— Вы говорите загадками, — сконфуженно ответила она, — а я, право, не искусная разгадчица. Говоря это, она держала висевшую на ее шее цепочку и своей маленькой ручкой, затянутой в перчатку, перебирала какой-то брелок. — Скажите, этот господин, о котором вы говорите, был очень огорчен, потеряв друга? — спросила она после некоторого молчания. — Как было ему не огорчиться? Оставив друга почти девочкой, он встретил ее уже совершенно взрослою, но легкомысленной и безжалостной к нему. — В самом деле, легкомысленной и безжалостной? — переспросила она с оттенком равнодушия. — Да, — ответил он с плохо скрываемой досадой, — легкомысленной и безжалостной! Так как вместо того, чтобы извиниться, она и сейчас шутит, глумится над чувством истинным и глубоким. С чувством, которое заполнило все мое сердце, она играет, как с какой-то безделушкой на своей цепочке! — Что делать? — медленно сказала она. — Я очень дорожу этой, как вам угодно назвать ее, безделушкой, потому что она досталась мне от друга. Франк вздрогнул, как будто стрела сиукса пронзила его. Внезапная догадка произвела в нем мгновенную перемену. — Мисс Дашвуд, — вскричал он, — не будет ли нескромностью с моей стороны спросить, что у вас в руке? — Ах, нисколько! — сказала она и при этом сжала брелок в кулачке. — Это — вещица, не имеющая никакой цены, не стоящая даже оторванной медной пуговицы. Последние слова она произнесла с таким веселым задором, что Армстронг стал смелее. — Мне, однако, очень любопытно увидеть эту безделушку, — сказал он, наклоняясь к ее руке. — Позвольте мне во имя старой… дружбы… — пробормотал он. Слово «дружба» казалось ему слишком слабым в эту минуту… Окончить фразу не пришлось: он уже завладел ее рукой и без большого усилия разжал ладонь… В брелоке лежала блестящая медная пуговица с его именем, вырезанным когда-то по его указанию для нее. Как выразить ту массу ощущений, которые заставили сильно забиться сердце Армстронга: тут были и угрызения совести, и негодование на самого себя и радость, радость без конца. — Как! — воскликнул он дрогнувшим голосом. — Вы хранили эту память обо мне, и так долго?.. Она, не отвечая, склонила к нему свою белокурую головку, и молчание ее было красноречивее всяких слов. Маленькая ручка ее осталась в руках Армстронга. — Милая Нетти, — сказал он, — это более, чем я заслужил, да! Но клянусь вам, и вы должны мне поверить, что вся моя любовь принадлежит вам безраздельно. Простите ли вы мне мое ослепление… согласитесь ли вы принять мое имя и мою жизнь? — Увы, — сказала она сквозь слезы, блестевшие на ее прекрасных глазах, — поневоле надо согласиться, так как я не могу заставить себя сказать «нет»… Помните, я предлагала вам взять обратно эту пуговицу, и вы отказались? Я ее сохранила. Вот и все! Как раз при этих словах дверь отворилась, и комендант вошел в комнату; за ним шли миссис Сент-Ор и капитан Джим. Франк не выпускал руки Нетти из своей. Он быстро подвел ее к вошедшим. — Господин полковник, сударыня, поздравьте меня! — сказал он дрожащим голосом. — Имею счастье представить вам будущую госпожу Армстронг!.. — Ну, так и есть! — вскричал Джим. — Я знал, что этим кончится. — А я, — сказал полковник, весело смеясь, — разве я не говорил всегда, что эта милая барышня рано или поздно одержит верх! — Оно так-то так, а все-таки, согласитесь, — возразил капитан Джим, — что без моей военной хитрости эта канитель долго бы еще тянулась! Изумлению Армстронга, слушавшего эти речи, не было границ, и он пришел в себя и успокоился только тогда, когда убедился, что ревновать ему не придется. Бравый капитан прежде всех начал его поздравлять, пожал горячо руку и сказал: — Я в восторге, мой милый друг, что вы вернулись. Да и пора уже, а то, сознаюсь, я пытался подставить вам ножку… Ну, да все к лучшему, и мне останется только радоваться, глядя на вас… А когда же свадьба? Если вам нужен шафер, имейте в виду, что капитан Джим всегда к вашим услугам. Капитан, как видим, вел дело по-военному, «по барабану», впрочем, он и не ошибся. Когда через месяц полковник Сент-Ор и поручик Армстронг были вызваны в форт Лукут, гарнизон с удовольствием зачислил в свои списки прелестную молодую барышню, которая прежде значилась только в числе временно проживающих гостей. Красавица Жюльета все еще на выданьи, и хотя она недолго носила траур по Корнелиусу, вакансия его до сих пор не замещена. Ходят какие-то зловещие слухи о финансовых операциях судьи Брэнтона, и, может быть, как раз эти слухи и сдерживают ретивых искателей богатых невест. Дева Утра, сестра несчастного Мак Дайармида, вместе с матерью поселилась в Квебеке, где и основала госпиталь для индейцев имени своего брата. Госпиталем этим с замечательным усердием она занимается сама. Эван Рой вернулся в Шотландию, живет в старой полуразрушенной башне, как и подобает последнему отпрыску знатного рода, прославившего себя еще во времена Брута Троянца. Капитан Сент-Ор остался холостяком. Он выразил желание вместе с миссис Пейтон быть восприемником второго ребенка Франка и Нетти Армстронг; первого ребенка по полковому обычаю крестили командир и его жена. Что касается Марка Мэггера, то он давно уже представил в редакцию «Геральда» истинный и полный рассказ о своем путешествии в лагерь сиуксов и истинную, хотя и невероятную, историю Мак Дайармида. * * * notes Note1 В Северо-Американских Соединенных Штатах. Note2 Хозяин, господин. Note3 Король Филипп, вождь индейцев Северной Америки (настоящее его имя было Матох), был начальник племени вампануг в Род-Айленде. С 1662 по 1696 гг. он воевал с англичанами и проявил такую храбрость и такой военный гений, что по справедливости история ставит его в ряду лучших полководцев. За голову его англичане назначили большое вознаграждение, и голова эта была им принесена одним из его солдат. Понтиок, знаменитый вождь племени аттова, боролся с необыкновенной энергией с англичанами, сначала в Канаде, в качестве союзника французов, под командой маркиза Монкалома, а потом один. Он был умерщвлен в 1765 году одним английским шпионом. Note4 Так индейцы называют Канаду по той причине, что страна эта зимой покрывается снегом, и в знак дружбы к французам, первым обладателям этой страны.