Денис и не подумал опустить нацеленное на меня ружьё. – Брось бритву, дурик. Ты его зарежешь, я тебя вальну. Конец истории. – А бабки тебе кто платить будет? На нулях останешься! – Ты мои деньги не считай! Тогда-то Мальцев и просипел: – Денис, не дури. Всё спокойно решим… Решат – а как иначе? Это двенадцатым калибром меня не снять, коммерсанта при этом не зацепив, а вот Никита легко и непринуждённо всадит в темечко свинцовую пилюлю двадцать второго калибра, на этом всё и кончится. Упускать инициативу было никак нельзя, и для начала я, продолжая прикрываться Мальцевым, уселся на полу. Афганец ступил было в сторону, пришлось крикнуть: – Замер, сука! – Человека непросто – вот так бритвой по горлу, – заявил Денис, нехотя моё распоряжение выполнив. – Думаешь, справишься? – Не сомневайся даже! – прохрипел я и потянул Мальцева к бетонной колонне. Немного перестарался, из-под зеркального лезвия на воротник сорочки начала сочиться тоненькая струйка крови. – Сдай назад! Бля буду – глотку вскрою! – Будешь, Серёжа, будешь… – проворчал Афганец и, не подумав сдвинуться с места, но меня устроил и такой расклад. Я упёрся спиной в колонну, начал приподниматься сам и приподнимать коммерсанта, но едва не сполз обратно, когда накрыло головокружение, мир посерел, а звуки заглушил мерзкий звон. С трудом переборол дурноту, выпрямился. Справился. – Тише… Не дави… – прохрипел Мальцев. – Сергей, ты только успокойся. Денис, не пори горячку. Мы всё решим… Да только решать тут было нечего. Нужно было бежать, а я опасался упасть сразу, как только отлипну от колонны. Колени подгибались, ноги сделались словно ватные. Мозги мне встряхнули капитально, ещё и недавнее сотрясение сказалось. Вот и не было уверенности, вот и стоял, колебался, терял время. Но хоть место выбрал правильное – такое, что краем глаза мог контролировать вход в цех. Именно эта предусмотрительность и позволила не пропустить возвращение Никиты; заметил его массивную фигуру сразу, как только та замаячила в воротах. Вот только шёл телохранитель Мальцева насквозь неправильно – пятился с отставленной в сторону правой рукой. А следом в полумрак цеха с улицы проскользнули ещё три силуэта. Не менты. – Володя, покажись, чёрт плешивый! – гаркнул один из чужаков, и я узнал Рустама. Компанию шурину коммерсанта составлял дядя Феди-заики с автоматом Калашникова наизготовку и его подельник в пиджаке и кепке, вооружённый двустволкой. На улице светило солнце, а в цеху сгустился полумрак, и первым начал действовать Денис. Бросив удерживать меня на прицеле, он метнулся с открытого пространства за полуразобранный агрегат, тогда только пальнул мужичок с ружьём; не попал. Здоровая рука Никиты тотчас юркнула под пиджак и выдернула заткнутый за ремень брюк револьвер. Телохранитель Мальцева успел выстрелить трижды, прежде чем негромкие хлопки двадцать второго калибра перекрыл грохот нового ружейного выстрела. Заряд картечи снёс громилу с ног, но упал на бетонный пол не он один. – Сука! Сука! Сука! – заголосил Рустам, зажал ладонями живот, попятился назад, споткнулся и завалился на спину. – Он меня подстрелил! В меня попали! Бандиты опрометью бросились на улицу. Денис привстал над полуразобранным станком и выстрелил им вдогонку, промахнулся и дёрнул помпу дробовика. Симак воспользовался моментом, выступил из-за простенка и выпустил короткую, всего в три патрона очередь, заставив Афганца присесть за сыпанувший искрами агрегат. С другой стороны ворот высунулся мужик с двустволкой, пальнул в белый свет как в копеечку и сам едва не подставился под ответный выстрел, успев спрятаться лишь за миг до того, как по стене хлестнула дробь. Симак тоже не стал маячить на виду, скрылся вслед за подельником. Никита уже затих и неподвижно валялся в луже натёкшей на бетонный пол крови, а Рустам выл и корчился на всеобщем обозрении, но никому не было до него никакого дела. Сам я спрятался за колонну и затащил за неё Мальцева, а что делать дальше – просто не представлял. Побегу к дальним воротам – поймаю заряд картечи в спину. А то и Денис пальнёт, не пожалеет патрона. Сколько их в помпе? Кто б подсказал… Неожиданно очередь ударила откуда-то сверху, пули вышибли искры из агрегата, за которым прятался Афганец, и сразу в ворота проскользнул мужик с двустволкой, бросился к бетонной опоре, укрылся за ней. Денис задрал ствол и выстрелил по выходившему в цех окну конторы, куда с улицы перебрался