– Я знаю, что так оно и есть. И у Колла не хватило духу продолжить этот разговор. Ночью, накануне отъезда из дома ради предстоящего последнего года обучения в Магистериуме, Колл лежал без сна в постели, рассечённой полосой белого лунного света. В собранной сумке ждала своего часа тёмно-красная форма Золотого года. В памяти всплыл образ Алекса Страйка в такой же форме, уверенного в себе и в окружении друзей. Теперь Алекс мёртв. Колл был рад этому. Алекс убил Аарона и получил по заслугам. «Колл, – прошептал Аарон. – Не думай об этом. Тебе просто нужно пережить завтрашний день». – Но все будут ненавидеть меня, – возразил вслух Колл. Да, его отец считал иначе, но сам Колл был в этом почти уверен. Может, он и вышел из последней битвы на стороне добра и спас Магистериум, но по-прежнему оставался обладателем испорченной души Константина Мэддена. Хэвок заскулил и ткнулся носом в ладонь Колла, после чего попытался залезть под одеяло. Это выглядело мило, когда он был маленьким, но лежать со взрослым волком в кровати было откровенно опасно, даже после того как он перестал быть Охваченным хаосом. «Хэвок, перестань», – подумал Аарон, и Хэвок вскинул голову и заморгал. «Он меня слышит!» – обрадовался голос в голове. – Тебе кажется, – проговорил Колл. В дверь постучали. – Колл? Ты разговариваешь по телефону? – спросил Аластер. – Нет! – крикнул Колл. – Это я… Хэвоку. – Ладно, – с сомнением отозвался Аластер, но всё же ушёл. «У тебя есть Тамара, Хэвок и я, – сказал Аарон. – Пока мы все вместе, всё будет в порядке». Глава 2 Сидя на пассажирском сиденье серебристого «Роллс-Ройса Фантом» 1937 года, вновь направлявшегося в Магистериум, Колл подумал о своей поездке на Железное испытание четырьмя годами ранее. Он вспомнил, как папа по дороге туда сказал, что, если он завалит тесты, ему не придётся учиться в школе магии, а это было бы к лучшему, потому что иначе он может погибнуть в её туннелях. Сейчас Колл знал истинную причину беспокойства Аластера: люди могли узнать о душе Константина в теле Колла. К этому моменту практически все страхи его папы сбылись, за исключением смерти в туннелях. Но ещё не поздно. «Это ты сейчас подумал о худшем варианте развития событий? – спросил Аарон. – А что насчёт твоей системы баллов Вселенского Зла? Нам определённо нужно это обсудить». – Не осуждай меня, – сказал Колл. Аластер странно на него посмотрел. – Я не осуждаю тебя, Коллам. Хотя ты и правда был очень тихим всю дорогу. Коллу просто необходимо было перестать отвечать Аарону вслух. А Аарону просто необходимо было перестать лазить в его памяти. – Я в норме, – ответил Колл папе. – Слегка на взводе, вот и всё. – Всего один год, – сказал Аластер, сворачивая на дорогу, ведущую к школьным пещерам. – И маги уже не смогут заявить, что ты не обучен и потому опасен или ещё какую-нибудь ересь. Один год – и ты навсегда освободишься от них. Несколькими минутами спустя Колл вылез из машины и закинул на плечо сумку. Хэвок выпрыгнул следом и повёл носом, принюхиваясь. Из стоящего неподалёку автобуса посыпались голоса учеников, совсем недавно прошедших Железное испытание. Коллу эти ребята казались такими маленькими, и он невольно забеспокоился о них. Кое-кто с тревогой на него поглядывал, показывал пальцем и перешёптывался с другими. Беспокойство сменилось надеждой, что Уоррен, живущий в пещерах жутковатый ящер, заведёт их в расселину. «Это определённо будет стоить тебе баллов в копилку Вселенского Зла», – заметил Аарон. – Хватит лазить в моих мозгах, – пробормотал Колл себе под нос. Подошёл Аластер, обнял его на прощание и похлопал по плечу. Для Колла стало неожиданным открытием, что они теперь были практически одного роста. Он слышал шёпот вокруг, чувствовал взгляды, устремлённые на них с отцом. Когда Аластер отстранился, его челюсти были крепко сжаты. – Ты хороший парень, – сказал он. – Они тебя не стоят. Колл со вздохом проводил взглядом отцовскую отъезжающую машину, после чего направился в пещеры Магистериума. Хэвок