Нора проследовала за ним. — Ждите здесь, — обернулся Смоллс возле входа в хранилище. — Я знаю правила. За приоткрытой дверью виднелись ряды железных сейфов, залитых мертвенным флуоресцентным светом. Оуэн подошел к одному из них и открыл, набрав код. Внутри металлического ящика висели многочисленные карты, обернутые в прозрачный пластик. — Эти квадраты представлены на шестнадцати листах, — сообщил Смоллс. — Какой из них вам нужен? — Все, пожалуйста. — Все шестнадцать? — в замешательстве переспросил хранитель. — Они охватывают площадь в восемьдесят квадратных миль. — Мне надо сделать общий обзор… Но вы можете позвонить профессору. — Хорошо, хорошо. Бережно держа карты за металлические ободки, Смоллс покинул хранилище и кивком головы указал в сторону читального зала. Дождавшись, пока посетительница устроится за столом из огнеупорной пластмассы, он положил листы перед ней. — Не забудьте о перчатках. — Оуэн постучал пальцем по специальной коробке. — В вашем распоряжении два часа. Когда закончите, позовите меня. Я верну карты на место и выпущу вас. Удостоверившись, что мисс Келли натянула одноразовые хлопчатобумажные перчатки, он вернулся в хранилище. «Знал бы ты, для чего мне на самом деле нужны эти карты», — усмехнулась про себя Нора. До ее слуха донесся лязг запираемого сейфа, затем щелкнул замок двери, и Оуэн удалился в свой закуток. Чувствуя себя все время на виду, она никак не могла решиться приступить к осуществлению задуманного. Вся обстановка «читального зала» состояла из огромного стола с единственным стулом, а Смоллс мог беспрепятственно наблюдать за посетителями сквозь стеклянную стену крошечного кабинета. Глубоко вдохнув, Нора уставилась на свои затянутые в белые перчатки руки. Потом осторожно разложила на столе шуршащие пластиком листы. Подробнейшие крупномасштабные карты Геологической комиссии США содержали информацию о весьма отдаленном районе в южной части штата Юта. Верхней границей ему служило озеро Пауэлл, а по западному краю протянулся Брайс-Каньон. Территория почти полностью принадлежала Отделу управления земельными угодьями. Следовательно, находилась она в федеральном ведении, и ее никто не использовал. Нора имела неплохое представление о местности, обозначенной на этих листах. Огромные пространства бесплодной каменистой земли, изрезанной лабиринтами каньонов. Сплошь песок да скалы. Именно там, в безлюдном крае, шестнадцать лет назад бесследно исчез ее отец. С болезненной отчетливостью она вспомнила, как двенадцатилетней девчонкой умоляла отпустить ее на поиски вместе со спасателями, но мать, так и не проронившая ни слезинки, на все просьбы и рыдания дочери ответила непререкаемым отказом. Две мучительно долгие недели Нора не отходила от радио, ловя каждое сообщение и штудируя топографические карты, так похожие на те, что сейчас лежали перед ней. Отец, однако, словно сквозь землю провалился. Официального признания его гибели матери удалось добиться лишь через суд, а дочь с того времени больше ни разу не взглянула на карты проклятых мест. Нора вновь набрала в грудь побольше воздуха. Спиной к кабинету Оуэна она устроилась заблаговременно. Теперь настала пора выполнить наиболее трудную часть плана. Аккуратно запустив руку в карман жакета, Нора извлекла письмо, подобранное возле разбитых почтовых ящиков. С момента кошмарного приключения и до нынешней минуты она все время держала его при себе. Адрес, кое-как нацарапанный простым карандашом, едва просматривался на выцветшем, потрепанном конверте, но имя матери, умершей шесть месяцев назад, Нора безошибочно различила еще вчера, при свете автомобильных фар. Письмо доставили на ранчо, где уже пять лет никто не жил. Медленно, почти неохотно она перевела взгляд на имя отправителя. Этот небрежный размашистый почерк Нора помнила слишком хорошо. Падриг Келли. Исходящий адрес значился к западу от плато Кайпаровиц. Послание ее мертвого отца к ее мертвой матери. Письмо, написанное шестнадцать лет назад. Медленно и осторожно, в пронизанной флуоресцентным светом тишине, она вытащила из конверта три листа пожелтевшей бумаги и, заслоняя их спиной от Смоллса, разложила рядом с картами. Скользнув взглядом по строке адресата, Нора вновь отметила про себя две бросающиеся в глаза странности: совсем новую марку и штамп почтового отделения Эскаланте, штат Юта, всего пятинедельной давности. Она провела кончиками пальцев по грязному конверту, по свежему красному штампу и второму, побледневшему, проставленному шестнадцать лет назад. Бумага выглядела так, словно промокла насквозь и потом высохла. Возможно, письмо выловили в озере Пауэлл. Или его занесло в каньон одним из наводнений, которыми славится эта местность. Наверное, в сотый раз с тех пор, как впервые прочла отцовское послание, Нора заставила себя подавить шевельнувшуюся в душе надежду. Пропавший отец не мог воскреснуть из небытия. Скорее всего, кто-то случайно