автоматчик. Второй бандит выглянул из-за колонны и чуть не словил заряд дроби; мужик лишь каким-то чудом успел дёрнуться обратно, прежде чем спустил курок взявший его на прицел Афганец. – Угомонитесь! – рявкнул тогда подручный Мальцева. – А то вашему пацану башку снесу! Но коса нашла на камень – со второго этажа вновь ударила короткая расчётливая очередь; бандиты взяли противника в клещи и отступаться не собирались. Меня пока что прикрывала колонна, но обогнуть её – лишь вопрос времени. А как обогнут – подстрелят. К задним воротам бежать нельзя, просто не добегу. Дверь в подсобные помещения куда ближе, к тому же десяток разделявших нас метров простреливал только мужик с двустволкой; засевшему на втором этаже автоматчику они были не видны. Туда заскочу, но что дальше? Я закусил губу, пытаясь припомнить планировку, и в особенности – заканчивается коридор окном или глухой стеной. По всему выходило, что там имеется проём, но полной уверенности не было. А нет выхода – мне конец. Симак спустится со второго этажа и расстреляет из автомата. Но какие варианты? Здесь ловить нечего. Окно… Там точно должно быть окно! Недаром в памяти засело яркое пятно, будто свет в конце тоннеля! – На счёт три! – прошептал я, только не Мальцеву, а самому себе. Да, в идеале – именно на счёт три. Наверху вновь прогрохотала очередь, мужик с двустволкой воспользовался моментом и перебежал за соседнюю колонну, тогда Денис сдержал своё обещание – выстрелил в Федю-заику, саданул тому дробью по ступням. Племянник Симака обвис и задёргался на верёвке, а я резким тычком выпихнул коммерсанта из-за колонны. – Давай! Мальцев едва не упал от неожиданности, неуверенно переступил раз-другой и лишь после этого кинулся к спасительной двери; вдогонку ему грохнуло ружьё. Основной заряд прошёл мимо, лишь одна картечина рванула бедро, но хватило и этого. Коммерсант сбился с шага, и следующий выстрел угодил ему в бок. Кровь на бетон так и ливанула. Двустволка – это два ствола. Два ствола, два патрона, два выстрела. Раз! Два! Мой рывок на счёт три! Я сорвался с места, словно и не ощущал противной слабости в ногах. Сиганул через Мальцева, поскользнулся в его крови, но всё же удержал равновесие и буквально влетел в дверь подсобки. Врезался в стену, едва успев выставить перед собой ладони, а только отлип от неё, и послышался крик: – Сеня, уходит! На лестнице грохот шагов, в конце коридора – окно! Я взял короткий разбег, и голова немедленно взорвалась болью, принялся в такт пульсу биться рубец. Но вопреки всему я ускорился и, поджав ноги, сиганул в пустой оконный проём, перекувыркнулся через плечо, вновь оказался на ногах и по-обезьяньи взлетел на приставленные к ограде малярные козлы. Ухватился за верх бетонного забора, успел заметить ровные ряды кирпичных цехов с железными крышами и широкие проезды-улицы между ними, и тут же сильные пальцы сомкнулись на лодыжке и дёрнули вниз. В левой руке я так и стискивал бритву и потому не удержался, рухнул на козлы животом, пребольно шибанулся о доски, но уж в них вцепился намертво, не позволил стянуть себя на землю. Оглянулся, лягнул свободной ногой и не попал – невесть откуда взявшийся Денис и не пытался побороть меня, он просто воспользовался оказией сбить рывок, чтобы задержать и первым скрыться от обстрела за бетонным забором. Заскочив на козлы, Афганец пребольно отдавил мне правую руку, я в отместку резанул его бритвой между штаниной и кроссовкой. Метил по сухожилию и попал, да ещё с натугой протянул острейший клинок. Денис взвыл и всё же перевалился через ограду, исчез на той стороне. Я вполз на козлы, ухватился за край бетонной плиты и перебросил себя через неё. Меня крутануло, но каким-то чудом пальцы не соскользнули и получилось не завалиться на бок, а приземлиться на ноги. И тут же хлестанули по ограде пули! Быстрее в укрытие! Денис оторвался уже метров на десять, он то прыгал на здоровой ноге, то пытался бежать, подволакивая левую ступню, а следом тянулась дорожка из пятен крови. Жёсткое приземление отозвалось в моей голове вспышкой пронзительной боли, и начал я разбег через силу, с трудом делая каждый шаг, но всё же ускорился, нагнал Афганца и толчком в спину сбил его на землю. Увернулся от протянутой руки и припустил к ближайшему цеху, спеша укрыться за ним, прежде чем заберётся на малярные козлы и откроет огонь автоматчик. Почти успел. Хлопок прокатился над территорией завода, когда до укрытия