Тяжелая. Понесешь? — Как скажешь? — Елисей принял из рук Лебеди звякнувший ридикюль. — Идем, ведьмак. Найдем Кощея, откроем новую главу в истории Сильверграда. — Нет, — сказал Еся, выуживая из сумки ледяную на ощупь склянку. — У меня другой план. … После спасения Беляны, стоило Есе хлебнуть Живой воды из рук ее бабушки и вернуться сознанием в тело, Ярила тут же принялась готовить его к следующей миссии. Инструкции ее Елисей постарался запомнить слово в слово, хотя спящая в хрустальном гробу Белка (румяная, тихо сопящая с ладошкой под щекой и очень хорошенькая) основательно его отвлекала. Старая хранительница внучку будить запретила, чтобы выветрился немного навий морок. Хорошо, что не пришлось ничего особо Яриле растолковывать — «вор Шиш» и так был в курсе почти всех событий. — Марья и так душой в Нави, с тех пор как попросила себе Темную ипостась, а за триста лет еще больше в нее вросла. Тебе ее подтолкнуть только. А самому придется снова прогуляться, — Хранительница нахмурилась. — Тяжело это будет, ведьмак: Навь забирает силы. — Я в порядке, — отмахнулся Еся. — Пожрать бы только. — Пожри-пожри, — женщина покладисто кивнула, — это полезно, но только я не о тех силах: не о теле, а о душе. Елисей подумал и понял, о чем говорила Ярила. На душе было тяжко. Словно он не воды хлебнул, а яда, отравившего все его существо. А ведь придется проделать пусть в Навь еще раз. — Тьма она такая, — понимающе проговорила наблюдавшая за ним Хранительница. — Заползает в сердце, змеей сворачивается, мысли и зрение искажает. Ничего, ты сильный — восстановишься. Белка поможет. Любишь ее? Вижу, что любишь, чуть жизни ради нее себя не лишил. Слушай дальше. Марья колдовством сильна, но на тебя оно действует слабо. Поэтому не пытайся с ней магией воевать, а используй обычную силу. Она ведь обычная баба, в спортзале-то небось бицепсы-трицепсы не качает. Отбери у нее воду, если Источник ей подчинится, — Ярила вздохнула, — а он наверняка подчинится: ведьма не случайно ипостась Черной Лебеди выбрала. Это у нас, Вещих, слабое место. Испокон веков в минуту опасности являлись мы героям, с нечистью сражавшимся, в облике Белой Лебедушки. Навь тоже времени даром не теряла, экспериментировала и вывела, так сказать, новую породу. Черные Лебеди способны нами притворяться, да так, что иногда даже сердца любящие обманываются. Хорошо, что ты ведьмак, Елисей Веденеев. Пути Небесные неисповедимы, но наперекор тьме всегда свет дают. Сложись все по-другому, Навь восторжествовала бы, однако ведь не сложилось. Поэтому действуй и помни: многое сейчас от твоих силы и воли зависит, но я в тебя верю. … Все произошло именно так, как предсказывала Хранительница, даже проще: Марья сама избавилась от охраны (не пришлось с оборотнями сражаться) и отдала Есе воду. Когда Елисей хлебнул из ледяной склянки и схватил ведьму за руку, Моранова сначала опешила, а потом с яростью атаковала его магией. Еся устоял, несмотря на то, что Навь постепенно затягивала его в себя. Теперь главным было не упустить Марью. Она сражалась: била его по руке, пиналась и кусалась. И визжала, так громко, что звенело в ушах. Это отвлекало, и Еся полностью сосредоточился лишь на том, чтобы удержать вырывающуюся женщину. И дальше все пошло так, как предположила Ярила: Марья обернулась, черное крыло вывернулось из пальцев, но готовый к этому ведьмак успел схватить колдунью за лапу. В ипостаси Лебедя она была гораздо сильнее. Крупный клюв бил больно. К счастью, Лебедь паниковала и не могла прицелиться, иначе не видать бы Елисею глаз и ушей. Сознание Еси раздваивалось. Еще б чуть-чуть и он не выдержал бы. Погружаясь в водоворот перехода, он услышал голос Ярилы. Елисей