нашел затерявшееся письмо и отправил по адресу, указанному на конверте. Но кто? И почему он решил это сделать? И еще один, куда более пугающий вопрос: какое письмо искали на заброшенном ранчо те жуткие создания? Нора судорожно сглотнула, чувствуя, как у нее пересохло в горле. Ответ напрашивался со всей очевидностью: они хотели именно его. Смоллс пошевелился на стуле, нарушив царившее в помещении безмолвие громким скрипом кожи. Нора вздрогнула, сунула конверт под ближайшую карту и пробежала глазами по уже знакомым строчкам. Четверг, 2 августа (по моему предположению) 1983 года Дорогая Лиз! Хотя от ближайшей почты меня отделяет не менее сотни миль, я пишу тебе, так как не могу более откладывать. Я отправлю это письмо, как только доберусь до цивилизованного мира. А может, мне повезет, и я лично передам его тебе в руки. Я знаю, ты всегда считала меня плохим мужем и отцом. Вероятно, ты была права. Но умоляю тебя, прочти мое послание до конца. Обещаю тебе — вскоре все изменится. Не спорю, ты и прежде слышала от меня много раз нечто подобное, но теперь можешь не сомневаться, я свое обещание выполню. Мы снова будем вместе, а Нора и Скип не останутся без отца. А еще мы будем богаты. Знаю, знаю, что ты сейчас подумаешь. Однако поверь, на этот раз это не пустые слова. Сейчас я стою на пороге затерянного города Квивира. Помнишь, в школе Нора делала доклад о Коронадо и его поисках Квивиры, легендарного Золотого города? Я помогал ей готовиться и прочел множество документов, содержавших пересказы древних индейских легенд. Это натолкнуло меня на мысль: а что, если не все упомянутые истории — вымысел? Вспомни о поисках гомеровской Трои: самые невероятные предположения оказываются правдой. И очень даже не исключено, что легендарный город до сих пор хранит в неприкосновенности свои несметные сокровища. Мне удалось отыскать чрезвычайно интересные материалы, подтверждавшие возможность существования Квивиры. Поэтому я сюда и отправился. Я не рассчитывал здесь что-нибудь найти — ты знаешь, я всегда живу мечтами, — но, Лиз, на этот раз мои мечты решили сбыться. Нора взялась за вторую страницу. Почерк сделался особенно размашистым, словно отец, дойдя до самого захватывающего момента своего рассказа, не мог совладать с волнением, и перо в его руках едва поспевало за мыслью. Передвигаясь верхом к востоку от Олд-Париа, я миновал Ремейс-Хоул и добрался до каньона Хардскраббл. Маршрут мой определяла одна лишь интуиция, и я даже не знаю в точности, по какому из боковых каньонов направился после. Скорее всего, Мьюлшу. Там я обнаружил едва заметные остатки древней дороги индейцев анасази и последовал за ней. След был совсем слабым, даже слабее, нежели следы древних путей в каньоне Чако. Нора посмотрела на карту. Отметив Олд-Парна на реке Парна, ее взгляд заметался по запутанной сети каньонов и ущелий, каковых в данном районе оказалось несметное количество, причем большинство из них не имели даже названий. Через несколько мгновений сердце Норы сжалось — короткое ответвление каньона Скуп значилось как Хардскраббл. Отыскав в его окрестностях Ремейс-Хоул — большую круглую низину в изгибе каньона, она вновь принялась за письмо. Дорога вела на северо-восток. Где-то в каньоне Мьюлшу, не знаю точно, в какой его части, след оборвался. На песчанике не сохранилось ни малейших признаков древней дороги. Затем мне удалось обнаружить другой след, и, двигаясь по нему, я пересек еще три каньона. К сожалению, я оказался до ужаса невнимателен. Возбуждение, охватившее меня, было слишком сильным, и я забыл обо всем. Теперь уже ничего не исправишь. Нора нашла на карте Мьюлшу и провела воображаемую линию к северо-востоку от Ремейс-Хоул. Где же отец потерял первый след и обнаружил другой? Поблизости от Мьюлшу она насчитала еще три каньона. Внимание ее привлек один из них, чрезвычайно узкий и глубокий. Названия он не имел. Весь следующий день я продвигался верхом на северо-запад по каньону. След иногда исчезал, но потом мне вновь удавалось его найти. То был тяжелый путь. В какой-то момент след внезапно пропал и обнаружился уже в другом каньоне. И тут, Лиз, я понял, что заблудился. Затаив дыхание, Нора провела пальцем по безымянному каньону, скользнула на вторую карту, потом на третью. За каждым дюймом, проделанным ее рукой, стояли мили путешествия по жаркой безжизненной пустыне. Сколько же из них одолел в тот день ее отец? И в каком месте древняя дорога перескочила в другое ущелье? Палец Норы замер посреди лабиринта каньонов, раскинувшегося на участке площадью около тысячи квадратных миль. Она едва не застонала от отчаяния. Проследить маршрут отца по его записям было практически невозможно. Он мог забрести куда угодно. Нора опять обратилась к письму, выученному уже почти наизусть. Каньон раздвоился. Потом он раздваивался снова и снова. Бог знает, сколько раз мне приходилось выбирать одно из ответвлений. Я