Кэлдон пронзил ее взглядом кобальтовых глаз. – Это, – он указал на плечо, – не лучший способ найти друзей. А тем более сохранить их. – Прости, – повторила Кива сдавленным от раскаяния голосом. Руки она все держала за спиной, хотя лекарские привычки требовали осмотреть рану. – Я решила, ты… – Да знаю я, что ты решила, – ответил Кэлдон, кивая на двоих нападавших на полу. Кива побледнела. Принц вздохнул и, с трудом поборов раздражение, протянул ей руку. – Пошли, давай выбираться отсюда. Кива уставилась на его ладонь, а грудь сжало вернувшимся страхом. Кэлдон смягчился, неверно истолковав ее взгляд. – Ты в безопасности, обещаю. Он махнул рукой, и Киве оставалось лишь разжать кулаки и облегченно вздохнуть, обнаружив, что с руками все в порядке. В конце концов, может, сияние ей и почудилось. Но… Силу, что билась под кожей, это напряженное, навязчивое ощущение, жажду высвободиться она игнорировать не могла. Вся ее воля ушла на то, чтобы подавить это чувство и унять зуд. Лишь тогда она рискнула взять Кэлдона за руку, а он крепко и уверенно обхватил ее ладонь и повел обратно по коридору наружу, в ночь. Глава пятая Выбравшись из заброшенного дома, Кэлдон провел Киву по узкой аллейке, все еще не выпуская ее руки. Тут не было ничего романтического, скорее он одалживал ей свою силу, напоминая, что с ним ей ничего не грозит. – Спасибо, – тихо сказала Кива, – что пришел за мной. – Я надеюсь, ты имеешь в виду «пришел спасти мою тушку», – буркнул он, сворачивая на темную боковую улочку. – Кстати, ты должна мне новый камзол. – Меня не вырвало на тебя, – возразила Кива. – Нет, ты просто пырнула меня кинжалом, – парировал он. – Тут дыра в пять сантиметров, прямо по вышивке. Уже не зашить. Кива кусала губы: урон был нанесен не только ткани. – Тебе очень больно? Услышав в ее голосе беспокойство, Кэлдон сменил тон: – Кость не задета, – умиротворяюще ответил он. – Просто царапина. Кива знала, что он врет, она же чувствовала, как клинок вонзился в плоть, но за его успокаивающий взгляд она была ему благодарна. Они еще раз повернули и вышли на более освещенную улочку, где Кива услышала отдаленный шум Речного Фестиваля. С того момента, как она любовалась магическим представлением королевы, казалось, минули годы. Киву охватило изнеможение, в голове пульсировала боль, так что девушка мечтала лишь о том, как будет долго отмокать в горячей ванне во дворце, а потом счастливо проспит следующие три месяца. – Мятежники оказали нам услугу: перетащили тебя на эту сторону реки, – как бы между делом заметил Кэлдон. – Отсюда во дворец можно попасть с черного хода, не пробираясь через толпу. Кива задумалась, намеренно ли это устроила сестра – в качестве ироничного дара, призванного загладить вину за то, что Киве пришлось пережить этим вечером. – Мы почти пришли, – продолжал принц. – Ты как, дойдешь? Можем остановиться и передохнуть, если надо. Кива только теперь поняла, что Кэлдон шел ради нее медленнее. – Я в порядке, – ответила она, ускоряя шаг. – У тебя на голове шишка с Вендерол размером, – с иронией заметил Кэлдон. – Я уверен, это и называется «не в порядке». Кива поморщилась и возразила: – А ты истекаешь кровью из множества ран. Если кому и нужен отдых, то тебе. – Вообще-то рана всего одна, – Кэлдон выразительно на нее взглянул. Кива ничего на это не ответила, вновь охваченная виной. Кэлдон сжал ее пальцы и смягчился: – Я не держу зла, солнышко. Знаю, ты не нарочно. Он был прав. В том-то, поняла Кива, и заключалась проблема. Потому что Кэлдон – Валлентис. И даже не самый любимый из них, если начистоту. И все-таки от того факта, что она его ранила, ей было физически плохо. Сострадание – саме важное качество лекаря, напомнила она себе. Ее чувства нормальны, они шли из самой ее сути. Но их можно и нужно держать в узде. Десять лет она мечтала лишь об отмщении королевской семье – его семье. Ничто не остановит ее, и тем более не она сама. – Дом, милый