почувствовал, как оседает на землю в пещере возле камня, а в следующую секунду уже стоял на тропе в окружении черепов со светящимися глазницами. Здесь опять были сумерки, серые и тоскливые. Солнце над Навью никогда не вставало полностью, лишь задевало косыми лучами горизонт. Лебедь тоже заметила перемещение и отчаянно забилась в руках Еси. Он ее отпустил, проговорив: — Все кончено, смирись. Это Навье Царство. Тебя здесь давно ждут. Марья попыталась перелететь через частокол. Однако из-за ограды взлетела на палку с черепом гибкая тварь, щелкнула зубами. Ведьма с громким криком забила крыльями, пытаясь отлететь от навьей, больше похожей на оживший скелет крокодила, чем на живое существо, и рухнула на тропу уже в обличии женщины. — Что же ты наделал, грязная скотина?! Как ты посмел?! Немедленно вытащи меня отсюда! Иначе найду Беляну и навсегда здесь душу ее запру! — Беляна дома давно, пироги печет, — не без удовольствия сообщил ведьме Елисей. — А я здесь уже завсегдатай. Может, мне от навьих награда какая положена? За доставку. — Я все равно здесь не останусь! Мы с Навью новый договор составили! — Ага, взаимовыгодный, помню. Только мне почему-то кажется, что у Нави довольно гибкая политика… м-м-м… взаимоотношений, и текущее положение дел ее вполне устраивает: многие бы ее слуги выжили, пойди она на город ратью? И с Кощеем как-то… ненадежно, все-таки триста лет продрых Бессмертный, да и в какой он там форме был бы после воскрешения. Поэтому давай все вернем в рамки старых договоренностей. Тем более за тобой уже пришли. Из-за поворота вышел огромный бурый медведь, Елисей склонил перед ним голову, впервые видя свою вторую ипостась со стороны. «Родич» сделал то же самое, опустив морду к самой земле. — Не за новой ли Ягой явился, Потапыч? — с почтением поинтересовался Еся. Медведь утвердительно рыкнул. Ведьмак обернулся к женщине, сидящей на земле и, судя по лицу, лихорадочно пытающейся найти решение. Вся спесь, все высокомерие с Марьи слетело, словно и не было. Есе даже стало ее жалко… чуть-чуть. — Не пытайся улизнуть — медведи очень быстро бегают. И оборачиваться не стоит — лебедя Потапыч наверняка потащит зубами, а они острые, поверь. Марья поднялась, тяжело дыша и дико глядя на приближающегося медведя. — Нет, не может быть! Это сон! Это просто дурной сон! Я не могу здесь быть! НЕ МОГУ! Так не должно быть! Предатели! Вы все предатели! Потапыч прошел вскользь, задев ведьму боком, и Марья рухнула ему на спину. И, кажется, потеряла сознание. Медведь вперевалку направился прочь, унося добычу. Еся последовал за ним за поворот, где тропа упиралась в чащу, а избушка на курьих ножках нетерпеливо перебирала лапами — Моранову ждали. Ведьмак поклонился хозяйке избы, сидевшей у лап избушки на перевернутой ступе, и заслужил милостивый кивок. Яга потрепала Потапыча по холке, с некоторым скепсисом рассматривая долгожданный груз. А Еся пошел прочь, дожидаясь, когда Живая вода потянет его в Явь и радуясь тому, что его «родич» выжил и, судя по всему, нашел себе новую работу. *** — Беляна! Эй! Тут тебе входящий звонок из Ратуши, — Зеркало неубедительно, но задорно изобразило дребезжащий звонок телефона. Дух с самого утра был в хорошем настроении: одолел бабушку в споре. Спор был какой-то ерундовый, но заключенному в артефакт магу даже эта небольшая победа грела душу. Дух и Ярила с первых же минут общения организовали «клуб противоречий» и не могли сойтись ни в одном вопросе. Оба были магами и… интриганами, считающими, что их мнение самое веское. Подозреваю, эти словесные схватки приносили обоим немалое удовольствие. А вопросов для обсуждения было много. Например, ситуация с останками Кощея. Есе здорово