Едва Кива успела привести себя в порядок и переодеться, как явился слуга, чтобы проводить ее в Речную гостиную западного дворца. Там на удобном диване расположилась королева Ариана, а напротив сидела принцесса Миррин. При виде принцессы Кива смешалась – она знала, что Миррин может быть заботливой и щедрой, но ее настроение порой резко меняется на кусачее и язвительное. – Кива, милая, как славно, что ты смогла прийти! – королева Ариана поднялась и поцеловала Киву в щеку. Миррин слегка кивнула и расправила платье цвета красного вина, наблюдая, как Кива выбирает место. Ариана была наряжена в богато расшитое бисером темно-синее платье, и Кива ощутила себя одетой слишком просто. – Благодарю за приглашение, – ответила она. – Это честь для меня. Королева тепло улыбнулась: – Не нужно таких формальностей. Ты среди друзей. Киве было бы спокойнее в яме со змеями, но она заставила себя улыбнуться в ответ. – Я не знала точно, что ты предпочитаешь, так что велела приготовить всякого на выбор, – сказала королева, подходя к столу. Тот ломился от яств. – Давай я угощу тебя чем-нибудь. Кива, которой было неловко от того, что королева снова ей прислуживает, вся извертелась, пока Ариана, тихо напевая, накладывала еду. В королеве было что-то такое нежное, такое любящее, что Кива вновь не сумела разглядеть в ней ту злодейку, которую представляла на протяжении десяти лет. Но она не могла позволить себе принять ее иной. Судя по тому, что Кива знала, это все какая-то игра. У королевы были годы на то, чтобы научиться изысканным манерам и благожелательным улыбкам, которые приличествовали ее титулу. Неважно, какой она кажется: за заботливым лицом может скрываться нечто совсем иное. Впрочем, час спустя Кива с трудом вспоминала, что находится в компании врага, особенно после того, как королева начала делиться забавными историями из детства Джарена. – …с тех пор он ужасно боится черепах, – закончила Ариана последнюю историю. Миррин тихонько хихикнула в чай: – Это правда, – подтвердила она. – Я там была. – Мой бесстрашный сын, – искренне проговорила Ариана. Взглянув на Киву, она добавила: – Он придет в ужас, если узнает, что мы тебе об этом рассказали. – Я могила, – пообещала Кива, широко ухмыляясь. – Нет, лучше напоминай ему иногда, чтоб спесь сбить, – предложила Миррин. – Ему пойдет на пользу, если его время от времени будут пощипывать. Кива обдумала предложение, размышляя над тем, как у принцессы повернулся язык сказать такое о своем брате. Вообще-то, это с самой Миррин не мешало время от времени сбивать спесь. – У тебя, должно быть, тоже есть, что рассказать о моем сыне, – Ариана подлила Киве чая в ее изысканную чашечку. – Джарен почти ничего не рассказывает о Залиндове. Как вы познакомились? Каково там было? В желудке Кивы заворочались все вкусности, которые она успела съесть за последний час. Миррин вмешалась с неожиданным тактом: – Я бы лучше послушала, как тебя похитили вчера вечером. Не могу поверить, что меня никто не позвал! В итоге я все пропустила. – Как же я забыла спросить! – Королева обеспокоенно взглянула на Кивин ушиб. – Как твоя голова? – Уже намного лучше, – ответила Кива. – Лекари из Серебряного Шипа ценятся на вес золота, – заметила Ариана. – Кстати, о золоте, – Миррин обернулась к матери, глаза ее загорелись. – Мне кажется, голубой с золотом отлично подойдет для моего вечера. Как думаешь? Киве показалось, что она что-то пропустила, но королева медленно кивнула с задумчивым видом. – Я скажу декораторам, – пообещала Ариана. Заметив недоумение Кивы, пояснила: – Буквально через две недели у Мирри день рождения. По этому поводу она устраивает здесь, во дворце, бал-маскарад. – Погода задержала нас в горах дольше, чем мы рассчитывали, – сказала Киве Миррин. – С самого возвращения я ношусь, как курица без головы, пытаясь все устроить. – Ты не только вечер устраиваешь, – Ариана лукаво улыбнулась. – Я слышала, ты еще целыми ночами пишешь письма своей таинственной девушке. На дне рождения мы наконец ее увидим? Миррин смахнула с колен крошки. – Она не отвечает