Лоб прижался ко лбу, теплые карие глаза с золотыми крапинками заглянули в глаза Нари – слишком темные, шептались соседи. Нари поцеловали в нос. – Господь защитит тебя, – прошептала женщина. – Ты храбрая, ты сильная, ты справишься, родная моя, клянусь тебе. Я люблю тебя. И всегда буду любить, – следующие слова донеслись до нее, как в тумане. Женщина сквозь слезы смотрела на воду. – Забери у нее эту ночь. Пусть начнет все сначала. Зубы сомкнулись у Нари на лодыжке, и, не успела она закричать, как ее утащили под воду. – Нари? – Чья-то рука трясла ее за плечо. – Нари. Нари резко проснулась и обнаружила себя в темной кладовой. – Али? – пробормотала она, приходя в себя после дурного сна. Она села, потирая сонные глаза. Щеки были мокрые от потеков слез. Али с обеспокоенным видом присел рядом с ней на корточки. – Извини. Я услышал, как ты плачешь, и у тебя был такой расстроенный голос… – Все в порядке, – сказала она, сбрасывая с себя одеяло. Оно сбилось вокруг, как после борьбы, а сама Нари взмокла от пота, ее платье прилипло к коже, а волосы – к шее. – Мне приснился кошмар… о той деревне, кажется, – но подробности сна уже уплывали в тумане. – Там была женщина… – Женщина? Какая женщина? Нари покачала головой: – Не знаю. Мне просто приснился сон. Али, казалось, ей не поверил. – В последний раз, когда мне «просто приснился сон», это мариды напускали на меня видения за два дня до того, как озеро вышло из берегов и сокрушило Цитадель. Справедливое замечание. Она подтянула колени к груди, вытирая лицо рукавом. – Почему ты не спишь? Тебе нужен отдых. Он покачал головой: – Я устал от отдыха. И от кошмаров. Нари сочувственно посмотрела на него – совсем недавно она сама слышала, как Али выкрикивал во сне имя Мунтадира. – Со временем станет легче. В иной раз Али кивнул бы в ответ с искренним и серьезным видом – или, что более вероятно, сам говорил бы Нари, что со временем все наладится. Теперь он не сделал ни того ни другого. Али лишь плотно поджал губы, нехотя выражая согласие, и сказал: – Конечно. – Он словно постарел от лжи. От жизнерадостного принца, которого она знала, не осталось и следа. Он поднялся на ноги. – Если ты больше не собираешься ложиться, я заварил чай. – Не знала, что ты умеешь заваривать чай. – Я и не говорю, что это хороший чай. Нари не смогла сдержать улыбки. – С радостью променяю ночные кошмары на стакан не очень хорошего чая. – Она взяла свою шаль, накинула на плечи, чтобы согреться, и последовала за ним. Войдя в аптеку, она удивленно захлопала глазами. Склянки и флаконы кто-то аккуратно расставил по полкам и тщательно протер, пол был чисто выметен. Пучки чеснока, трав и кореньев, которые Якуб сушил под потолком, переместились в какой-то агрегат, похоже, собранный Али из сломанных корзин, которые старый аптекарь грозился починить еще до того, как Нари покинула Египет. – Что ж… – начала она. – Ты определенно занимался не только тем, что просто заваривал чай. Али смущенно потер затылок. – Я хотел помочь. Отплатить Якубу за доброту. – Якуб тебя теперь ни за что не отпустит. Я даже не представляла, что здесь так много свободного места. – Она присела на край стола. – Ты, наверное, всю ночь не спал. Али налил в стакан чаю из медного чайника, стоявшего на огне, и протянул ей. – Мне проще, когда руки чем-то заняты. Если я что-то чиню, собираю, прибираюсь – физический труд отвлекает от других мыслей… Хотя, наверное, это и трусость с моей стороны. – То, что ты не хочешь погрязнуть в пучине отчаяния, не говорит о трусости, Али. Это говорит о воле к выживанию. – Пожалуй. Но Нари видела, что ее слова не смогли пробиться сквозь затравленный взгляд его серых глаз. На него было больно смотреть. – Поедем завтра на Хан аль-Халили, – предложила она. – Это самый большой базар в городе, и если ты не сможешь отвлечься, копаясь в человеческих товарах, то я уже не знаю, чем тебе помочь. – Нари сделала глоток чая и закашлялась. – Ого… кошмар какой. Не знала, что чай можно так испортить. Ты ведь в курсе, что листья нужно вынимать, верно? А не настаивать, пока они впитают вкус металла? Насмешка сработала даже лучше доброты – в лице Али мелькнуло веселье. – Может, ты просто любишь слабый чай? – Да как ты смеешь! Но прежде чем Нари успела добавить что-то еще, за дверью аптеки послышались шаги, а затем и голоса. – Говорю вам, она вернулась, – твердила женщина. – Аптекарь уверяет, что она служанка, крестьянка с юга, но Умм Сара говорит, у нее те же черные глаза, как у девушки, что здесь раньше работала. Нари тут же потянулась к ножу Якуба. Али бросил на нее недоуменный взгляд: – Что ты делаешь? – Это самооборона. Она выпрямилась, сжимая в руке нож. Удивительно, как быстро все возвращалось. Постоянное беспокойство, что обманутый клиент вернется и приведет с собой солдат, обвиняя ее в воровстве. Страх, что одно неверное движение приведет к тому, что толпа назовет ее ведьмой. В дверь постучали, твердо и настойчиво. – Откройте! – крикнула женщина. – Нам нужна помощь! – Не надо, – предупреждающе шикнула Нари, когда Али метнулся к двери. – Но они сказали, что им нужна помощь. – Мало ли что люди скажут! Али потянулся к ней и осторожно опустил ее руку. – Никто не причинит тебе вреда, – заверил он. – Я не очень хорошо знаю людей, но я более чем уверен, что, если я взорву все жидкости здесь разом, надолго они не задержатся. Нари нахмурилась: – Я не уберу нож. Но когда Али пошел открывать дверь, она не стала ему мешать. Вошла пожилая женщина в поношенном черном платье. – Где она? Где девушка, которая работает у аптекаря? У гостьи был заметный южный акцент, и, судя по ее непокрытому, обветренному лицу, она прожила нелегкую жизнь. – Это я, – прохрипела Нари, все еще не выпуская нож из руки. – Что вам нужно? Нари сама не знала, чего ожидала: обвинения, разоблачения. Но точно не того, что женщина протянет к ней руки, сложенные в умоляющем жесте. – Умоляю, мне нужна твоя помощь. Мой сын – он упал с крыши на прошлой неделе… – Женщина махнула рукой, и вошли двое мужчин, тащивших на переноске мальчика, потерявшего сознание. – Мы вызвали платного лекаря, который сказал, что сыну просто нужен покой, но сегодня вечером у мальчика началась рвота, и теперь он не приходит в себя… – В ее голосе сквозило отчаяние, но она не сдавалась. – О тебе ходят разные слухи. Люди говорят, что ты девушка с Нила. Которая раньше исцеляла больных… Слова матери попали не в бровь, а в глаз: раньше исцеляла больных. – Я не врач, – призналась Нари, презирая себя за это. – А где лекарь, которого вы вызывали в прошлый раз? – Он больше не придет. Сказал, что он нам не по карману. Нари отложила нож. – Я ничем не могу вам помочь. – Ты могла бы взглянуть на него, – упорствовала женщина. – Пожалуйста… просто осмотри его.