Четыре… Восемь… А еще не менее пятидесяти дверей кружили по пространству вокруг меня. Сил не осталось. Если бы я мог уснуть… Стало бы легче. Это были бы хрупкие мгновения отдыха. Но нет. Я был лишен и этого. А когда останавливался, Пустота начинала показывать мой мир. Я старался не смотреть. Слишком больно. Да и верить Пустоте нельзя. В том, что она питается страхом, ужасом, отчаянием, я уже убедился и не желал ее кормить. Вдруг прямо ниоткуда возникла еще одна дверь. Я рванулся к ней. — Стой! Это не твое! — крикнула Пустота в спину, но я уже дернул ручку и ворвался внутрь, чтобы увидеть знакомую фигуру. Это был Филипп. Он стоял спиной ко мне, а перед ним была виселица, и на ней — два тела, чуть покачивающиеся на ветру. Значит, вот о чем Полли так и не смогла мне рассказать. Только сил на горе у меня не осталось. Я подошел к брату со спины, закрыл руками его глаза: — Не смотри. — Анри? — недоверчиво спросил он. Я заставил Филиппа обернуться ко мне. — Анри! — вскрикнул он, а я заметил, как брат изменился. Передо мной был почти незнакомый человек. Сколько же времени прошло? — Я в пустоте? — озирался Фил. — Да. — Но это значит… — Эй, ты! — обернулся я туда, откуда чувствовал посторонний взгляд. — Выпусти его немедленно. — Анри, подожди, — затараторил Филипп. — Ты все-таки жив! — Жив. Не знаю, надолго ли. Отсюда нет выхода. — Он должен быть, послушай, надо только… — Э нет. Хватит! — вынырнула из тумана фигура в сером. — Так нельзя, мальчик. Я тебя не звала. — Ты кто? — уставился Филипп на незваную гостью. — Пустота, — ответил я. — Как видишь, вполне материальна. Как ты? В порядке? — Судя по тому, что я здесь, — нет, — поморщился он. — А Полли? Как она? — Я не видел ее после суда, — качнул головой Филипп. — Эй вы, двое! — возмутилась Пустота. — Хватит щебетать так, будто меня тут нет. Тебе пора, Филипп Вейран. Тебя зовут. Заходи в гости. — Стой! — крикнул Фил, но его фигура уже пошла рябью. — Анри, я тебя жду! И он исчез, а я снова был в комнате с дверями. О лишней двери ничего не напоминало. — Почему мой брат оказался здесь? — спросил у Пустоты. — Откуда мне знать? — Она устроилась на валуне, и я чувствовал, что хозяйка пространства недовольна. — Взяли привычку, шастают тут! Дома ему не сидится. Мал еще, а туда же. Видно, помереть надумал, да не дали. — Что? — Я подскочил с камня. — Говорю, твой брат оказался здесь потому, что был в пограничном состоянии. Что существует между жизнью и смертью? — Пустота, — прошептал я. — Именно. Поэтому отсюда два пути. Вперед или назад. Не беспокойся, он выбрался, я больше его не чувствую. А вот ты — здесь. — Ненадолго! — рыкнул я и огляделся. Пятьдесят дверей? Ничего, рано или поздно они закончатся! И зашагал к очередной двери. Филипп Я даже умереть спокойно не могу! Эта мысль почему-то раздражала. Наверное, потому, что не чувствовал тела, зато откуда-то волнами приходила боль. Прилив — и я ухал куда-то вниз. Отлив — возвращался в реальный мир. Настал момент, когда ухнул так глубоко, что вокруг поплыл серый туман, но и здесь мне не было покоя. Картина осталась неизменной, мой кошмар вернулся снова. Вдруг на глаза опустилась теплая ладонь, и раздался голос, который я узнал бы из миллиона: — Не смотри. Анри! Я глазам своим не верил, но это определенно был мой брат. А рядом с ним — женская фигура в сером балахоне. Пустота. Я пытался выспросить хоть что-то, понять, но не успел. Сказал только главное — что жду его. И верю, что он вернется. Сон ли это был? Видимо, сон. Всего лишь одна из разновидностей кошмаров. А потом зазвучали уже реальные голоса. — Он умирает! — рычал