— Говорите совсем как он, — рассмеялся Андре. — Он ответил мне ровно теми же словами, но лучшим доказательством служит моя магия. Она… скажем так, неоднородна, как и у вашего брата. Но Филипп слишком молод, чтобы предложить ему то, что я собираюсь предложить вам, Анри. — А именно? — Я старался говорить спокойно. Ведь он может сказать мне что-то важное. А пока мы беседуем, Полли в относительной безопасности. — Вот теперь придется рассказать. Что ж, слушайте. Много лет назад сестра короля вышла замуж за одного из Вейранов. Страшнейший мезальянс! Но когда королевский род был полностью истреблен, магия начала искать выход. И нашла, пусть и не сразу. Виктор Вейран тогда был молод и думал, что мир рано или поздно упадет к его ногам. Мир падать не желал, но одна юная особа действительно рухнула в объятия кавалера. Плодом этой любви я и являюсь. Но дело не только в этом. Вы знаете, что было два предсказания, граф? — Каких? — спросил я. — Первое — сила трех стихий возродится в нашем роду, но тот, кто ее обретет, либо спасет Гарандию, либо погубит ее. А вот второе было куда более личным. Однажды нашему деду было предсказано, что тот из детей его сына, у кого темная магия пробудится раньше светлой, унаследует силу королей — и погибнет за нее. Сразу вспомнился Филипп. Но раз этот тип стоит передо мной, значит, тоже… — Да, вы поняли верно. — Андре уловил, как изменилось мое лицо. — Я — первый темный маг в роду Вейранов. Не Филипп. Я уже раскрыл в себе две стихии и постепенно пытаюсь освоить третью. У вас ведь их тоже две? Я молчал. И не понимал, куда он клонит. Нужно быть сумасшедшим, чтобы возродить монархию в Гарандии. Похоже, Андре как раз таким и был. — Но на пути к моей цели есть одна маленькая преграда. — Магистрат, — почти шепотом сказал я — и осознал главное. Передо мной зеркальщик, убийца профессора Таймуса. Тот, кто решил убрать магистров и править единолично. — Вы видите суть вещей, граф Анри, — усмехнулся Андре. Усмешка слышалась в его глухом голосе. — Вы убили Таймуса? — прямо спросил я. — Да, — ответил он. — Увы, до остальных пока не добрался, но предлагаю вам присоединиться ко мне, и вместе мы уничтожим магистрат. — Это ты! — Мое хваленое спокойствие летело в пропасть вместе с вежливостью. — Ты меня подставил! Из-за тебя погибли родители. И ты предлагаешь мне действовать вместе? — Внесу некоторые поправки, — зацокал Андре. — Да, я убил Таймуса. Но — нет, я тебя не подставлял. Более того, не имею никакого отношения как к твоему аресту, так и к нападению на ваш дом. И знаю имя того, кто приказал избавиться от нашего рода, выкосить до последнего. — Кто он? — спросил глухо. — Магистр Фернан Кернер. — Но зачем? — Была причина. — Фигура в плаще пожала плечами. — Видишь ли, Анри, — можно так тебя называть? — месье Кернер — провидец. И однажды он увидел нечто такое, о чем мне поведали зеркала. Свою гибель от руки одного из Вейранов. Но он плохо видел лицо. Понял только, что это мужчина. Скорее всего, молодой, однако не стал исключать и Виктора. Хотя, конечно, рассчитывал, что дома окажется наш младший братец, который как раз вздумал пробраться в башню света. Не вышло! Столько раз — не вышло. Видимо, у Филиппа есть свой хранитель. Зато вышло с Виктором. Не буду лгать, что я расстроен — совсем нет. Он давным-давно отказался от меня. Даже дважды: когда бросил мою мать и когда я пришел к нему после смерти бабушки, а он выставил меня за дверь. Понимаешь теперь, Анри? — Понимаю, — ответил я. — Ты безумен. И никакую монархию не восстановишь. Тебя убьют раньше. — А чтобы этого не случилось, мне нужен ты. Вы с Филиппом, если уж точно. Как ты смотришь на то, чтобы объединиться и наказать магистрат, брат? — Отказываюсь. — А если так? Андре махнул рукой, и Полли глухо вскрикнула, повиснув на одном запястье. — Не смей! — зарычал я. — Не угрожай, братец, ты не в том положении. Спрашиваю в последний раз: да или нет? Помни, это тот самый магистрат, который отправил тебя в пустоту. Который погубил Виктора и Анжелу. — Магистр пустоты пытался спасти меня, — напомнил этому лжецу. — Кто? — рассмеялся он. — Эйлеан? Да он просто решил, что в пустоте у тебя проснется тьма, и когда ты вернешься, попадешь под его контроль. Все просто, Анри. Он считал, что ты сильнее меня и Фила, но это не так. Точнее, обо мне он вообще не знал, бедня га. Так что они с Кернером достойны друг друга, Анри. Это была не справедливость, а фарс. — Лжешь. — Спроси у него сам. Я даже дам тебе время подумать. Не стану заранее назначать встречу, но у тебя есть от недели до месяца. И я приду, чтобы задать тот же вопрос: согласен ли ты править Гарандией вместе со мной, брат? — Мой