шёл позади. Всё казалось знакомым и одновременно незнакомым. Запахи, усиливающиеся по мере углубления в лабиринт туннелей, были знакомыми. Шорох разбегающихся ящериц и свечение мха. То, как другие ученики глазели на него и перешёптывались, прикрывая рты ладонями, тоже было знакомым, хотя и куда менее приятным. Даже кое-кто из мастеров это делал. Уже перед входом в их ученические комнаты Колл заметил мастера Рокмэйпла, уставившегося на него с разинутым ртом, и скорчил в ответ рожу. Колл стукнул браслетом по двери. Та распахнулась, и он шагнул внутрь, уверенный, что комната будет пуста. Но он ошибся. На диване сидела Тамара, уже успевшая переодеться в форму Золотого года. «Почему ты думал, что её здесь не будет? – спросил Аарон. – Это ведь и её комната тоже». В кои-то веки Колл не ответил Аарону вслух, но лишь потому, что у него оглушительно загудело в ушах, и все его мысли сосредоточились на Тамаре. Какой она была красивой, и какими блестящими были её волосы, заплетённые в толстую косу, и как всё в ней, казалось, было продумано до мелочей, начиная c остроты бровей и заканчивая безукоризненностью формы. «А вот сейчас было странно, – сказал Аарон. – Твой разум будто затуманился или что-то вроде того. Колл? Земля вызывает Колла!» Нужно было что-то сказать. Он понимал, что должен что-то сказать, особенно потому, что она продолжала смотреть на него так, будто именно этого от него и ждёт. Но он чувствовал себя жалким, неловким, последним идиотом. И он не имел ни малейшего представления, как объяснить, что да, возможно, не все его решения были правильны, но, в конце концов, ведь всё сработало, и он не сердился на неё, что она сбежала с Джаспером и оставила его в Штабе Вселенского Зла с мастером Джозефом и Алексом, так что и ей не стоит сердиться на него за воскрешение Аарона… «Не-а, ничего из этого говорить нельзя», – отрезал Аарон. – Почему? – спросил Колл и лишь затем понял, что он опять сделал это: ответил вслух. Он удержался от желания хлопнуть себя ладонью по губам, потому что от этого стало бы только хуже. Тамара встала. – Почему? Это всё, что ты можешь мне сказать? – Нет! – воскликнул Колл, хотя так и не придумал, что же ему нужно сказать. «Повторяй за мной, – вмешался Аарон. – Тамара, я знаю, у тебя есть причины сердиться на меня, и понимаю, что должен вернуть твоё доверие, но я надеюсь, что когда-нибудь мы вновь сможем быть друзьями». Колл сделал глубокий вдох. – Я знаю, у тебя есть причины сердиться на меня, – произнёс он, чувствуя себя ещё большим идиотом, если только это было возможно. – И я понимаю, что должен вернуть твоё доверие, но надеюсь, что когда-нибудь мы вновь сможем быть друзьями. Выражение лица Тамары смягчилось. – Мы можем быть друзьями, Колл. Колл не мог поверить, что его слова сработали. Аарон всегда знал, что сказать, и теперь, с Аароном в голове, он тоже так умеет! Здорово. – Ясно, – сказал он, не получив дальнейших инструкций. – Хорошо. Тамара наклонилась и почесала Хэвока за шеей, а волк от счастья вывалил из пасти язык. – Он теперь отлично выглядит, перестав быть Охваченным хаосом. Но принципиальной разницы я не вижу. «А теперь скажи ей, что она тебе небезразлична и что ты наделал ошибок и сожалеешь об этом», – предложил Аарон. «Я не собираюсь этого говорить! – подумал Колл. – Если я скажу, что она мне небезразлична, она поднимет меня на смех. Но если я вообще ничего не скажу, всё это может закончиться само собой». В ответ Аарон промолчал. Мрачно промолчал. – Ты мне небезразлична, – сказал Колл, и Тамара резко выпрямилась. И она, и Хэвок изумлённо на него уставились. – Я наделал ошибок. Очень серьёзных ошибок. Хуже и представить нельзя. «Не перегибай палку, приятель», – забеспокоился Аарон. – Я хотел вернуть Аарона, – продолжил Колл, и Аарон в его голове притих. – Ты и Аарон – вы лучшие из друзей, какие у меня когда-либо были. И Хэвок. Но он меня не осуждает. Хэвок залаял. Губы Тамары дрогнули, как если бы она не могла сдержать улыбку.