Я не любила наш столичный дом. Он всегда казался мне излишне помпезным, а после смерти отца из него будто ушла жизнь. Что толку возвращаться домой, когда знаешь, что тебя там не ждут? Я любила свою мать, но наши отношения были всегда с легкой толикой прохладцы. Мы не делились секретами, не обсуждали ничего из того, о чем обычно говорят мать и дочь. Траур по отцу давно минул, у матушки было много ухажеров, она имела вес в обществе. А я училась и дома бывала только на летних каникулах и в период зимних балов. Слишком редко, чтобы отношения потеплели. С отцом было не так. Демиан Лерьер был одним из сильнейших магов, с ним считались магистры тьмы и света. Но это не мешало ему быть любящим отцом. Увы, у него так и не родился долгожданный сын, была только я — и принесла бы своему мужу еще один титул. Громкий титул, что скрывать. Каким бы сильным магом ни был отец, это не спасло его от наемного убийцы. Кому была выгодна его смерть? Многим. Матушка предпочла не искать истину, а спасать свою жизнь. Меня же отправила в коллеж, подальше от чужих глаз. Поэтому особой радости от возвращения домой я не испытывала. Матушка заметалась по комнатам, подгоняя прислугу, а я обессиленно села на диван в гостиной и замерла. Мне надо было поговорить с ней, узнать, что ей известно об аресте Анри. — Полли, ты здесь, — появилась она в дверях. — Ты бы прилегла, вставать рано. — Не хочу, — качнула головой. — Матушка, куда мы так торопимся? Я знала ответ, но хотела услышать от нее. — Ладно, давай поговорим. — Мама села напротив. Ее красивые светлые волосы растрепались — в детстве я всегда жалела, что мне достались темно-русые локоны, как у папы, а сейчас, наоборот, радовалась. Она ломала в руках веер. Этот неотъемлемый аксессуар любой светской дамы. — Мама? Молчание затягивалось. — Послушай, Полли, — наконец сказала она, — я разорвала твою помолвку с Анри Вейраном. — Что? — Я даже с дивана подскочила. — Зачем? — Разве ты не понимаешь? — Мать тоже перешла на повышенный тон. — Я знаю, к тебе приходил главный дознаватель. Симона сообщила мне. Полина, я не хочу, чтобы ты отправилась за этим юношей в пропасть! Как я могла подумать, что наследник Вейранов окажется убийцей? Хотя его отец… — Что — его отец? — Тоже был на особом счету у тайной службы, — закончила матушка. — На особом счету? — Вот теперь я ничего не понимала! — Да, старший Вейран всегда был несколько вольнодумен. Какое-то время ему это прощали, пока он не стал опасен, а затем мягко предупредили… Он тогда надолго покинул столицу. Видимо, дурное зерно проросло в старшем сыне. — Не говори так! — воскликнула я. — Анри не мог убить магистра Таймуса. — Он сделал это, Полли. Сняты магические слепки. Все говорит об одном! И Анри был у тела Таймуса, когда того нашли, слышишь? — Это ничего не значит. — Это значит, что он — убийца, Полли. И ты, как его невеста, попадаешь под подозрение. Поэтому нам тоже лучше какое-то время здесь не показываться. Все утихнет, успокоится. Я постараюсь как можно быстрее найти для тебя более достойного супруга. — Я не выйду замуж за другого! — едва не закричала я. — Не обсуждается, — отрезала мать. — Хочешь и вовсе остаться старой девой? Тогда лучше сразу вступи в орден пустынниц. Не факт, что на тебе вообще кто-то теперь захочет жениться. — Я люблю Анри. — Разлюбишь. Да что с ними со всеми? Безумие! Хотя я понимала, в чем дело. Мать никогда не любила отца. Это была просто выгодная партия. Как она могла знать, что это такое, когда не можешь жить без любимого? А я не могла жить без Анри! Да, глупо, но это было так. — Иди спать. — Мать поднялась с дивана. — И как семья Анри отнеслась к разрыву помолвки? — спросила я. — Какое мне дело? Они теперь в опале. Думаю, собираются так же быстро, как и мы. У них еще младший сын, надо подумать о нем. — Я никуда не поеду. Решение показалось простым как никогда. Не поеду — и все тут. Я должна быть рядом с Анри. Что бы ни решил суд. — Поедешь. — Мать, как и мадам Симона, не терпела отказов. — Нет! — Послушай, — в ее серых глазах мелькнула тоска и усталость, — если я и тороплю тебя с отъездом, то только для твоего же блага, Полли. Дознаватели уже взяли тебя под прицел. Думаешь, они оставят тебя в покое только потому, что ты — Лерьер? Нет, не оставят. Ты отречешься от своего Анри после первой же пытки! Пытки? Перед глазами все поплыло, к горлу подкатила тошнота. Нет, нет… — Иди к себе. Собери то, что действительно