Я бы отказался. Нет – серьёзно. Но по факту отказал бы я в помощи Алёне, а этого делать не хотелось, вот и заколебался. Мальцев мигом уловил мои сомнения и добавил: – Сергей, выручай, больше попросить некого! Только и оставалось, что кивнуть. – Ладно, заберу. – Алёна, золотце, я всё решил. Завтра в два выйдешь с работы и отдашь револьвер Сергею. Только не переживай, прошу. Люблю, скучаю. Скоро увидимся, золотце. Нет, в командировку тебя взять не могу, так не принято и там условий нет. Всё, целую! Пока… Он опустил трубку на рычажки и шумно выдохнул. – Могу на тебя рассчитывать, Сергей? – Конечно, – подтвердил я, пусть и без всякой охоты. Мальцев поднялся из-за стола и предупредил: – Только очень тебя прошу, подойди к делу серьёзно. Револьвер больших денег стоит, занеси его сразу домой, не свети на людях. Хорошо? Не ровен час изымут. И вообще осторожней с ним, это хоть и газовое, но всё же оружие. – Да я всё понимаю. – Ну и здорово. Будем на связи! На этом и разошлись. Дополнительных денег коммерсант за беспокойство не предложил, и будто в отместку я не преминул повнимательней приглядеться к его сотрудникам, но никого хоть отдалённо схожего с фотороботом «афганца» среди них не обнаружил. Да оно и понятно – человеку с теневой стороны бизнеса Мальцева в конторе делать нечего. Дождавшись на остановке троллейбуса восьмого маршрута, я поехал в боксёрскую секцию, и прямо у входа в зал столкнулся с Валей Демидовым. – О, Енот! – протянул он мне руку. – Молодец, что пришёл! Проходи, Петрович на месте. Тренер оказался занят, отправил меня переодеваться и разминаться, потом погнал колотить груши. Посмотрел со стороны, желая оценить подготовку, но ничего в итоге говорить не стал и поручил заботам одного из помощников – крепкого парня моих лет. В итоге я добрый час бил груши и пытался изобразить что-то в бое с тенью, а наставник советовал то держать руки выше и не открываться, то двигаться резче, доворачивать при ударе запястье и вкладываться всем корпусом, активней задействовать ноги. Отдохнуть тоже давал, конечно, но под конец занятия с меня просто текло. Куда там вчерашнему походу в качалку! – Физика есть, технику поставим, – заключил помощник тренера. – Давай на три дня в неделю ориентироваться, только без пропусков. Сможешь? – Ага, – тяжело выдохнул я. – И домашнее задание – прыгай на скакалке. Прямо с завтрашнего дня начинай. Ты как – нормально? Нормально? Ну да, ну да. Руки дрожали и толком не поднимались, отказываясь сгибаться в локтях, в голове звенело, расчертивший её рубец неприятно пульсировал, а дыхалка и вовсе сдохла уже минут через десять после вдумчивого выбивания пыли из боксёрских груш. Но виду я не подал и уверенно улыбнулся, потом сполоснулся в душе, благо тот работал, а только вытерся, переоделся и опустился на лавочку перевести дух, в раздевалку зашёл Юра Поликарпов. – Здорово, Енот! – Привет! – ответил я на рукопожатие. – А Сёма где? – Не слышал, что ли? – удивился Поляк, присаживаясь рядом. – Полез по балконам к бабам в общагу, а бухой был – сорвался и ногу вывихнул. Хорошо только со второго этажа сверзился. – Легко отделался, – покачал я головой и прищёлкнул пальцами. – Слушай, я у тебя револьвер газовый видел, сильно лупит? – Если с метра в голову, то и наглухо привалить можно. И в помещении лучше не шмалять, это пипец просто. В остальном нареканий нет. Одно плохо – на обдолбанных может не в полную силу действовать, с ними раз на раз не приходится. – Применял? – Случалось, – подтвердил Поляк. – А ты чего, взять хочешь? Могу свой уступить. – За сколько? – Надо курс смотреть, цены в марках выставляют. Я кивнул и задал вопрос, который и побудил меня затеять этот разговор: – Слышал, если с ним примут, каких-то особенных проблем быть не должно. Не как с боевым, по крайней мере. Юра вновь кивнул. – Точняк. Газовики к огнестрельному оружию не относятся, под статью с ними не попадёшь. Ну так что, будешь брать? – Да не, – покачал я головой. – У меня просто менты пусковое забрали, ну и вот… – Пускач – это несерьёзно! – выдал Поляк с видом знатока, но тут же поправился. – Хотя их под мелкашку переделывают – прямо в мортирку патрон вставляют. Или стволик впаивают, тогда вообще неслабо бьёт. Могу достать. – С таким палевом прихватят – точно закроют. – Есть такое дело. Мы ещё немного потрепались, а потом я собрался и отправился на работу, но перед тем уладил все невеликие формальности и согласовал график тренировок. Не знаю, какой ко мне интерес у Петровича, а вот я однозначно впечатлился, когда его помощник демонстрировал правильную технику удара. Вроде, шириной плеч от меня недалеко ушёл, а груша чуть ли не надвое складывалась. 08|07|1992 утро-день За книги вечером я так и не взялся, обошёл хозблок, проверил окна и двери, завёл будильник и завалился спать. В зале вымотался, да и день на редкость нервным выдался. А вот с утра налил чаю, позавтракал бутербродами и со свежей головой углубился в чтение. Домой в итоге вернулся только к одиннадцати. Доел остатки вчерашних макарон и продолжил повышать эрудицию. Сочинение! Всё, что меня сейчас действительно беспокоило, – это сочинение. Экзамен-то уже послезавтра… Так и просидел в итоге до без пятнадцати два. Особо начитанней не стал, но кое-какие пробелы в образовании закрыл, благо никогда на плохую память не жаловался. Затем я побрился, подвёл часы и выглянул в окно, присмотрелся к закреплённому снаружи термометру. По сравнению со вчерашним днём погода определённо улучшилась, но в любом случае семнадцать градусов тепла для июля – не так что бы очень много, пришлось надевать олимпийку. Заперев дверь, я спустился во двор и к соседнему дому потопал без всякой спешки, но даже так пришёл за пять минут до назначенного времени. Остов подорванной машины уже увезли, а высаженную витрину поменяли на новую, но кафетерий не работал. Едва ли дело было в каких-то серьёзных повреждениях, скорее шёл банальный учёт – что-то да разбилось. На асфальте чернела гарь, поблёскивало крошево автомобильного стекла, валялись какие-то обломки, только они никого уже не интересовали; местным хватило пары дней, чтобы вдоволь наглядеться на последствия взрыва. Заодно увезли и автоматы газированной воды, которые этим летом не проработали ни дня. Как видно, раньше просто ни у кого не доходили руки до демонтажа. Я постоял с минуту на тротуаре, посмотрел на часы и двинулся к углу дома, а точнее к телефонной будке у его торца. Порылся в карманах, достал мятые обрывки листков и позвонил Козлову, но тот оказался на выезде. На звонок ответил опер Митя; я немного поколебался и всё же о результатах вчерашнего выезда спрашивать не стал, пообещал перезвонить и оборвал соединение. Только вышел из будки, и на крыльце кафетерия появилась Алёна – во всё том же коротеньком платьице, кофточке и с сумкой на плече. Блондинка заметила меня и быстро сбежала по ступенькам, зашагала по тротуару. Ей определённо не терпелось избавиться от револьвера, я же в свою очередь не горел желанием принимать оружие напротив витрины, где мог попасться на глаза кому-нибудь из коллег продавщицы, и с места не сдвинулся. Зато вслед за девушкой покатили стоявшие до того в тени деревьев белые «жигули». Покатили и покатили, поначалу это не вызвало у меня никаких подозрений, но стоило только автомобилю чуть обогнать блондинку, и тут же резко скрипнули тормоза, распахнулись дверцы, выскочили на улицу