— А ваше, мадемуазель? — Полина Лерьер. — Замечательно. Имена свидетелей? — Филипп Вейран. — Элизабет Рейдес. Жрец тщательно вписал имена в книгу. Затем выдал Филиппу и Лиз небольшие шарики с пульсирующей светлой магией внутри. Лиз поморщилась — она все-таки была темной, а вот Фил прислушивался к каким-то своим ощущениям. И, судя по выражению лица, его ничуть не беспокоил свет. — Теперь вы, — засуетился жрец вокруг нас с Полли, заставляя меня снять плащ и протягивая взамен другой, светлый. На плечи Полли легла золотистая накидка. — Вот все и готово. Возьмите друг друга за руки. Полились неторопливые слова песнопений — сначала молитвы о благополучии Гарандии, затем — о благополучии рода жениха и рода невесты. И наконец, брачные заклинания, смешивающие мою магию с магией Полли. Над нами раскрылся светлый купол с редкими серебристыми вкраплениями — отголосками магии пустоты. — Боги принимают ваше желание вступить в брак и благословляют его, — сказал жрец. — Прошу ваши руки. Он уколол ритуальным кинжалом сначала мой палец и отсчитал три капли крови, затем палец Полины. Капли упали в чашу — и на мгновение над ней вспыхнул яркий свет. Жрец улыбнулся. Видимо, это был хороший знак. — Светлые боги готовы принять ваши клятвы. — И не совсем светлые тоже, — шепнула на ухо Пустота. — Вы первый, Анри Вейран. — Я, Анри, граф Вейран, старший сын рода, клянусь тебе, Полина Лерьер, в искренности любви к тебе. Прошу у светлых богов дозволения любить тебя и заботиться о тебе до последнего вдоха и в светлых чертогах. — Я, Полина, старшая дочь рода Лерьер, — раздался мягкий голос Полли, — клянусь тебе, Анри Вейран, в искренности любви к тебе. Прошу у светлых богов дозволения любить тебя и заботиться о тебе до последнего вдоха и в светлых чертогах. Над чашей еще раз вспыхнуло ослепительное сияние. — Клятвы приняты, — подтвердил жрец. — Отныне перед лицом всех трех стихий вы — муж и жена. Любите друг друга, цените и оберегайте. Господа, прошу засвидетельствовать добровольность и законность данного союза. Филипп вытянул на ладони светлый шарик, пульсирующей магией. — Я, Филипп Вейран, признаю, что союз Анри Вейрана и Полины Лерьер свершился, — произнес Филипп. — Я, Элизабет Рейдес, — вторила ему Лиз, — признаю, что союз Анри Вейрана и Полины Лерьер свершился. Шарики вспыхнули в их ладонях — и исчезли, а мое левое запястье на миг обожгло, и на нем вспыхнул символ брака. Не дожидаясь разрешения жреца, я поцеловал Полину. Мы столько шли к этому дню! И сейчас меня переполняло счастье. Какая разница, что в этом храме нас лишь пятеро, а не огромная толпа? Главное, что Полли стала моей женой перед богами. А документальное заверение — это уже дело десятое. — Люблю тебя, — шептал Полине, не желая выпускать из объятий. — И я тебя, Анри. Больше жизни. — Гм, может, дадите уже вас поздравить? — поинтересовался Филипп, и на нас налетел небольшой ураганчик из двух сумасбродных магов. — Поздравляю. — Лиз пыталась одновременно обнять меня и Полли, а Фил и вовсе светился, будто это он только что сочетался браком. Теперь идти в магистрат не хотелось совсем. Но я обещал Полине. Мы попрощались с жрецом и вышли из храма. Казалось, что даже солнце теперь светит по-особенному ярко и тепло, а совсем не жгуче. — Давайте по-быстрому покончим с магистратом, — сказал Фил. — И пойдем порадуем маму. Мы все были с ним согласны, поэтому ускорили шаг. Вскоре впереди показалось здание магистрата, и мне вдруг стало не по себе. С одной стороны, стоит еще раз доказать, что алтарь не признает во мне магистра света. С другой — а вдруг? Вдруг он отреагирует на мою магию? Что тогда будет? — Все хорошо, Анри? — спросила Полли, мигом ощутив мое состояние. — Да, любовь моя. Все в порядке. Идем. Стража лишь поинтересовалась целью нашего визита, а услышав, что мы хотим пройти проверку у светлого алтаря, и вовсе лишь записала имена и пропустила. Значит, арест мне пока не грозит. Стоило переступить порог, как стало понятно — стоять придется долго. Очередь из полусотни человек змеилась в главном зале, а алтарь установили на высоком постаменте, чтобы каждый мог убедиться в чистоте результатов. Магистры были здесь же — хмурый как туча Эйлеан и угрюмый Кернер. Магистр пустоты заметил