нужно, — печально сказала матушка. — Мы уезжаем надолго. Я поднялась и медленно пошла к лестнице. Какая-то часть меня сейчас умирала. Наверное, та девочка, которая училась в коллеже магических искусств и мечтала выйти замуж за лучшего парня на свете. Ее больше не было, осталась я. Незнакомая, непонятная, пустая. В моей комнате привычно горели светильники, повсюду были вещи, знакомые с детства. Кровать под бежевым покрывалом казалась чужой. Чужими были книги, расставленные на полках. Это была комната девочки, но не взрослой девушки. Куклы с вытаращенными глазами, в которых я никогда не играла. Забавные картины на стенах. Я открыла сумку, что захватила из коллежа. Выложила книги, оставила шкатулку, огляделась по сторонам. В том, что не поеду с матерью, я уже не сомневалась. Взгляд цепко выхватывал детали. Нужно взять пару смен белья, несколько приличных платьев — магия поможет все это вместить. Украшения, заколка, которую когда-то подарил отец, медальон с портретами родителей, деньги — увы, слишком мало, но всегда можно будет продать драгоценности. Я собиралась быстро. Слуги не беспокоили меня, матушка руководила совсем другими сборами. Сумка была готова, но дом стоял на ушах, а потому мне не уйти незамеченной. И я позвала служанку. Она помогла мне раздеться и лечь. Матушка приказала отдохнуть? Что ж, я — послушная дочь. Постепенно шум затих… До рассвета оставалось около часа или чуть больше, когда я поднялась и спешно оделась. Захватила сумку. Теперь главное, чтобы никто не увидел. Выглянула в коридор. Никого. Можно было применить магию, чтобы скрыть свое присутствие, но на нее среагируют охранные заклинания, а этого я желала меньше всего. Поэтому отказалась от этой идеи, тихонько прокралась к лестнице и быстро спустилась вниз. Выйти через центральный вход — значит попасться на глаза охране. Охранников у нас было не так много, мы больше полагались на магию, но у входа дежурили всегда. Я свернула к кухне. Здесь было темно и тихо. Немного побродила по узким коридорчикам и оказалась у заветной двери во двор с хозяйственными постройками. Миновала его так стремительно, будто за мной гнались демоны, и добежала до калитки, которой пользовались слуги. Она была заперта. На этот раз выбирать не приходилось — я применила магию и выбежала на улицу. Кинулась прочь, но прежде чем свернула за угол, увидела, как к дому подъезжает несколько черных экипажей. Неужели за мной? Ускорила шаг, а стоило свернуть — побежала. Быстрее, быстрее! Юбка путалась в ногах. Я подхватила ее, стараясь ускорить шаг. Ну же! Вот только куда идти? У меня не было никого, кто бы спрятал, помог. Нужно скрыться, переждать. Я поплутала еще немного, пока не замерла перед дверями постоялого двора. Вывеска гласила: «Приют путника». Само здание выглядело не особо уютно — серые стены и крыша, чуть запыленные окна. Зато вряд ли кто-то подумает, что наследница Лерьеров решит спрятаться в таком захолустье. Поэтому я набралась смелости и вошла. Внутри оказалось жарко, даже душно. Я огляделась в смятении — в общем зале было малолюдно. Трое мужчин сидели за дальним столом и накачивались спиртным. Остальные, видимо, спали — все-таки час был поздний. — Чем могу помочь, юная леди? — окликнул меня высокий мужчина с объемным брюшком, которого я поначалу не заметила. — Здравствуйте, — откликнулась я. — Мне нужна комната… на неделю. Может, две. — Тогда вы пришли по адресу, — широко улыбнулся хозяин. — Можете звать меня дядюшка Дон. Думаю, вам нужна одноместная комната? — Да. — Это будет стоить два серебряных за день. — Хорошо. Сейчас мне было все равно, сколько стоит комната. Хотелось где-то приклонить голову и немного отдохнуть. Поэтому я безропотно пошла следом за хозяином вдоль узкого коридора. Из-за некоторых дверей доносился богатырский храп, за другими было тихо. Наконец мы добрались до предпоследней двери, и дядюшка Дон повернул в замке ключ. — Прошу, юная леди… — Мартина, — ответила я. — Мое имя — Мартина. — Вот и познакомились. Взгляните, в комнате есть кровать, шкаф, стол и стул. Даже зеркало есть старинное. Все, что нужно девушке ваших лет. Уборная за дверью, подогрева воды нет, уж не обессудьте. Разве подогрев воды — это беда? После ареста Анри я знала, как выглядит настоящая беда. У нее глаза главного дознавателя магистрата, а голос директора Симоны или мамы, который твердит: «Забудь». Но я не желала забывать. Поэтому свернулась клубком на чужой