Барри подошёл к расспросу с иной стороны. Он обратился к женщине в траурном платье, которая по-прежнему стояла на пороге каюты, с сердитым недоумением рассматривая обоих стюардов и перепуганную девочку между ними. — Скажите, — мягко попросил Барри, — вы — мисс Мэри Джеймс? — Да! — вздёрнула нос та. — Я — Мэри Джеймс! Что, собственно, вам от меня нужно? — Вот… ребёнок, — Барри несколько смутился и неуклюже показал на Лиззи. Та держалась за него мёртвой хваткой погибающей. — Девочка утверждает, что вы — её старшая сестра. Она нашла ваше имя в списке уцелевших пассажиров «Титаника». Тонкие губы Мэри Джеймс скривились. Она вздёрнула острый нос ещё выше и проскрипела: — Сестра? У меня никогда не было сестры! Вероятно, вы меня с кем-то путаете! — Девочка утверждает, — Барри беспомощно показал на Лиззи снова, — что её сестру тоже зовут Мэри Джеймс… — Мэри Джейн Джеймс, — с важным, как и всегда, видом сказал Брюс и покивал. Пассажирка на пороге отступила и тяжело вздохнула. В её пронзительно-синих глазах появился туман. — Увы, — сказала она, — но вы совершенно точно приняли меня за другого человека. Меня зовут Мэри Маргарет Джеймс. Я так и представилась, когда меня вносили в список… ума не приложу, почему меня записали неверно. Барри и Брюс обречённо переглянулись. Лиззи стояла между ними, немая, неподвижная, словно мёртвая, и широко распахнутыми остекленевшими глазами смотрела в безбрежное никуда, где тонул снова и снова «Титаник», и снова и снова слышала унылые вопли. — Стало быть… — губы Брюса дрогнули и побледнели, — произошло досадное недоразумение… простите… простите за беспокойство. Мэри Джеймс обвела обоих стюардов смягчившимся взглядом. Смотреть на Лиззи она избегала, а Лиззи не смотрела на неё. Невидимый груз, тяжёлый, как камень на шее у обречённого утопленника, увлекал её в пустоту, не оставляя ни малейшей надежды на спасение. — Простите, — повторил Брюс, и Мэри Джеймс закрыла за ними дверь. Барри тут же обернулся к Лиззи и виновато, как проштрафившийся студент, опустил голову. Лиззи жалась к нему, напряжённая, мрачная, и её губы были сведены в ломаную линию. Её ресницы безумно трепетали, жёлтые веки набрякли. — Мисс Лиззи, не падайте духом, — мягко сказал Барри и попытался разжать её цепкие пальцы, — не всё потеряно. Я думаю, что нам следовало бы просмотреть список от начала и до конца вместе… Лиззи оторвалась от его рукава. Она действительно задыхалась, она горела, замерзала и оживала вновь, вырываясь из невидимых кандалов, из цепкой хватки смерти, которая тянула к ней гигантскую костлявую руку. Лиззи развернулась и выдрала из пальцев Брюса листы. — Осторожнее! — воскликнул он и попытался перехватить руки Лиззи — но Лиззи уже шелестела страницами. Её пальцы подпрыгивали и отказывались сгибаться, и строчки, которые мелькали перед воспалённым взором, словно пустились в пляс. Лиззи облизнула губы и неловко забегала пальцем по ровным буквам. В горле у неё саднило: рвались с губ какие-то звуки, но Лиззи по-прежнему не могла их произнести. Мысли её кружились огненным хороводом. «А… Б… снова Б… но где же… где же…» — Мисс Лиззи, — к ней склонился обеспокоенный Брюс, на залысинах которого весело танцевали слабые лучи электрического света, — позвольте мне заняться решением вашей… Лиззи молча отпихнула его руки и неуклюже перевернула ещё один лист. Пальцы её двигались еле-еле, словно перед этим им пришлось побывать в чане со льдом. Лиззи прошлась взглядом по странице. Язык её как будто примёрз к нёбу, и в горле стало так сухо, словно она не пила вот уже несколько дней. «Г… Д…» — Будьте, пожалуйста, аккуратнее, мисс Лиззи, — мягко проговорил над её головой Барри и положил руку на её дрожащую ладонь. Лиззи замерла. Пальцы Барри казались ледяными, как снег на вершине одинокой горы — всё потому, что её кожа пылала жаром. Лиззи нервно встряхнулась, но Барри её не выпустил. Он мягко поднял