оставалось не больше трёх-четырёх шагов. Послышался вскрик Дениса, сразу ударил второй одиночный выстрел; вновь не по мне! А потом я в падении залетел за угол цеха, покатился кубарем и в изнеможении скорчился на земле. Тут же вырвало, голову заполнила непроглядная серость. Серость и звон. Да ещё откуда-то доносился вой сирен. Я поднялся на одной колено, упёрся рукой в стену, с трудом выпрямился и заковылял к соседнему проезду, который с позиции автоматчика уже не простреливался. Повернул на него, ускорил шаг, а где-то позади всё громче и громче завывали сирены. Потом донеслись выстрелы; захлопали пистолеты, прогрохотал автомат. Как-то быстро менты прикатили. Но – плевать! Бежать! 12|07|1992 вечер Цеха кругом стояли сплошь закрытые, и я шёл по заводской территории, время от времени переходя на бег трусцой, минут пять или даже десять, прежде чем потянулись бетонные коробки корпусов, в которых велись какие-то работы, а в проездах меж ними начали попадаться рабочие. Задержался лишь у фонтанчика с питьевой водой. Сделал несколько жадных глотков, прополоскал рот да худо-бедно оттёр с лица и рук кровь и поспешил дальше. А мог бы и не терять времени попусту – просто думал, что придётся искать телефон на проходной, но углядел обычный аппарат. Вызванивать Козлова не стал отнюдь не только из-за отсутствия двухкопеечных монет – просто доверия оперу не оставалось ни на грош, вот сразу и набрал «ноль-два». Протараторил сообщение о том, что в квартиру по такому-то такому адресу вломились двое грабителей, и повесил трубку. Больше я ничего для Алёны сделать уже не мог. Выйти на улицу особой сложности не составило. Наверное, ещё год-два назад меня тормознула бы вневедомственная охрана, а так подчистил спортивный костюм у всё того же фонтанчика, прибился к оживлённой компании и спокойно прошёл через вертушку. Документы проверяли только у тех, кто хотел попасть на территорию завода. Неподалёку от проходной располагалась остановка троллейбуса, туда я и поспешил, но в итоге поймал попутку. Амортизаторы у потрёпанной «таврии» пребывали в столь паскудном состоянии, что ощущались все выбоины и ямы в асфальте, к концу поездки это едва не довело до исступления. Голова раскалывалась, скула нестерпимо ныла, губы в уголке рта распухли и сочились сукровицей. А тут ещё – толчки. Думал, сдохну. Выбравшись из автомобиля, я едва не уселся на асфальт, ладно хоть ещё сумел на подгибающихся ногах дойти до лавочки, плюхнулся на неё и часто-часто задышал, прогоняя дурноту. Потом склонился над бетонной урной, и меня вырвало водой и желудочным соком с явственной примесью крови. Дожидавшиеся транспорта сограждане сделали вид, будто ничего необычного не происходит. Немного погодя головокружение отпустило, тогда я поплёлся к дому, где на съёмной квартире жила Алёна. Что дело неладно, понял сразу, как только зашёл во двор. У подъезда стояло два «уазика» в милицейской раскраске и несколько автомобилей без оной: чёрная «волга» и пара потрёпанного вида «жигулей». Тут же замерла карета скорой помощи, а дверь караулили бойцы ОМОНа в полной боевой выкладке. Толпившиеся во дворе зеваки проскочить мимо них не порывались, глазели и шушукались промеж собой, да ещё постоянно кто-то подходил от соседних домов. А потом из подъезда вынесли носилки. Носилки с телом, укрытым белой простынёй. Все наперебой загалдели, а у меня закололо сердце. Вроде, ничего особого нас с Алёной и не связывало, но жалко дурёху и всё тут. Козлов как в воду глядел, когда… Носилки с телом начали поднимать в машину скорой помощи, простыня задралась и стали видны мужские ботинки. Вынесли из дома точно не тело Алёны, и это заставило взглянуть на ситуацию по-новому. Козлов! Козлов собирался заехать сегодня к Алёне и взять показания! Так это опер отправился в морг или он отправил туда кого-то из людей Мальцева? Я попытался припомнить, во что были обуты Вадим и Михалыч, не смог и спросил у похмельного вида забулдыги в майке и трико с вытянутыми коленями: – Что тут стряслось-то? – Стреляли, – ответил тот с лаконичностью известного киногероя. Продолжить расспросы я не успел: из дома повалили менты, кто в форме, кто в штатском. Козлова и двух его оперов среди них не оказалось, узнал лишь мордатого майора-следователя, приезжавшего на взрыв «девяносто девятой» у кафетерия. Все быстро погрузились в машины и уехали, у подъезда остались стоять только один из «уазиков» и белые «жигули».