на мои письма, а в своем последнем заявила, что нам лучше расстаться, так что можно предположить, что ее не будет. Ариана опечалилась. – Ох, Мирри! Сочувствую… Тебе было так хорошо с ней… – Лишь дураки ищут счастье в других, – ответила Миррин с жестким выражением лица, но Кива видела, как ей больно. Ариана тоже это заметила и, пересев поближе к принцессе, взяла ее за руки. – Как бы то ни было, – тихо сказала королева, – для моей прекрасной дочери обязательно найдется подходящая пара. Обещаю. Миррин отвернулась, но Кива успела заметить, что в ее глазах блестят слезы. – Я ее нашла, – прошептала она. – А теперь потеряла. – Дорогая… – шепнула Ариана, обнимая дочь. Кива отвела взгляд, борясь с приступом зависти и тоски. С тех пор, как мама в последний раз с любовью обнимала ее, минуло больше десяти лет. При виде Арианы с Миррин ей сдавило грудь. Кива с болью понимала, что ее так никто уже не обнимет. Миррин кашлянула, отодвинулась, вытирая глаза, и вновь взяла чашку с чаем. Ни на кого не глядя, заявила: – Мне кажется, шеф Лаво отлично справится с блюдами, но торт я хочу из Эйфориума. Нуру неподражаема и во вкусе, и в украшениях. Видя, как дочь борется со своей первой любовью, Ариана согласилась сменить тему и просто ответила: – Согласна. Оба показали себя весьма способными на прошлых празднованиях. Принцесса и королева углубились в обсуждение маскарада, выдавая идею за идеей об украшениях, музыке и меню. Кива в основном молчала, решительно превозмогая сочувствие, которое вызывала в ней печаль в глазах Миррин. На все вопросы королевской семьи она отвечала то, что, по ее мнению, они хотели услышать. Она как раз раздумывала, как бы половчее улизнуть от этого обсуждения, когда дверь в Речную гостиную распахнулась и внутрь ворвался вихрь. Точнее, два вихря. Типп и Ориэль, у которых как раз началась перемена. За ними шли Кэлдон, Наари и Джарен; последний смотрелся особенно хорошо в черной рубашке с закатанными до локтя рукавами. Перевитые жилами предплечья бесстыдно притягивали к себе взгляд. – Т-ты т-тут! – завопил Типп и побежал к Киве, так что пришлось прекратить нескромно пялиться. – Типп, – пожурила она его, когда мальчик бухнулся на диван рядом, – веди себя прилично. – Ой, д-да! – отозвался он, вновь вскочил и сел обратно, уже медленно. – Я не про… – Кива вздохнула и умолкла. – Ладно. Все присутствующие старше одиннадцати рассмеялись, но Кива смотрела на принца Ориэля, который застенчиво протягивал ей цветочек – снегоцвет. – Это мне? – удивилась Кива. Ориэль кивнул, не поднимая взгляда. Щеки у него полыхали. – Я учился колдовать, а Джарен сказал, ты любишь такие. Кива кинула взгляд на Джарена и увидела, что тот тепло улыбается. После побега из Залиндова она призналась, что любит снежно-белые цветы, имея в виду те, которые он наколдовал для нее в тоннелях. Теперь она не знала точно, любила ли снегоцветы до того дня или полюбила после тоннелей. – Очень красивый, – сказала Кива Ориэлю, вдыхая сладкий свежий аромат, и сунула стебель за ухо. Юный принц покраснел еще пуще. Желая подбодрить его, Кива наклонилась и шепнула ему: – Знаешь, что? – Что? – прошептал он в ответ. Она заправила стебель ему за ухо, спрятав конец в мягких золотистых прядях. – Мне кажется, тебе идет намного больше. – Она легонько щелкнула его по носу, и он захихикал. – Пусть он побудет у тебя, ладно? Ориэль с готовностью кивнул, улыбаясь застенчиво, но радостно. – Я т-тоже хочу! – запрыгал рядом Типп. – Ори, п-пожалуйста! Принц сосредоточенно наморщился, и несколько мгновений спустя у него в руке возник такой же снегоцвет. Типп осыпал друга бурными благодарностями и воткнул цветок себе за ухо, светясь от радости. – Мы т-теперь б-близнецы! – восторженно завопил он. – И очень привлекательные, – заметила королева Ариана, все еще сидящая рядом с дочерью. – Я уверена, прекраснее вас теперь во всем королевстве не найти. – Осторожно, а то Джарен будет завидовать, – протянула Миррин. В глазах у нее не осталось ни следа печали, все чувства были надежно спрятаны. – Он не привык к соперникам.