ладонь Лиззи, словно учитель каллиграфии, и перебросил назад ещё один лист. «Дойл… Дойл… снова Дойл… мне не нужны Дойлы! Где Джеймс? Где Мэри Джеймс?» Барри придерживал дрожащие пальцы Лиззи. Она втягивала воздух то ртом, то носом, давилась и сухо кашляла, и боль проходилась волной от головы к ногам. Лиззи отчаянно всмотрелась в проклятый список снова. Но в этом списке была только одна Мэри Джеймс, к которой они уже заходили сегодня. Лиззи едва могла удержаться на ногах. Она покачивалась, точно дерево в бурю; самого слабого ветерка хватило бы, чтобы свалить её, а сейчас на неё наваливался не ветер даже — буря, злая и беспощадная. Лиззи закусила губу. Выть, выть и царапаться, биться всем телом о палубу, ломиться в иллюминаторы, крушить мачты — вот чего требовал проснувшийся внутри волк. Лиззи не двигалась. Её сердце кипело. — Мисс Лиззи, — Барри мягко взял другую её безвольную руку в свою ладонь и ласково промолвил: — Ошибки, увы, случаются. Полагаю, нам стоит поискать ещё… расспросить людей, которые составляли эти списки. — Не беспокойтесь, мисс Лиззи, — произнёс с высоты своего роста лысеющий Брюс, — пока ещё мы ничего не можем знать наверняка. Сердце Лиззи билось так тихо и глухо, будто оно вот-вот готовилось остановиться. Огненными точками в её мозгу зажглась одна мысль — одно бессмысленное, но настойчивое и яростное желание. Лиззи взяла огрызок карандаша и надавила на него изо всех сил. Стёршийся кончик прорвал тонкую бумагу, Лиззи тут же рванула руку назад — и из записной книжки Мэри вылетел ещё один изуродованный листок. Брюс снял листок с кончика карандаша и любезно предложил Лиззи: — Попробуйте написать ещё раз. Карандаш в руке Лиззи прыгал, как горячая необъезженная лошадь, пока она писала. Её буквы стали ещё более крупными, ещё менее понятными и чёткими, они падали одна на другую, точно доски в старом заборе. — «Я хочу увидеть мистера Лоу», — прочёл Брюс, склонившись поверх плеча Лиззи. — Но, мисс Лиззи, могу ли я поинтересоваться, зачем? Разве может мистер Лоу теперь вам помочь? Барри тоже склонился над плечом Лиззи, внимательно вчитываясь в косые, точно пьяные, строчки. — «Я хочу его увидеть, — сказал Барри, — отведите меня к нему». Мисс Лиззи, Брюс прав: зачем вам это? У мистера Лоу нет при себе списка выживших… Лиззи вцепилась в карандаш так, что пальцы её мгновенно свело холодной судорогой. Суставы её заскрипели. — «Он мне обещал, — прочитал Брюс, — что спасёт мою сестру. Он её спас. Он не мог меня обмануть». Стюарды со вздохами переглянулись. Судя по мрачному блеску в глазах Лиззи и её сердито поджатым губам, она не услышала бы их, если бы они стали доказывать, что мистер Лоу, пусть он и человек слова и образцовый английский моряк, не смог бороться со стихией на равных. Если Лоу и обманул её, не сумев спасти Мэри Джейн Джеймс, в этом не было его вины. Только стюарды молчали: не нужно было обладать особым умом, чтобы понять, насколько бессмысленны будут все их увещевания. — Мисс Лиззи, — Брюс решил проявить твёрдость, — прошу вас, не растрачивайте силы на тщетные затеи. Пожалуйста, не нарушайте спокойствие на корабле, не стоит бередить раны таких же, как и вы, пострадавших. Ждите. Когда мы прибудем в Америку, нас уже точно будет ждать подробный список всех выживших. Ждите и надейтесь, что, если ваша сестра выжила, вы встретите её на «Карпатии». Лиззи ещё злее поджала губы. Она не осознавала даже, что именно говорит стюард: судя по его решительному тону, он отказывал, и это будило в сердце Лиззи свободолюбивую и яростную лисицу. Лисица славилась как зверь хитрый и непокорный: она никогда не останавливалась, не достигнув цели, и всегда искала обходные пути, если путь прямой был закрыт перед нею. Стюарды исполнительно вернули Лиззи в её каюту, где уже сидели врач, миссис Коллиер и Марджери. Марджери слабо покашливала в платок. — Лиззи! — радостно поприветствовала