– Его носит твоя мать? Джарен кивнул. – Когда я унаследую трон, оно перейдет ко мне. Кива была не в силах встретиться с ним взглядом. – А третий предмет? Джарен указал на страницу, которую только что открыл. На ней были изображены две протянутые руки, держащие незатейливый драгоценный камень, круглый и бесцветный, будто сияющий бриллиант или чистейший хрусталь. – Око Богов, – сказал Джарен. – Вот почему тебе незачем беспокоиться, что у нас кто-нибудь отберет королевство. Кива уставилась на камень и переспросила: – Чье-чье Око? – Давай-ка присядем. – Он подвел ее к ближайшим креслам, устроился поудобнее и ответил: – Ты уже знаешь легенду о Торвине и Саране – или одну из легенд. Я уже слышал раньше ту, что ты рассказала в Залиндове, но она не единственная. И верю я не в эту. – Он качнул головой: – Хотя это неважно. Все легенды начинаются одинаково: они влюбляются друг в друга. Согласна? Кива согласилась, гадая, какие еще версии он слышал, но не решаясь прервать его. – По легенде, когда они правили вместе, древние боги еще пребывали на земле, еще не покинули мир, чтобы наблюдать за ним с другой стороны, – рассказывал Джарен. – Когда Сарана и Торвин сочетались браком, боги сочли, что в них больше нет нужды, ведь наш народ в безопасности, а земли защищены могущественной магией двух правителей. На прощание они подарили новобрачным великолепный драгоценный камень – Око Богов, свое благословление. По сей день считается, что владеющий Оком Богов благословлен богами править от их имени. – Ты сказал, что мне не стоит беспокоиться именно благодаря Оку, – проговорила занемевшими губами Кива. – Пока что легче мне не становится. Джарен хмыкнул. В самом деле хмыкнул! – Спокойно, – он сжал ее руку в знак поддержки. – Беспокоиться не стоит потому, что Око почти невозможно похитить. Оно… – Не говори! – вырвалось у Кивы. Джарен удивленно покачал головой, будто это еще сильнее насмешило его: – Я же сказал, я тебе доверяю. И кроме того, если я расскажу, это никак не навредит. Чтобы украсть его, нужно буквально пробиться через целую армию. Кива непонимающе заморгала. – Око хранится у действующего генерала войск Эвалона, – пояснил Джарен. – Прямо сейчас оно у Эшлин, на сотни миль к северу отсюда. Его охраняют не только могучие силы воздуха и земли, которыми она владеет, но еще и наше немаленькое войско – а чтобы его победить, ворам придется собрать такую армию, что они и безо всяких Триад Эвалон завоюют. – Он умолк, привлекая ее полное внимание, и потом закончил: – У мятежников таких сил нет. Но, если и наметятся, мы примем меры. Напряжение медленно отпускало Киву. – С другой стороны, Мирравен и Карамор, – произнес Джарен как бы буднично, но с посуровевшим лицом, – и их альянс меня беспокоят, потому что вот у них такая армия совместно наберется. Но если бы они и прознали об истинной ценности Ока – а они не в курсе, – им нет до этого дела. Им не нужен никакой законный способ получить Эвалон. Им не нужна никакая Королевская Триада, они просто захватят страну силой. – Он вновь сжал Киве руку – может, ощутил, как она снова напряглась. – Но этого не случится. Мы тщательно наблюдаем за перевалами, на нашей стороне все преимущества. Им нас не победить. Ни Мирравену, ни Карамору, и уж тем более не мятежникам. Никто из них не представляет истинной угрозы для Эвалона и никогда не будет, Триада там или нет. Кива не знала, плакать или смеяться. Джарен только что поведал, как захватить престол, – и заодно рассказал, что это практически невозможно. В ней боролись облегчение и опустошение. …но победило облегчение. Кива судорожно, протяжно вздохнула и спросила: – Так это положение говорит, что нужно обладать всеми тремя предметами? Не одним или