– Уж извини, я тебя в упор не вижу. Ты бы показалось, если способно, – спокойно и чуть громче продолжал разводить межвидовую дипломатию человек. – Ну или звуки бы издало для поддержания разговора… Сталкер не шевелился, конечностями не двигал и голову не поворачивал. Лежал по-прежнему бревном. Шевелились только его губы, произносящие слова, и глазные яблоки, шарящие по внутреннему пространству подвала, точней, по доступной взгляду части помещения. В пределах видимости ничего не менялось. Всё оставалось таким же, как в момент, когда закрылись глаза перед погружением в сон. Винтовка на месте, прислонена к дивану, никем не убрана, до неё рукой подать, но сейчас она не годится для действий. Пистолет по-прежнему лежал рядом, правой ладонью бродяга ощущал твёрдость металла. Уже хорошо. Хотя весьма сомнительно, что пулей невидимую тварь можно поразить. Однако наличие оружия вселяет пусть иллюзорную, но уверенность, что оставлен шанс погибнуть в бою, как и подобает воину. Не позорно, лёжа в тёплой постельке. (Сейчас – в прямом смысле! Злая ирония Зоны: сдохнуть не в схватке посреди дебрей или руин, а валяясь на диванчике…) В ответ на его предложение – тишина. Но дыхание не прекратилось. «Вот же ж, сука, подстерегла на расслабоне, врасплох застала!» Резюмировав происходящее раздосадованной мыслью, сталкер, не позволяя досаде экстренно перерасти в раздражение и тем паче в гнев, осторожненько, едва-едва подвигая голову, повернулся лицом в сторону дыхания, согревающего из пустоты. Почему-то именно это обстоятельство – что грело, а не леденило, – привносило некую нотку надежды в ситуацию. Смерть у нормального восприятия как-то с холодом привычно ассоциируется, не с теплом. Впрочем, и огнём можно смертоносно полыхнуть, так, что никакому убийственному морозу мало не покажется… «Ничего, ничего, нас мало, но мы в тельняшках!» Подходящую случаю цитату вслух не произнёс, лишь подумал, хотя чуть было не сорвалось с языка. Самоуспокоительное высказывание вряд ли кардинально изменит патовость происходящего, зато правильный настрой удержать поможет. Поворот головы набок завершён. Прерывистый поток тепла опахнул нос, лоб, глаза, губы… и вдруг исчез, будто выжидал, повернутся к нему лицом или побоятся, а в этот миг дождался. Спустя полминуты тянущейся паузы и отсутствия дыхания сталкер решил, что лежать бревном и медлить больше нельзя. Не резко, но целеустремлённо и не плавно он опустил ноги на пол, нащупал подошвами опору и выпрямился, встал во весь рост, не забыв прихватить с дивана пистолет, естественно. Уже стоя, произнёс вслух: – Доброе утро. Разбудило, давай теперь обоснуй зачем. Короче, чего надо-то? Основным энергетическим посылом при этом служили не слова, а мысленный импульс с аналогичной эманацией; человек сгенерировал его параллельно звукам. Враждебности в месседже разума не было, но предупреждение, что на испуг не взять, – очень даже. Плюс предложение начинать диалог, излагать мотивы. Услышать в ответ человеческую речь как-то не особенно ожидалось сталкером, но какая-нибудь тепловая, акустическая, световая реакция могла воспоследовать… Вплоть до осязательной, и не факт, что дружеской хотя бы условно. На всякий случай тело привычно напрягло мышцы, готовясь к удару, обычные чувства, и без того обострённые, до предела насторожились. Сверхчувство же, сталкерское чутьё подсказывало характерными внутренними ощущениями, что ситуация патовая, но разрешимая. Однако всё-таки чуйка изредка ошибалась в оценке степени угрозы. До этой минуты не фатально, к счастью… Действительно, ожидалось умудрённым бесчисленными ходками Дед-Матросом что угодно; всесторонний опыт напоминал – в реале возможно абсолютно всё, до чего способен домыслиться разум даже теоретически, – и поэтому сталкер даже не особенно удивился, когда услышал: – Что ж, с добрым утром. Уж извини, что разбудил. Вполне человечески сказанное. Мужским, хрипловатым таким баритоном. Обладатель голоса по-прежнему скрывался в режиме незримости, но источник звука обозначился чётко, пространство между древним холодильником и столом. Это если незваный «будильник» не запутывает специально, коварный такой, не вводит в заблуждение. Перед тем как атаковать. Но если собрался нападать, зачем тогда разводит политесы, вежливо извиняется и всё такое? Кончил бы спящего, и вся недолга. Ну о-очень странно, короче. Более чем. У Матроса крепло ощущение, что на этом странности не окончились, они лишь начинаются. И в результате обязательно свершится небывалый апофеоз. Только пока неясно, разразится нечто ужаснейшее или наоборот. – Собственно, я собирался в твоём сне