двое в штатском. «Менты?!» – мелькнула шальная мысль, но какое там! Точно ведь не опера – оба уже в возрасте, один в спортивной одежде, другой в потёртом пиджачке и матерчатой кепке. Пьянь какая-то… Неизвестные схватили Алёну под руки и потащили к машине, та упёрлась ногами в асфальт и пронзительно завизжала, а вот я шума поднимать не стал. Крики «помогите!» и «милиция!» – лишь пустое сотрясание воздуха, требовать же оставить девушку в покое и вовсе глупо. Только внимание к себе привлеку, а это чревато большими неприятностями. Я молча сорвался с места, взял короткий разбег и на последнем самом стремительном шаге воткнул подошву кроссовки в поясницу ближайшего похитителя. Попал в почку, мужичка в пиджаке просто снесло с ног. А вот дядька в спортивных штанах и расстёгнутой кофте поверх майки-алкоголички не растерялся, мигом отпустил Алёну и попытался достать меня прямым в голову. Я едва успел отшатнуться. Перед лицом мелькнул немаленький кулак со сбитыми костяшками, взгляд зацепился за татуировку в виде полукруга встающего солнца, и тут же пришлось вновь отступать, уходя от замаха правой. Обрюзгший выпивоха двигался на удивление уверенно и быстро. Явно боксёр в прошлом! Я попробовал подцепить лодыжку носком кроссовки, но дядька ловко переступил, не дав провести подножку, и снова пробил в голову. На этот раз мне удалось перехватить запястье и дёрнуть его на себя, вот только весил противник куда больше моего и сполна этим своим преимуществом воспользовался, не позволив бросить себя через бедро. Мы закружились в клинче, а только за спиной боксёра оказалась невысокая, чуть ниже уровня колен, оградка газона, я приналёг и резким толчком заставил его отступить назад, споткнуться и завалиться на траву. Пальцев дядька не разжал и утянул меня за собой, я рухнул сверху, упёрся левым предплечьем в горло, правой в быстром темпе провёл три не слишком сильных удара; вырубить – не вырубил, лишь рассадил губы, расквасил нос и подбил глаз. И сразу, памятуя о том, что в драке с несколькими противниками борьба в партере грозит заездом в черепно-лицевую хирургию, а то и в реанимацию, вырвался из ослабшей хватки, вскочил на ноги. Кинул взгляд на сбитого пинком мужичка, но сшибка вышла столь скоротечной, что он ещё только-только пытался подняться с асфальта, тогда я со всего маху зарядил носком кроссовки боксёру по голове. Брызнула кровь, вроде бы даже мелькнули выбитые зубы. – Серёжа! – пронзительно завизжала Алёна; я резко обернулся и увидел, что из машины выбрался водитель. И выбрался не с голыми руками, а с самодельной финкой. Был он моих лет, худой и жилистый, в спортивных штанах с белым лампасом и тельняшке в синюю полоску навыпуск. – Т-ты ч-чё н-на?! – выдал парень и решительно двинулся ко мне. – З-зарежу, с-сука! Сиганув через кусты, я оторвался от заики и принялся шарить по траве глазами, выискивая обломок кирпича или горлышко разбитой бутылки. И тут вновь заголосила Алёна: – Стой! Стрелять буду! Блондинка бросила сумочку и наставила на водителя «жигулей» чёрный револьвер размером с наган, только куда более массивный. Удерживала она его сразу двумя руками, и даже так те явственно дрожали. Я спешно отпрянул в сторону, дабы не зацепило струёй, и скомандовал: – Стреляй! Девичий палец на спусковом крючке напрягся, спица курка пошла назад, но парень с ножом остановился, и Алёна заколебалась, ослабила нажим. А там заику окликнул поднявшийся с асфальта мужичок в пиджаке. – Федя, уходим! – крикнул он, выпрямился и вновь сложился надвое, да так и двинулся к «жигулям». – Живо! К этому времени боксёр уже немного очухался и перебрался с газона на тротуар, заика втолкнул его на заднее сиденье, а сам заскочил за руль.