– Пойдём-ка, свежим воздухом подышим. Я беззвучно выругался и поплёлся на выход, будто на эшафот. Козлов запер дверь, а только вышли на улицу, сразу закурил. Он перекинулся парой слов с дымившими на крыльце коллегами, потом спустился ко мне и спросил вполголоса: – И сколько Мальцев готов заплатить? – Да уж немало, наверное. Он с чего-то решил, что дело под сукно положат. – Правильно решил. Ну – почти. Труп и общественная опасность деяния всё несколько осложняют. У меня чуть глаза на лоб не полезли. Да ещё возникли недобрые предчувствия касательно причин столь поразительной откровенности собеседника и захотелось убраться отсюда подобру-поздорову. Не вышло. – Сто тысяч. Скажи ему – сто тысяч и я найду заказчика, – выдал вдруг Козлов. – Приложу все усилия, по крайней мере. Двадцатка аванс, остальное по факту. Торг неуместен. Деньги пусть тебе отдаст. – Я тут причём? Он просто… – Получишь деньги, положи на вклад, с собой не тащи. Принесёшь сберкнижку, покажешь. Усёк? Происходящее мне категорически не нравилось, но это были только цветочки. – Всё общение через тебя. Возможно, ещё возникнут к нему вопросы. Ну и сам можешь оказаться полезен, работай с Мальцевым, как работал, в отказ не уходи. – Оно мне надо? – А нет? – Капитан Козлов выдул длинную струю дыма, кинул окурок в урну и усмехнулся. – Сам подумай, ну чем ты рискуешь? Да ничем. А так и к Мальцеву в доверие войдёшь, он делец оборотистый, и я тебе в какой-то мере обязан буду. Глядишь, и забуду о прошлом. Капитан взглянул на часы, а я тяжело вздохнул и спросил: – А чего вам напрямую не пообщаться? – Не вариант, – сразу отрезал оперативник. – Почему Мальцев уверен, что следствие свернут, тоже не скажете? Козлов улыбнулся. – Как договоришься, полный расклад по нему дам, не сомневайся. Я покачал головой. – Давайте без меня. Опер недобро улыбнулся в ответ. – Ты сам этот разговор затеял, поздно назад отыгрывать. Смотри: если поможешь с Мальцевым, у меня к тебе никаких претензий по старым делам не останется. Просто забуду о твоём существовании и всё. – А если нет? – Не советую. В ответе капитана прозвучала нескрываемая угроза; я сплюнул под ноги и, не прощаясь, потопал в политех. На душе было паршиво, и никак не отпускало подозрение, что столь сомнительное предприятие ничего хорошего не сулит, да и вообще с Мальцевым связался зря. Всё же просто так машины людям не взрывают… 06|07|1992 вечер Результаты экзамена откровенно порадовали – по математике получил четвёрку. С учётом того, что физику в школе я знал лучше алгебры и геометрии, шансы поступить существенным образом подросли, но расслабляться ни в коем случае не стоило – с русским всё обстояло далеко не столь радужно, и потому завтра кровь из носу требовалось выложиться на полную и получить пять баллов. А ещё нужно было поговорить с Мальцевым, чем я и решил заняться прямо сейчас. Дозвонился до коммерсанта по рабочему номеру и осторожными намёками обрисовал ситуацию, но по телефону такого рода вопрос обсуждать Владимир не пожелал, условились встретиться завтра у него дома. Подобное решение меня целиком и полностью устроило, я пообедал жареным минтаем с макаронами, кои сподобился приготовить дядька, и только начал решать задачи, как затрезвонил телефон. Звонил Андрей Фролов. – Хорошо, – вздохнул я, выслушал его. – Сейчас подойду. – Далеко собрался? – поинтересовался дядя Петя. – Мебель собирать. Говорил же – на Гуревича теперь работаем. Потом в зал двинем, буду поздно, – сказал я и в свою очередь