куратор Синтер. — Я вижу. — Это уже директор. — Его тело не справляется с силой. — Так инициируй его. — В шестнадцать? С ума сошел? Может, еще сразу дать ему в руки диплом и выставить за дверь? — Надо что-то делать, Эд! — Почему с Вейранами всегда столько проблем? — Мне откуда знать? Так что? Рискнешь? — А у меня есть выбор? Я силился открыть глаза — и не мог. Очередное погружение вниз, на этот раз — даже глубже пустоты. Барахтался, пытаясь выбраться, но ничего не получалось. Ну же! И вдруг в темноте показалась серебристая нить. Один ее конец был в моих руках. Второй терялся где-то вдалеке. Я пошел, наматывая нить на руку. Куда она ведет? Кажется, холод тьмы отступал, становилось теплее. Еще теплее. Свет! — Дыши! — требовал кто-то. — Дыши, мальчик. Давай! Я судорожно глотнул воздух. Легкие обожгло, мир пошел алыми пятнами. Но я видел! Видел склонившегося надо мной директора Рейдеса, белый потолок лазарета, светильник. Больно! — Тише, тише, — забормотал он, удерживая меня, не давая подняться. — Все позади, Филипп. Все в порядке. В порядке? Ощущение, будто тебя разрезают на сотни кусочков! А еще плечо пекло невыносимо! Будто кто-то пытался содрать с меня кожу. Я едва сдержал стон. — Вейран, ты меня слышишь? — Лицо директора исчезло, зато появилось лицо куратора Синтера. Я моргнул, потому что язык не слушался. — Отлично! — развеселился вдруг куратор. — Ну и заставил ты нас поволноваться, парень. Так вступительные экзамены еще никто не сдавал. Что ж, я буду первым. Закрыл глаза. Еще будет время спросить, что это было. Потом. Не сейчас. Мне хотелось только одного — отдохнуть. Только разве дали? Директор и куратор куда-то делись, а голоса остались. Странно, да? Точнее, не голоса, а неясный шелест, шепот. Меня кто-то звал, кто-то о чем-то спрашивал. Я пытался ответить — и не мог. Опять кошмар… Поэтому даже физиономию Гейлена я воспринял за счастье. — Эй, ты меня слышишь? — громко поинтересовался он. — Слышу, — просипел я, вдруг приобретая ощущение реальности. — Что… — Тебе, вообще-то, говорить нельзя, так что молчи. Логично! Зачем тогда спрашивал? — И меня тут быть не должно, но все равно моя палата за перегородкой. Еще логичнее… — Что случилось? — прошептал я. — Никто ничего толком не говорит. Вроде как был прорыв темной магии. Стихийный прорыв, правда, я в это не верю. Такое чудище — и просто так? Пострадавших немного. Двое еще в лазарете, остальные вроде целы. По крайней мере, так говорят кураторы. Тебе больше всех досталось. Но знаешь, Вейран, а ты ведь демона убил. — Что? — Я даже сел. Голова закружилась так, что рухнул обратно на подушку. — Не знаю, я не помню ничего, только вспышку света. Но пока ты тут валялся, я держал уши открытыми. И куратор с директором говорили, что ты уничтожил демона какого-то высокого уровня. Похоже, мы тут уже долго, а Роберту безумно скучно. Только этим я мог объяснить его разговорчивость, учитывая, что мы — враги. Но в минуту опасности он не бросил меня. Наоборот, помог и прикрыл собой. Конечно, он вряд ли понимал, что делает. В такую минуту включаются инстинкты. Только я уже не мог смотреть на Гейлена как на врага. Недруга — да. Но недругов много, а враги — это совсем другой уровень. — Сколько мы тут? — просипел едва слышно. — О! Уже долго. Думаю, около суток. Значит, я сутки пробыл без сознания. И все-таки, на самом ли деле я видел Анри? И если видел — то как? Как мне удалось попасть в пустоту? Может, я мог бы вывести оттуда брата? — Эй, Вейран, ты еще здесь? А что за заклинание ты использовал на демоне? — Я не помню. Действительно, не помнил. Только яркое сияние.