кровати, пропахшей сыростью, и дала волю слезам. Слезы лились ручьем, вымывая из сердца боль. Становилось немного легче, но затем горечь снова накатывала волной, и я захлебывалась плачем. К утру, обессилев от горя, я уснула. Когда проснулась, время перевалило за полдень. Хотелось есть — несмотря на опустошение, организм требовал своего, и я заставила себя подняться с кровати. Зеркало отразило далеко не радужную картину. Возникло ощущение, что на лице остались живыми только глаза. Щеки пылали лихорадочным румянцем, под глазами залегли тени. Заставила себя умыться, а затем вышла в общий зал. Сейчас здесь было куда многолюднее, чем ночью. Люди веселились, смеялись, обсуждали последние новости. — А, мадемуазель Мартина! — заметил меня хозяин. — Желаете отобедать? — Да, пожалуй, — ответила я, хоть при мысли о еде только затошнило, а затем заняла место в дальнем углу, чтобы лишний раз не попадаться никому на глаза. Подавальщица, девчонка лет четырнадцати, поставила передо мной тарелку с аппетитным рагу, чай и булочки. Я взялась за вилку. Поначалу не прислушивалась, что говорят за соседними столиками, но знакомое имя привлекло внимание. — И все-таки гибель Таймуса слишком загадочна, — говорил молодой человек лет двадцати пяти. — Ни за что не поверю, что этот парнишка-гвардеец действовал один. — А может, не он? — спрашивал его друг. — Говорят, он. Ну, сам подумай. Таймус — сильнейший маг, а этот парень — вчерашний курсант. Он что, совладал бы с магистром? Да и зачем ему? Нет, Пит, тут нечто другое. — А мой брат служит в городской тюрьме, — вмешался в разговор третий. — Парень этот не признается ни в чем. Братец сказывал, весь арсенал дознавательский, разрешенный магистратом, на него перевели — ничего. Сегодня главный дознаватель поехал к магистрам тьмы и пустоты за разрешением на использование запрещенных методов. Вилка выпала из моих рук. Я отодвинула тарелку, кинула хозяину плату за обед и пошла прочь. Ноги дрожали, я почти не понимала, куда иду, но вместо того, чтобы вернуться в комнату, вышла на улицу. Сегодня было ветрено. Ветер тут же растрепал волосы, не защищенные шляпкой. А я все шла и шла. Мне надо было поговорить хоть с кем-то. С кем угодно, кто мог помочь. Пойти к родителям Анри? Посреди белого дня это равнялось бы самоубийству. Раз тайная служба наведалась и в коллеж, и ко мне домой, значит, за их домом следят, и только ночью… Ночью можно было бы попробовать. И я побрела без определенной цели, не глядя по сторонам. Надо же, магистр Таймус погиб — а в столице ничего не изменилось. Будто и не было его. Будто светлая башня не осталась без хозяина. О том, что случилось непоправимое, можно было судить только по разговорам людей. Я прислушивалась к ним в надежде узнать хоть что-то, но слышала только досужие домыслы. Кто-то считал, что Анри виновен. Кто-то — что за ним стоят другие личности. Уверенных в его невиновности не находилось. Уже ближе к вечеру я свернула в один из скверов, без сил упала на скамью и просидела, пока не стемнело. К дому Вейранов шла очень медленно, постоянно оглядываясь. Надо прокрасться к заднему входу, а затем попросить слуг проводить меня к хозяевам. Хотелось верить, что они не откажутся меня принять после того, как матушка разорвала помолвку. Когда осталась только пара поворотов, напустила на себя морок — элементарное заклинание, которое по зубам любому сыщику, но от простых людей защитит. Я стала прогуливаться вдоль забора, приглядываясь к каждому встречному. В окнах горел свет — значит, хозяева дома, а не убежали в панике из столицы, как собиралась моя мать. Наконец я заметила почти скрытую зеленью калитку. В последний раз огляделась по сторонам — и дернула на себя. Ожидаемо закрыто. Привычное заклинание на замок… и меня тут же втащили внутрь два дюжих молодца. — Кто? Что надо? — рявкнули в лицо. — Я — Полина Лерьер, — пробормотала в испуге, — невеста Анри Вейрана. — Мадемуазель Лерьер? — Старший из охранников отпустил мой локоть. — Но что вы здесь делаете? — Хочу поговорить с графом Вейраном и его супругой, — ответила я. — Если вы не верите, кто я, они подтвердят. — Что ж… — Кажется, мне удалось поколебать решимость охраны. — Идите за нами, мадемуазель Лерьер. Мы миновали узкую дорожку, ведущую к дому, попетляли по коридорам. В отличие от моего дома здесь царило оживление совсем иного рода. Все в особняке Вейранов будто готовились к войне. — Что происходит? — спросила у охранника.