поинтересовался: – Что о взрыве говорят? – А мне откуда знать? – У вас же во дворе сплетсовет! – Да что эти клуши старые знают! – отмахнулся дядька. – Болтают, будто хозяин машины водку в кафетерий взялся поставлять, вот его и осадили. А Никифорова не видел пока. У него на участке серия квартирных краж, да ещё взрыв теперь! Бегает, будто одно место скипидаром намазали. – Ладно хоть не вазелином, – пошутил я и пошёл собираться. Сложил в спортивную сумку старые тренировочные штаны, майку и полотенце, потом рассовал по карманам мелочёвку и двинул на выход. На улице снова зарядил дождь, пришлось какое-то время простоять под козырьком подъезда в ожидании, когда утихнет шорох мелких серых капель, падавших на асфальт, траву и листья кустов. От каморки мусоропровода непривычно сильно тянуло кислой вонью бытовых отходов; как только среди пелены затянувших небо облаков наметилась светлая прореха, я сбежал по ступенькам и поспешил к гаражам. Фролов уже дожидался меня в боксе и времени зря не терял – избавлял от упаковочной плёнки стопку деталей. – Дюша, привет! – поздоровался я, стянул влажную олимпийку и спросил: – А Толстый где? – У него дела какие-то, – сообщил Андрей. – Я ж бригадир, у меня теперь свои ключи есть. – О, как! И от каморки с бухлом? – Это нет. – Не доверяют тебе. – Зато и недостачу не повесят. – И верно. Я включил магнитофон, заиграла «Энигма», и Фролов махнул рукой. – Оставляй! Мы начали собирать диван, затем взялись за следующий, кассета дошла до конца, и я сначала перевернул её на другую сторону, а потом и вовсе поменял, воткнув какой-то сборник, один из записанных Гуревичем на своей домашней аппаратуре. Играло что-то электронно-танцевальное с женским вокалом и редкими вставками мужского речитатива, когда в гараж заявился хмурый и злой Саша Романов. Он со стуком выставил на стол непочатую бутылку водки – ту самую «Традиционную», – выключил магнитофон и убрал кассету в футляр. – Что играло-то? – спросил Андрей. Рома посмотрел на обратную сторону подкассетника и сказал: – По ходу «Snap!», – после выискал какой-то альбом и не просто поставил его, но перемотал плёнку на нужную композицию. Под аккомпанемент группы «Кар-мэн» он отвёрткой сковырнул с бутылки пробку и предложил: – Жахнем? – Мы в зал ещё, – отказался Дюша за нас двоих. – Фанаты! – с неодобрением проворчал Романов, взял баночку из-под майонеза и набулькал в неё водки чуть ли не на треть. – Лондон, гуд-бай![8] – с похоронным выражением подпел он магнитофону, отсалютовал нам, выпил и налил снова. – Гуд-бай, гуд-бай… – Э-э! Ты полегче! – забеспокоился Андрей. – Завтра заказы с утра развозить! – Развезём! – отмахнулся Романов и вновь выпил. – Достало всё просто… – Ты чего такой горем убитый? – удивился я. – Мальцев кинул? – Не-а, Галка с дискачом побрила. Говорит, видеть меня больше не хочет. Чуть с батей её не подрался, соседи ментов вызвали. Свалил, пока не приехали. Сука… – Чего ты за ней бегаешь? – удивился Андрей. – Да мы со второго класса вместе! Если без армии, то десять лет выходит! Полжизни, считай! Понял? – Новую найдёшь. Без такого пробега, – пошутил я. – Иди ты, Серый! – нахмурился Рома и влил в себя водку. Фролов выругался, но взывать к совести приятеля не стал – знал, что бесполезно, – вместо этого спросил у меня: – Что за Мальцев? – Алёнкин хахаль, – подсказал я. – Вот такой мужик! – выставил вверх большой палец Рома. – Круче только яйца! Заплатил без бэ, сколько и договаривались. Всё утро товар по точкам с ним развозили.