её миссис Коллиер. — Какая радость, что ты здесь. Простите… — тут она заметила мрачных Брюса и Барри у Лиззи за спиной. — Простите, господа стюарды, неужели она что-то натворила? Миссис Коллиер быстро поднялась и поспешила к Лиззи. Она стремительно обхватила Лиззи за плечи и встала у неё за спиной, настороженно изучая Барри и Брюса. Брюс опустил взгляд, Барри неловко сцепил пальцы. — На самом деле, нет, — сказал он, — прошу прощения… — Миссис Коллиер, — представилась та торопливо, — Шарлотта Коллиер. — Да, миссис Коллиер, — продолжил Барри, — дело в том, что мисс Лиззи крайне обеспокоена судьбой сестры. Сегодня мы искали её в списке выживших. Лицо миссис Коллиер вытянулось и опустело. Об этом списке она знала не понаслышке: сама она стояла у мачты с прибитыми белыми листами перед рассветом и поздним вечером, напрягая глаза и снова, снова и снова просматривая столбцы фамилий, начинающихся на букву «К». По тону и выражениям лиц стюардов миссис Коллиер сразу всё поняла и не стала ничего спрашивать. Её руки, мягко сжимавшие плечи Лиззи, вдруг сомкнулись решительно и жёстко, как у хищной птицы, которая стискивает в когтях желанную добычу. Лиззи засопела носом. — Я понимаю, — сказала Шарлотта и неловко стала поглаживать Лиззи по плечу, — я поговорю с ней. — Пожалуйста, не позволяйте ребёнку бродить по кораблю, — добавил Брюс, — девочка очень хотела встретиться с мистером Лоу. Она уверена, что Лоу спас её сестру. Шарлотта горестно поглядела на Лиззи и покачала головой. Она не сказала ни слова. Только навязчивый сухой кашель вдруг сотряс её тело. — Миссис Коллиер, — сказал Барри, — не теряйте надежды. Миссис Коллиер подняла на него грустный взгляд и провела платком по губам. — Я молюсь каждый день, — сказала она, и стюарды, распрощавшись, вышли из каюты. Судовой врач переключил внимание с Марджери на Лиззи. Лиззи тут же отпрянула от него и замахала руками. Никто не дал ей времени, чтобы она успела написать в книжке, что хорошо себя чувствует и ни капли не нуждается в медицинской помощи. — Ты до сих пор не говоришь, Лиззи, — с упрёком произнёс врач, — думаю, что мне просто необходимо попытаться понять, в чём дело. Шарлотта отошла в угол, где сидела, закутавшись в одеяло, Марджери, и присела там. Лиззи снова подвергли тщательному осмотру; особенно пристальное внимание врач уделил её горлу. — Скажи «а-а-а», — потребовал он. Лиззи послушно открыла рот и напрягла горло — но с её губ не сорвалось ни звука. Врач нахмурился и обеспокоенно покрутил головой. Он внимательно осмотрел Лиззи ещё раз, посчитал ей пульс и потребовал, чтобы миссис Коллиер внимательно следила за тем, аккуратно ли Лиззи принимает предписанные препараты. Затем он оставил трёх пассажирок в каюте, и Лиззи забилась в свой угол. Марджери с матерью смотрели на неё из противоположного угла, и молчание висело между ними, как старая паутина. Марджери вдруг повернулась на другой бок и негромко сказала: — Мама, ведь это правда, что папа найдётся? Миссис Коллиер опустила руку в её спутанные волосы. Лиззи лежала в своём углу, свернувшись клубком, как раненая лисица, и ловила каждое слово. Лучше бы Марджери не говорила: сердце Лиззи вздрагивало, когда она слышала о чужих близких, которые тоже пропали без вести, думала об их возможной судьбе и вспоминала Мэри. — Конечно, — сказала миссис Коллиер, — ведь ты же сама слышала, Мардж: «Не падайте духом», — вот что нам всем говорят. Наверняка списки ещё не полные. Поэтому, — она возвысила голос, обращаясь к Лиззи, — нам нужно держаться. Не плачьте и не расстраивайтесь. Господь не оставит нас. Лиззи звучно шмыгнула носом и повернулась лицом к стене. Миссис Коллиер только вздохнула. — Что ж, — сказала она, — девочки, может быть, выйдем прогуляться на палубу? — её лицо вдруг залилось бледностью, и она снова закашлялась в платок. — Я разговаривала с врачом. Он утверждает, что погода чудесная!