пообщаться, коллега, – продолжил голос «из пустоты», – хотелось ненавязчиво проинформировать о неотложном и важном… но твоя чуйствительность бьёт все рекорды. Распознал и разобрался, что в подземелье уже не один и что появление другой энергетики реально, не плод воображения… Я сильно впечатлён, честно признаться. Интересно, в твоих физических ощущениях моё присутствие каким образом интерпретировалось? – Слово-то какое… – проворчал Матрос. – Э-э-э, подзабытое. Сейчас он себя Дедом совсем не чувствовал, будто вернулся в далёкое прошлое. Доброе слово и кошке приятно, а уж человеку… давненько позабывшему, что такое беседа на нормальном литературном языке, как бальзам на душу. В социуме человеков Зоны, ясный пень, преобладает… гм… наречие разговорное, мягко выражаясь. Основанное на вариациях немногих базовых понятий со всеми вытекающими и втекающими. На «внезонном» языке Матрос в основном думал, вслух нечасто заговаривал. На нём почти не с кем и коммуницировать-то здесь, в зонном сумрачном мире, наполненном высосанными вампиркой Зоной, обеспамятевшими тенями прежних личностей. Хорошо хоть, не забыл напрочь за десятилетия пройденных ходок, оставленные позади. – Я ощутил тёплое дыхание, – признался он откровенно, после выдержанной паузы, понадобившейся на оценивание происходящего и принятие решения, как дальше быть. Поговорить «за жизнь» для начала. – Вот как? Да, брат-сталкер, явно соскучился ты по роскоши человеческого общения, я так понимаю, и любой психолог подтвердил бы. Не вздумай отрицать, насквозь тебя вижу. – Телепат, типа? – прямо спросил Матрос. – В извилинах без спросу шаришь? Смягчил формулировку, впрочем. Творение Зоны – а все существа и сущности внутри неё в той или иной степени твари зонные, – несмотря на всю кажущуюся дружелюбность, в любой миг из ангела способно обернуться демоном. Не стоит накалять диалог раньше, чем удастся выведать полезную инфу и сориентироваться что к чему. – Признаться, не в полной мере. Наяву не могу в разуме свободно… шариться, по твоему выражению. Во снах да, подсоединяюсь, но у сновидений несколько иные… м-м-м, энергетические алгоритмы и слои, скажем так. Сейчас я твои мысли не читаю, если что. Исходящие чувства без труда ловлю, но это совсем легко, и обычные люди способны фиксировать в той или иной степени перемены настроения и движения души собесе… – И на том спасибо, – буркнул Матрос, перебив невидимого говоруна. «А оно любит поболтать, видать, соскучилось по… хм, собеседникам, – подумалось при этом. – Что ж оно за чудо-юдо странное такое? Если не смотреть на пустоту между холодильником и столом, только слушать, вылитый человек. Посмотришь, а там пусто…» Сталкера не на шутку удовлетворило, что его мысли не читаются. Сейчас. Теперь главное – не засыпать, когда рядом… этот. «Человек-невидимка. Короче, ЧН…» – Так и будем торчать посередь подвала? – спросил незваного гостя. – Может, покажешься во плоти? Она у тебя есть? Присядем за стол, побесед… – Точно! Ты присядь, присядь, в ногах правды нет, – перебив Матроса, с энтузиазмом откликнулся ЧеэН. Или Чен, короче. – А она вообще хоть где-нибудь да… – ворчливо прокомментировал сталкер и снова ощутил себя Дедом, сетующим на прожитые годы. – Истина точно существует, только одному отдельно взятому разуму её не объять, для этого человечество необходимо. А правды разные, точно. У каждого она своя и всяко не в ногах содержится. Ноги лишь средство передвижения, а не средото… – Для сталкера движение – это жизнь! – категорично заявил старейшина Дед-Матрос; уж кому-кому, а ему ли не знать о том. – Стало быть, ноги куда значимее, чем… – Ладно, ладно, брат-сталкер, давай не будем развивать тему, – притушил его запал Чен. – Я к тебе не для того проник, чтобы спорить о… – А ты каким макаром сюда попал, кстати? Я не так чтобы озабочен пустым любопытством, но интересно всё-таки. Вроде завал у дверей не тронут, и вход в нору на стенах не появился, я внимательно посмотрел. Для верности сталкер ещё раз обвёл взглядом серые грязные стены. Нет, не появился. – Ну, попадать везде и всюду в Зоне… э-э-э… моя служба, скажем так. В том числе и попадать, уточню. Кроме прочего, – туманно, хотя вроде бы достаточно откровенно ответствовал Чен. – Служба? Опять же, не из пустого любопытства, но можно поинтересоваться, кому служишь? Или, скорей, чему? Надеюсь, ты понимаешь, о чём я, собственно… – А то! Представляешь, уже никому и ничему. Служил раньше, да, не отрицаю. Теперь ухитрился освободиться. Вольноотпущенник и служу сам себе, – говорливый Чен охотно развил тему. – Много энергии уходит на то, чтобы оставаться незамеченным прежней хозяйкой, но