дом, – сказал Кэлдон, когда они завернули за угол и увидели раскинувшуюся перед ними реку Серин. Вода тихонько плескалась у каменных стен позади дворца. И восточное, и западное крыло спереди выглядели очень живописно: узорные решетки, золоченые кованые ворота; но с тыла оба смотрелись по-военному: защищенные, закрытые, совсем не похожие на гостеприимно распахнутые главные ворота. Не замедлив шаг, Кэлдон направился прямо к группе вооруженных стражников, которые стояли около прохода в стене, через который во дворец попадали доставщики и дворцовые слуги. – Доброго, – поприветствовал Кэлдон стражу. – Принц Кэлдон, все хорошо? – спросила молодая стражница, заметив, что он в крови. – Лучше не бывало, – соврал он. – Можете отправить весточку поисковым группам, чтобы они возвращались во дворец? Наша юная уголовница в целости и сохранности. Кива, не церемонясь, наступила ему на ногу. Девушка лукаво улыбнулась и ответила с придыханием: – Так точно, Ваше Высочество. К изумлению Кивы, Кэлдон не ответил на приглашение в глазах стражницы, а пожелал ей доброй ночи и протащил Киву мимо, на узкую гравийную тропку ко дворцу. – Ты не стал флиртовать. Я удивлена, – не удержалась Кива, пока они плелись по тропинке. Люминиевые фонари освещали путь, и раскинувшийся вокруг ухоженный сад в нежном свете луны казался зачарованным парком. – Осторожней с критикой, – отозвался Кэлдон, ребячески помахивая их сцепленными руками. – А то решу, что ты ревнуешь. Кива, ухмыляясь, покачала головой и ответила: – Мечтайте дальше, Ваше Высочество, – она точно скопировала тон стражницы. В глазах Кэлдона сверкнула смешинка. – Думаю, брат тебя недооценивает. Кива на это и рассчитывала. Но еще из-за этого у нее все внутри леденело. Добравшись до конца тропы, Кэлдон повел Киву в западную половину, где она еще не бывала; там жили король и королева. Едва они вошли через черный ход, как появилась служанка. Присев в реверансе, она сообщила Кэлдону, что тетя ждет его в Речной гостиной. Его тетя, королева Ариана. От волнения у Кивы скрутило нутро. Кэлдон потащил ее по длинному коридору. Кива не обращала внимания ни на произведения искусства, ни на позолоту на стенах, и белый мраморный пол и широкие лестницы, устланные красными коврами, тоже не удостоила внимания. На все это она уже насмотрелась в восточной половине дворца: оба крыла не уступали друг другу в пышности. Речную гостиную по ту сторону Серин Кива тоже уже видела. Это была ее любимая комната – небольшая, уютная, но с окнами от пола до потолка. Оттуда открывался вид на воду и на город за рекой. Войдя в западную Речную гостиную, Кива увидела, что она такая же, как и восточная, вплоть до изящной люминиевой люстры, свисающей в центре. Разница была лишь в том, кто сидел на удобном бархатном диванчике, дожидаясь их прихода. При первом же взгляде на правящую королеву Эвалона Кива охнула. Золотистые волосы были безупречно уложены, глаза сияли, как сапфиры – она была, бесспорно, прекрасна. Но Киву поразило не это, а выражение, с которым Ариана бросилась к ним: облегчение, теплота и доброта. Она лучилась искренней тревогой, осматривая ушиб Кивы и кровь на одежде Кэлдона; ни секунды не медля, она приказала ожидающему слуге послать за лекарем. Лишь после этого она протянула руки, но не к племяннику. Вместо этого она увлекла Киву от Кэлдона и утешающе пожала ей руку: – Я так рада, что ты цела, Кива. Прошу, проходи, присаживайся. Не могу представить, что тебе пришлось сегодня пережить. – Эй, а я? – с наигранным возмущением осведомился Кэлдон. – Любимый племянник стоит тут, истекая кровью, если ты вдруг не заметила. – Любимый племянник? – Ариана выгнула золотистую бровь. – Кто ввел тебя в заблуждение? Кэлдон рассмеялся: – Как жестоко! Выражение лица королевы стало еще мягче, если это вообще было возможно. Она выпустила одну из рук Кивы, чтобы погладить Кэлдона по щеке, не устрашившись капель засохшей крови, усеявшей его лицо.