ехал в течение двух дней. Вокруг сплошная безжизненная пустыня. Лиз, человеческая нога не ступала здесь давным-давно. Когда едешь по дну каньона, не видишь ничего, кроме его стен, и потому ориентироваться особенно трудно. Это все равно что бродить в тоннеле. Несмотря на то что бесчисленные развилки и повороты сводили меня с ума, я пребывал в уверенности, что продвигаюсь в верном направлении. Но лишь добравшись до перевала, нареченного мной Хребтом Дьявола, я убедился, что интуиция меня действительно не подвела. Нора перевернула последнюю страницу. Представь себе, Лиз, я отыскал затерянный древний город. Если бы ты увидела, с какой дьявольской хитростью он спрятан, ты не стала бы удивляться, что на протяжении веков он оставался скрытым от человеческих глаз. Узкий, как щель, каньон, обнаруженный мной, ведет в другой, чрезвычайно глубокий. Оказавшись там, я с трудом различил на его каменистых склонах след древней тропинки, ведущий к пещере среди скал. С тех пор как здесь жили люди, прошли столетия, и все же несомненные признаки говорят о том, что когда-то они использовали эту тропу. Подобные пещеры я видел в Меса-Верде[1] и Бетатакине.[2] Там в них скрывались людские поселения. Уверен: та, что я обнаружил, тоже является входом в древний город. Подъем, который начинается в долине, слишком крут, и я оставил попытки его одолеть. К тому же становится темно. Завтра я мог бы войти в легендарный древний город, но, увы, для этого необходимы особые технические приспособления. Моих запасов продовольствия хватит на несколько дней, воды, слава богу, здесь достаточно. Думаю, я первый человек, который проник в этот каньон за последние восемьсот лет. Все сокровища, которые хранит древний город, принадлежат тебе — если только ты согласишься принять их. Мы можем отменить развод и повернуть время вспять. Все мои метания остались в прошлом. Мне нужна только семья, ты и дети. Моя дорогая Лиз, я так тебя люблю. Поцелуй за меня Нору и Скипа миллион раз. Пэт. На этом письмо заканчивалось. Нора осторожно сложила пожелтевшие листки в конверт. Задача оказалась неожиданно сложной, и она только сейчас заметила, как дрожат у нее руки. Раздираемая противоречивыми чувствами, Нора откинулась на спинку стула. Наличие авантюрной жилки в отцовском характере никогда не представляло для нее особого секрета, и мысль о том, что, обнаружив развалины древнего города, он счел нужным употребить результаты находки для решения собственных проблем, вызвала в ее душе прилив жгучего стыда. С другой стороны, алчность отцу была совершенно несвойственна. Деньги его не интересовали. Падрига Келли всегда влекла охота за приключениями. А любил он больше всех на свете Нору и Скипа. В этом она не сомневалась, сколько себя помнила, несмотря на извечные попытки матери убедить ее в обратном. Нора вновь бросила взгляд на разложенные по столу карты. Если древний город, упомянутый отцом, действительно существует, за минувшие шестнадцать лет археологи его так и не обнаружили. На картах отсутствовали даже самые незначительные намеки на проводимые в данном районе археологические изыскания. Ближайшее человеческое поселение носило название Нанковип. От лабиринта каньонов небольшую индейскую деревушку отделяло несколько дней пешего пути. Согласно карте, с цивилизованным миром Нанковип не соединяла ни одна дорога, и путнику, пожелавшему туда отправиться, пришлось бы идти через пустыню наугад. Нору охватило возбуждение, свойственное любому исследователю. Если ей удастся найти Квивиру, она достигнет цели, к которой так стремился ее отец, а заодно узнает наконец о постигшей его участи. И еще, подумала Нора чуть виновато, подобное открытие не повредило бы ее карьере. Она снова откинулась на спинку стула. Итак, выяснить лишь при помощи карт, куда занесло отца, — задача безнадежная. Если ей действительно так надо отыскать древний город и разгадать тайну исчезновения Падрига Келли, придется самой совершить путешествие в те края. Смоллс оторвался от книги и поднял глаза на вошедшую в его закуток Нору. — Я закончила, благодарю вас. — Всегда рад помочь. Кстати, сейчас как раз время ланча, и я собираюсь пойти перекусить. Может, составите мне компанию? — Нет, спасибо, я должна вернуться к себе, — покачала головой посетительница. — У меня накопилась уйма работы. — Не теряю надежды выпить чашку кофе в вашем обществе, — заявил Смоллс. — Надеяться следует в любых обстоятельствах, — усмехнулась Нора. Поднималась по темной лестнице, она обнаружила сползшую с руки повязку и снова невольно вспомнила о вчерашнем происшествии. Несомненно, ей следовало сообщить обо всем в полицию. Однако стоило Норе представить выражения на лицах копов, когда те выслушают ее рассказ, а заодно прикинуть масштабы пустой беготни, связанной с расследованием, у нее пропало всякое желание идти в полицейский участок. Ничего, сказала она себе, во всем разберемся сами.