двумя, а всеми? И только так можно считаться истинным правителем? – Всеми тремя, – подтвердил Джарен, улыбаясь чему-то, что разглядел в ее чертах лица. – Так что можешь быть спокойна. Око хорошо защищено, а Книга и Печать хранятся здесь, во дворце. Положение о Королевской Триаде вступает в силу только со всеми тремя предметами. – И больше никак не захватить власть, только силой? – настаивала Кива. Джарен тихо рассмеялся: – Осторожней, а то я начинаю подозревать, что ты планируешь меня свергнуть. Кива выдавила смешок и сама услышала, как жалко он прозвучал. – Извини, я просто… – Понимаю, – мягко прервал он. – Ты беспокоишься. Но надеюсь, ты понимаешь, что незачем. Это Кива понимала, как понимала и то, что посвятила десять лет жизни мятежу, у которого не было шансов на успех. Даже если повстанцы когда-нибудь смогут набрать столько людей, чтобы победить королевскую армию, эвалонцы не примут кровавый захват власти. Мятежники должны выиграть сражение и похитить Око из рук мага-генерала – что сомнительно, если Эшлин Валлентис хоть сколько-нибудь сравнима по силам со своей семьей, – иначе положение о Королевской Триаде не вступит в силу, народ Эвалона нечем будет урезонить и он начнет бунтовать. Впрочем, у Кивы было ощущение, что мятежникам до этого нет дела, особенно с Зуликой во главе. С их будущей королевой. «Войну без жертв не выиграть, сестренка». – Пойдем, – прервал ее тяжкие раздумья Джарен. – Раз уж мы здесь, позволь провести тебе нормальную экскурсию. Так что Кива пошла за наследным принцем по великолепной библиотеке, раздумывая над всем, что он рассказал… и не представляя, что по этому поводу чувствовать. Вернувшись вечером в комнату, Кива обнаружила на кровати записку. Она застыла, узнав почерк сестры: шифр содержал адрес и время, а ниже была набросана карта с четкими указаниями, торопливо приписанными рукой Торелла. От мысли, что в ее комнату пробрался разведчик повстанцев, Киве стало не по себе, и она подумала, не проигнорировать ли вызов, особенно учитывая, что она все еще была расстроена после ужасного обеда. Но как бы ее ни ранило предательство, она уже решила забыть об этом. Если Кива хотела добиться сколько-нибудь хороших отношений с сестрой – а она, к сожалению, все равно хотела, – то следовало хотя бы выслушать Зулику. Кива еще раз прочитала адрес и обратила внимание, что это где-то в доках, не слишком далеко. Время встречи стремительно приближалось, так что Кива без дальнейших раздумий схватила плащ, сунула в сапог кинжал Наари и выскользнула наружу. Пусть в том, чтобы повидаться с родными, не было ничего дурного – если, конечно, забыть, кто они такие, – Кива решила проявить осторожность и выбралась через потайной ход, чтобы никто у входных ворот не заметил, как она покидает дворец. Вернувшись на поверхность, Кива трусцой пробежала через парк к освещенным люминиевыми фонарями улицам города. Дальше она направилась на северо-восток, вспоминая карту Тора и прогулку в доках с Кэлдоном на прошлой неделе. Доки располагались в гавани, куда Серин стремилась навстречу морю Тетран, и считались главным портом для всех кораблей, прибывающих в Валлению или отбывающих из нее. Склады и прочие подсобные помещения целыми днями суматошно гудели, пока моряки загружали и разгружали всевозможные товары, а бойкие торговцы продавали с лотков свежие морепродукты, а еще редкие шелка, специи, мыло, духи и прочие заморские товары. Поплотнее запахнувшись в плащ, Кива торопливо пошла по темным улицам, пока не добралась до нужного места; там обнаружился небольшой склад, втиснутый между зданиями побольше. Она хотела поискать вход, но услышала, как ее позвали по имени из узкого прохода между домами, и протиснулась в