попало за то, что он не выведал у Марьи их местонахождение. Я встала на его сторону. Елисеюшке и так много притворяться пришлось, а учитывая ситуацию, можно сказать, он по лезвию бритвы ходил. Я подбежала к Зеркалу и заглянула в его глубину. — Еся! — Привет, милая! — Есенька! Как же странно вот так с тобой говорить! Я тебя вижу! — Это работает! То устройство, что дала мне Зоря, помнишь, с презентации. Я тоже тебя вижу, — Елисей держал свое «живое зеркало» в вытянутой руке. Я видела коридор и снующих туда-сюда людей за его спиной. — Ты такое уставший! Вы еще на допросе? Когда вернетесь? — Да, мы с Зорей ждем, когда нас вызовут перед ясные драконьи очи, — Елисей понизил голос, с опаской оглянувшись. — Все сложно. После моего заявления Сакральная Дюжина собрала Совет. Надеюсь, нас поймут и дальше Двенадцати Родов это не пойдет. К нам применят магию правды, а это не очень приятно. — Держись, — умоляюще прошептала я. — Все будет хорошо. — Получил твой самолетик. Очень мило. Он меня укусил, зато это стало чудесной моральной поддержкой. Я смущенно засмеялась. … Есю всю ночь продержали в Ратуше, бабушка занималась возвращением своей личности с заранее отработанной легендой («упала в воду, очнулась — ничего не помню, добрые люди в домике вниз по реке приютили, как память возвращаться стала — сразу к вам»), а я сходила с ума от тревоги за обоих. Вот и попробовала слепить почтовый самолетик с посланием Есе, полным любви и нежности. Сидя на кровати, сложила большой лист бумаги, как положено, с крыльями и клювом для устойчивости, занесла над ним щепоть, попыталась капнуть магией. Магия не капалась. Тогда я воровато покосилась на дверь, достала из кармана фартука две скляночки, смешала на ладошке воду Живую и Мертвую и брызнула на самолетик. Да, я прекрасно помнила случай с колобком. Но самолетик — это лишь бумага, а не мясная выпечка. Ладно, ладно, был еще один эксперимент, лента от волос — ожив, она змеей проползла через комнату и ускользнула в окошко, к моему великому облегчению. Я решила, что это был удачный опыт, и если самолетик оживет… Он и ожил, спорхнул с ладони на прикроватный столик, завозился, раздулся в одних местах и сжался в других. Послышался треск бумаги. Поля листка, свободные от строк, порвались на полоски, толстые и тонкие. Из них закрутились хрупкие лапки и перышки на грудке. Птичка прошлась клювиком по перышкам, заскакала по столу, чирикнула и вылетела в окно. — Он тебя укусил? — Это всего лишь бумага. Меня больше удивило, что он дождался, когда я его прочитаю, стер твое послание, сложился и выпорхнул в окно. На моей памяти бумажные самолетики никогда так не поступали. Сгорали, превращались в пыль, но не вели такую независимую магическую жизнь. Белка, если Ярила узнает о твоих манипуляциях с водой, она… — Не говори ей, — пробормотала я. — Я и так боюсь, что она оставит Источник на меня, а сама опять исчезнет. Она прям не нарадуется, что у меня дар обнаружился. Отправится куда-нибудь в Тридевятое мир спасать, а весь долг Вещей Девы достанется мне. Еся вздохнул. Подобрался, глядя куда-то вбок, и проговорил: — Идут. Будь со мной мыслями, любимая. Зеркало потухло. Дух помолчал и мягко произнес: — На Совет мое Око проникнуть не сможет. Там драконья магия, защита. Не переживай, Дева. Это драконы. Они проведут допрос с артефактами правды, а когда все подтвердится, снимут с Еси и Зори все обвинения и сами займутся поисками Кощея. Сакральной дюжине не выгодно предавать эту историю огласке, вас оставят в покое. Прости, что не смог свидетельствовать: меня бы вам уже не отдали, я уникален. — Меня беспокоит этот мерзкий Арман, — призналась я. — Уверена, он будет вставлять палки в колеса.