ответ не изменится, — выплюнул ему в лицо и атаковал. Вот только раздался леденящий душу крик, и Полли полетела в воду. — Ну что? Я или она? — поинтересовался Андре. До него я еще доберусь! Эта мысль пришла, когда я уже плыл в ледяной воде — несмотря на зной, она никогда не прогревалась из-за подземных ключей. Руки и ноги сводило, но я видел место, где все еще маячило платье Полины. Нырнул, слепо зашарив под водой, — ничего. Вынырнул, набрал воздуха и призвал пустоту. Вода будто замерла, превратилась в студенистое болото, в котором виднелось светящееся пятно. Полина! Я подхватил ее, вытащил на поверхность и поплыл к берегу. Конечно, Андре там уже не было, а я уложил Полли на песок. — Дыши, только дыши, — шептал, стараясь избавить ее легкие от воды. Она закашлялась, открыла глаза. — Анри? — Я скорее прочел по губам, чем понял. — Да, любимая, это я, — гладил спутанные волосы. — Холодно. — Ничего, сейчас будет тепло. И я решился. Подхватил Полину на руки и впервые шагнул в пустоту, чтобы попасть домой. Пару мгновений мир был серым и безжизненным, а затем оказалось, что я стою посреди своей спальни. Полли уже пришла в себя. Она все еще кашляла и пыталась согреться, обхватив себя руками. — Тебе надо раздеться, — сказал я, отыскивая плед. — Н-не могу. Не получается, — пробормотала она. — Давай я. Крючки плохо поддавались окоченевшим пальцам. Полли дрожала, а я никак не мог справиться с проклятым платьем. Но вот оно мокрой тряпкой упало на пол. Я завернул Полину в плед и увлек в ванную, активировал бытовые заклинания, чтобы согрелась вода. — Тебе надо переодеться, — прошептала она. — Да, родная. Но сейчас найду для тебя что-нибудь. Из вещей мог предложить ей только мою рубашку. Пока Полина согревалась и переодевалась, я тоже надел сухую одежду. Во мне царил сумбур и запоздалый страх, что мог опоздать, потерять ее. Но вот Полина появилась на пороге — в моей рубашке, закутавшись в плед, как в накидку. Теперь она хотя бы не выглядела такой бледной. — Как ты, Полли? — шагнул к ней. — Все хорошо, я в порядке, — тихо ответила она. — Кто это был, Анри? — Мой брат. Внебрачный сын папы. — Что он хотел? — Поговорить со мной. Дать понять, что лучше мне перейти на его сторону. Не важно… Я не знал, как смотреть Полине в глаза. Упустил! Проглядел! Не защитил в минуту опасности, как должен был. — Ты что, любимый мой? — Полли шагнула ко мне, прижалась всем телом, и я обнял ее, касаясь щекой мокрых волос. — Прости, — шептал ей. — Прости, это все из-за меня. — Ты-то тут при чем? Это я не смогла защититься, разгуливала по городу без щитов. А еще он съел все пирожные. — Пирожные? Я легонько отстранил Полли, опасаясь, что ее рассудок не выдержал потрясения. Но она мягко улыбалась, хоть страх еще не ушел из ее глаз. — Да, пирожные, которые купила в кондитерской. — Я куплю тебе миллион пирожных, Полина! — Я все-таки рассмеялся, и Полли тихо засмеялась со мной, прижимаясь снова. — Ты совсем замерз, — коснулась щеки. — Обо мне подумал, а о себе? — Мне ничего не грозит. — Кто бы говорил. Поцелуй меня, Анри. Это так я собирался держаться от нее подальше! Впрочем, все равно не помогло, поэтому не стал заставлять любимую девушку повторять просьбу — и поцеловал. Так, чтобы забыла обо всем на свете и я сам сумел забыть. Полли выпустила плед, и он упал на пол, а сама привстала на цыпочки, обняла меня за шею и потянулась за новым поцелуем. — Нет, нам не следует… — попытался разорвать объятия. — Даже если завтра ты меня бросишь, сегодня я хочу быть с тобой. И все мои благие помыслы полетели в бездну. Я подхватил Полину на руки и опустил на кровать. Моя! К демонам всех, кто посмеет в этом усомниться. Только моя. Разве можно ее не любить? И я любил — так, как никогда. Целовал как никогда раньше. За весь тот год, который провел вдали от нее. За каждый день, когда она оплакивала меня. И каждую ночь, которая должна была быть после нашей свадьбы. Моя Полли. — Люблю тебя, — шептала она, прижимаясь крепче, будто боялась, что это ей снится — и тут же отстранялась снова, но поздно было отступать. Я бы не смог сейчас остановиться, даже если бы небо рухнуло на голову. — И я люблю тебя, Полина, — ответил между поцелуями. — Больше жизни. Мне хотелось, чтобы эта ночь не кончалась. Но ничего бесконечного нет. Ближе к утру Полли уснула в моих объятиях, а я боялся дышать, чтобы не разбудить ее, задыхался от переполнявшего меня счастья — и одновременно страха, потому что подошел слишком близко. Нашел ответ на мучивший меня вопрос, и оказалось, что врагов у меня действительно двое, а то и трое. И каждый из них сделает все, чтобы стереть меня в порошок. И не только меня, но и Полину.