я молодец, справляюсь. Она пребывает в святой уверенности, что я сгинул бесследно, нет меня больше в ней. Что не может не радовать, несказанно… Точно-точно![3] – Быть незаметным ты умеешь, что да, то да, – отдал должное Матрос. – Это другое. Материальные облики не столь важны, и скрывать их легче. Сущность же ярко светится в… э-э… ментальных и прочих нематериальных слоях. Прятать себя истинного по-настоящему сложно, но я же лов… э-э-э… бродяга бывалый, коротко говоря. Не привыкать мне, уж сколько пройдено дорог, столько всего пережито и увидено, перечувствовано и переварено… Обретено и потеряно. Привыкший не доверять никому Матрос в эту минуту поверил каждому слову. Чтобы подделать искренность, с которой бывалый бродяга упоминал о пройденных тропах, надо иметь конкретную цель, ради которой ведётся игра. Старейший из сталкеров пока что в упор не видел причины, ради которой с ним ведётся игра настолько высокого уровня. Не такой уж Матрос «очень важный персон» для Зоны, чтобы плести вокруг него сложносочинённые интриги, виртуозно внедряться в доверие. Пусть и выпадает старожил, не желающий подыхать, из её системы, но если разобраться по справедливости, что он для неё? Так, волосинка или пушинка на рукаве. Даже не заноза в пальчике и не соринка в глазу. Пух не выжигают калёным железом. На него или не обращают внимания, или смахивают однажды, когда наступит час для очистки… Без построения сложных алгоритмов процесса смахивания. Матрос уже сидел на диване и, не выпуская из руки пистолет, смотрел на замолчавшую пустоту, сверля взглядом проход между столом и холодильником. Комментировать прозвучавшее откровение хотелось, но слов пока не нашлось. – Эта Зона повторяет ошибки других. Не она первая… Хотя надеюсь, всё же последняя, – заговорил голос, выдержав раздумчивую паузу. – После того как удастся искоренить, не возникнет последыша. Воспитать её не удалось, увы. Слишком многие и слишком усиленно учили плохому. Научили… – Другие Зоны?! Слова для реакции нашлись моментально. Ещё бы, такое услышать! – Они самые. Я в курсе, насколько для тебя чувствителен вопрос иной судьбы. Но сделанного не воротишь, надо достойно прожить эту, – продолжил выдавать голос информацию, одновременно поразительную и непонятную. – Да и не осталось других больше, к счастью человечеств, все стёрты стараниями братьев-ловчих. Аминь. Только эту пропустили, не дотёрли. Я в одиночку не смог, к сожалению. Возможно, у нас вдвоём получится, с напарником всяко шансы увеличиваются… Но не факт, что успех обеспечен. Матрос поневоле вспомнил о первом периоде своей внутризонной жизни. У него тогда было где жить и была напарница. Не то слово! Воистину бесподобная женщина желала быть ему партнёршей во всех смыслах! Уйдя в одночасье, потом вернуться в бункер к ней он не смог. Искал как проклятый, но убежище так же спряталось, как и стена границы Зоны. Вообще всё, данное ему Зоной сперва, бонусом за приход в неё, всё, от чего он отказался, будто стёрлось. Совершенно иные грани и свойства Отчуждение показало ему, диссиденту, взбунтовавшемуся и ушедшему в никуда. Он, хочешь не хочешь, вынужден был исследовать мрак безвестный, в который ушёл, и до сих пор разведывает географию тьмы. Познаёт во всех проявлениях. «Географические открытия» продолжаются, рейд за рейдом расширяется его личная карта Зоны. Иначе не отыскать путь домой. Вот в очередную экспедицию отправился… И вот же ж, что называется, здрасте-пожалста. Доброе утро. Где б ещё довелось пересечься с кандидатом в новые напарники. Под землёй, а как же! – Ты или троянский конь, засланный мне в тыл, или ответ на мои молитвы о верной тропе, – твёрдо сказал Дед-Матрос. – Шансы равны. Хоть жребий бросай, верить или не вер… – Я проводник вообще-то. В первую и главную очередь, – не менее твёрдым тоном перебил голос. – Во сне собирался подсказать тебе правильную тропу. Я и раньше как бы знал, что ты парень далеко не простой, но уж слишком нестабильный, не сформированный… А раз уж ты проснулся, геймер, и оказался дозревшим потенциалом высочайшего уровня, деваться некуда, это судьба. Совместная, и твоя, и моя. Начинаем другую игру, парную. – Не сомневаешься в моём согласии? – Только слепая вера подразумевает отсутствие сомнения. Его доля всегда и во всём необходима, чтобы держаться в тонусе и не попасться в вероятную ловушку. Но в твоём случае простой расчёт. Ты хочешь домой и готов на всё, чтобы найти путь отсюда вон. А что может быть лучше, чем устранить не последствие, но причину? Самоё здесь и сейчас, которое тебя удерживает. – Я так понял, ты о моём существовании далеко не сегодня узнал…