нас сразу, потому что его лицо заметно прояснилось. А Полли улыбнулась ему, и сердце пронзила ревность. Я обнял жену за плечи и привлек к себе. Моя! И никакие магистры этому не помеха. Очередь, впрочем, шла быстро. Много ли дела — подойти к алтарю, назвать свое имя и попытаться пробудить древнюю магию. Но алтарь оставался нем, а мы все приближались к нему. Вот уже впереди осталось всего пятеро. — Мне страшно, — прошептала Полли. — Не бойся, — сжал ее руку. — Алтарь не откликнется, а пока мы не пройдем проверку, нас не оставят в покое. Ты ведь сама настаивала. — Да. Но неожиданно очередь заволновалась. Прищурился магистр Кернер, на лице же Эйлеана не отразилось вовсе никаких эмоций. А к алтарю, не придерживаясь никакого порядка, шел мужчина в черном плаще с восьмиконечной звездой. И уж, конечно, я прекрасно его узнал. Андре Варне, он же профессор зеркальной магии Айденс. — Позволите? — поинтересовался он у парня, уже потянувшегося было к алтарю. Тот кивнул, как завороженный, и Андре поднялся на ступеньку к алтарю. — Что он делает? — вцепилась в руку Полли. — То же, что и мы, — хмуро ответил я. — Пытается призвать магию света. Случайно я взглянул на Кернера. Магистр тьмы сидел, вытянувшись как струна, и смотрел на Андре так, будто перед ним была ядовитая змея, которая вот-вот укусит. Но Андре не было до него дела. Зеркальщик замер перед алтарем, застыл на миг, будто собираясь с решимостью, и опустил ладонь на светлый алтарь. Ничего… И вдруг яркая вспышка озарила комнату, залила светом каждый ее уголок. Раздались обрадованные голоса, потому что итог был ясен. И мне он крайне не нравился. Пьер Эйлеан тяжело поднялся из кресла и шагнул к Андре. Кернер старался держаться у него за спиной. — Приветствуйте нового магистра света, — звучно сказал Пьер. — Ваше имя, месье? — Андре, — тихо ответил зеркальщик, и затем — куда громче и увереннее: — Мое имя — Андре Вейран. ГЛАВА 8 Полина В тот миг, когда белый свет заполнил приемный зал магистрата, я не поверила своим глазам. Как? Почему Андре смог пробудить алтарь? Он же… темный, хоть и умеет управлять светлой магией. Но ошибки быть не могло. Светлая магия выбрала нового магистра, и им стал Андре. — Граф Вейран, — обратился Кернер к Анри, — этот молодой человек — действительно ваш родственник? Андре насторожился в ожидании ответа. Я тоже, и в зале стало тихо-тихо. Наверное, если бы Анри ответил шепотом, мы бы все равно услышали. Но он только холодно сказал: — Да. Он мой брат. Андре усмехнулся. Я видела, как хмурится Пьер и кусает губы и как безумно посмеивается Кернер. — Я так и знал, что их трое! — Я с трудом разобрала слова магистра тьмы. — А знаешь, что веселее всего, Эйлеан? Он теперь неприкосновенен, его в пустоту не сошлешь. Андре чуть обернулся и одарил коллег долгим пронзительным взглядом. А люди в зале зашумели, заволновались, словно морской прибой. В этом шелесте сложно было разобрать, кто что говорит, пока вдруг не раздалось: — Да здравствует магистр света! И десятки голосов подхватили: — Да здравствует магистр. Но Андре, казалось, было все равно. Он развернулся к алтарю, провел ладонью по его поверхности, будто лаская. И алтарь слабо засветился, делясь с ним магией. — Что ж, раз все решено, попрошу перенести алтарь в светлую башню, — обратился он к магистрам. — А я пойду собирать вещи к переезду. И такой же кошачьей походкой направился к двери, вызвав еще одну немую сцену. Что это было? — Алтарь выбрал магистра, — глухо сказал Пьер. — Можете расходиться. Граф Вейран, вас и ваших спутников попрошу задержаться. Анри замер, и я — рядом с ним. Вдруг стало страшно. Такая сила в руках Андре — это ли не приговор всем нам? Теперь его ничто не остановит. А Пьер спустился по ступенькам с возвышения, на котором стоял алтарь, и замер перед нами. — Чего хочет ваш родственник? — спросил он безжизненно. — Вашей смерти, — спокойно ответил Анри, но я понимала, насколько показное это спокойствие. — Не боитесь, магистр Эйлеан? — Я ничего не боюсь, — ответил Пьер. Видимо, сегодня его эмоции снова улеглись или же он обрел над ними контроль. — Что ж, тогда мы с супругой покинем вас. Надеюсь, встретимся не скоро. — С супругой? — С лица Пьера, казалось, разом слетели все краски.