черноту, где ей махали Тор и Зулика. – Нельзя было днем встретиться? – пожаловалась Кива. Тут было так тесно, что они стояли практически на головах друг у друга. – Вы десять лет учились драться, а я еле деревянный меч поднимаю. Если кого-то сегодня зарежут, то можно не сомневаться, кого. Тор усмехнулся в ответ на ее ворчливые жалобы, но губы Зулики даже не дрогнули. Кива с опаской покосилась на сестру, заметив ее напряженное лицо. – Спасибо, что пришла, – сказала Зулика, переминаясь с ноги на ногу и избегая пристального взгляда Кивы. – Я… Мы… Я… – Она раздраженно вздохнула и начала снова: – Я позвала тебя, чтобы извиниться. За вчерашнее. За то, что ты узнала, а главное – за то, как. Все вышло не очень. Вообще все. И мое поведение за обедом тоже. И я понимаю, что меня это не извиняет, но просто… Просто мне было трудно там находиться. Во дворце. С ними. И это повлияло на меня сильнее, чем следовало. Кива судорожно вздохнула. Она не знала, зачем ее сюда позвали, но точно не ожидала сбивчивых извинений. Особенно искренних. – Зули хорошо обдумала все случившееся. – Судя по скрещенным рукам Тора и его мрачному лицу, это он подтолкнул ее к раздумьям. – Она знает, что поступила неправильно – не только вчера, но и когда не освободила тебя из Залиндова. – Это все мама! – торопливо возразила Зулика. – Она правда сказала, что тебе там будет лучше, особенно с твоей магией. А я была юна, Кива. Юна и напугана. И я послушалась. Ее доводы звучали разумно: если обнаружат тебя, обнаружат и нас всех. Все могло пойти прахом. Но ты оставалась в Залиндове, а мы переезжали с места на место, так что даже если бы в тюрьме что-то случилось, нас никто бы не нашел. И… – она замолчала, будто спохватившись. Кива уже слышала доводы Зулики, и пусть в них было некое зерно логики, они не оправдывали решение оставить в тюрьме ребенка. Но она все равно подтолкнула сестру: – Что «и»? Зулика неохотно произнесла: – Прозвучит ужасно, но… – Она набрала воздуха и шепотом призналась: – Я боялась тоже оказаться в Залиндове. Мне это в кошмарах снилось! Кива закрыла глаза, не в силах смотреть на сестру. Она прекрасно знала, что такое Залиндов, приходящий в ночных кошмарах, но ей-то пришлось еще и жить в этом кошмаре. В одиночку. Десять лет. – Прости, – прошептала Зулика. – Теперь я понимаю, что не надо было слушать маму. Надо было рассказать Тору и приехать за тобой. Мы тебя подвели. Я подвела. Киву переполняла боль, но она постаралась собраться с мыслями. Десять лет жизни пропали впустую, так что простить Зулику и сделать вид, будто ничего и не было, невозможно. Но сестра права: она действительно была юна. Если бы Кива оказалась на ее месте, а Тильда сказала бы, что будет безопаснее оставить Зулику в тюрьме, разве Кива не поверила бы, что мама знает, о чем говорит? Кива глубоко вздохнула и сказала: – Давай просто… Давай попробуем забыть это. Как ты сама вчера сказала, что сделано, то сделано. Зулика выглядела потрясенно. Как и Торелл. – Ты… ты не расстраиваешься? – медленно спросила Зулика. – Меня все это очень расстраивает! – голос Кивы громко разнесся по темному закоулку, и она добавила уже тише: – Еще меня очень расстраивает, что позавчера ты пыталась убить Джарена и что из-за тебя Наари лишилась руки. Но я и этого не могу изменить, так? Стало быть, чтобы не сойти с ума, остается только… – Погоди, погоди, – прервал ее Торелл, нахмурившись. Повернулся к Зулике: – Про Наари я знаю, а что там про Джарена? Зулика не ответила ему, а вместо этого взглянула на Киву: – Если бы я хотела убить принца, он бы умер. Я хотела не этого. Думала просто встряхнуть его чутка. Напомнить, что мы никуда не делись. Киву поразила самоуверенность Зулики, но она лишь сказала: