– А кто в ее вкусе? Ты?! – Марк засмеялся, сложив руки на груди подобно мне. Кристин прошептала, пряча лицо в ладонях: – Прекратите. – Она выберет кого угодно, только не тебя, – заявил спокойно, но ухмылка появилась на лице, – ты только руки на себя не наложи. Или на кого-нибудь другого. Кристин вскрикнула, схватившись за голову и расставив локти: – Заткнитесь! – все замолкают, – завтра я иду с Марком, и если ты хочешь возразить, – она указала на меня пальцем, прошипев, – если правда хочешь, то скажи это Эмили. По спине побежали противные мурашки. Опустил взгляд на бледное и обиженное лицо Кристин, проскрипев зубами. Неужели не понятно, что я забочусь о твоей пятой точке? – Значит, решили, – торжественно заключил Марк, опустив ладонь на плечо Кристин. Внутри меня все сжалось, а взгляд приковался к его руке, – я заеду за тобой в семь вечера. Почему он коснулся ее? Почему она позволила? Вдохнул через нос, поджав губы. Марк убрал руку и с улыбкой кота, прошел мимо меня, задев плечом. Скрип двери. Тишина повисла в темной комнате. Я прислонил голову к стене, остужаясь. Кристин тяжело дышала, смотря в мои глаза: – Зачем ты это делаешь? Посмотрел на неё в ответ. Серый свитер, который ей совсем не по размеру, закрывал бедра и свободно свисал. В этом мешке её ноги казались такими худыми, что возникло желание покормить девушку. – Дилан, – голос Кристин ослаб. Не ответил, продолжив рассматривать, заострив внимание на бедрах и на том, что мы стояли одни в женском туалете, в полной тишине. Может поцеловать ее? Сжал веки, отлипнув от стены и молча вышел из туалета. Нахер такие мысли. Нахер такие поцелуи. Нахер Кристин. 15:03 Прокрутил руль и машина свернула на дорогу. Я сжал челюсть, напрягшись: – Нельзя допустить этого. – Мы не можем запретить Кристин идти на бал, а рассказать о Марке тоже не получится. – Почему нет? – бросил взгляд на Люка, что поедал гамбургер на переднем сидении, – пристегнись. – Ты сам знаешь Кристин, она поднимет шумиху, а нам это не нужно. Закатил глаза, ведь это не так важно, если поможет спасти её жизнь. – Я у отца спросил по поводу Птицы, – нахмурился сильнее, сжав кожаный руль, – ну как спросил, просто порылся в бумагах, – усмехнулся Люк, – короче, знают они гораздо меньше чем мы, но подозревают, что Птица работает не один. Кто-то помогает ему, либо подражает, убивая вместо него. Раздался гром. Наклонился к рулю, подняв глаза на небо. Небо потемнело, не пропуская даже крошечные лучи света. Тучи все заполонили. – Новенькое что-нибудь расскажешь? – спросил, после минуты молчания. – Эксперты выяснили, что главное оружие Птицы это нож с односторонней заточкой, слишком мелкий для кухонного, но и не перочинный. У всех жертв нож воткнут по рукоятку, – Люк поморщился, – у всех кроме парня, того вообще вырубили куском железа. – Почему так? Люк выкинул в открытое окно салфетку и развернулся ко мне: – Не знаю, но это железо стояло в гараже до и после убийства. Скорее всего, Алек застал Птицу за убийством девушки и тот вырубил его, оставив оружие на месте преступления, – догадка тут же посетила меня, и я раскрыл рот, но Люк предугадал вопрос, – отпечатков на железке нет. Птица был в перчатках, либо все стер. А еще, целью Птицы не является ограбление или сексуальный подтекст, он скорее мстит. Так написано в заключении и его психологическом портрете. С тяжелым чувством свернул к обочине, остановившись рядом с домом Люка. – Обсудим это завтра, – бросил Люк и вышел из машины, когда я кивнул. Остался один. С очередным грохотом о стекло разбились капли воды, нарастая с каждой секундой. Через мгновение начался настоящий ливень, отрезав меня от внешнего мира. 15:17 Дождь ослаб, ветер прекратил качать автомобиль, который я припарковал у гаража особняка в три этажа. Холодное здание. Холодное и пустое. Вышел из машины, ступив на мокрый асфальт. Направился к огромным черным дверям, углубившись в свои мысли. Пахло сыростью, а прохладный ветер пролазил под ворот свитера. Надеюсь, Алекс промыла мозги своей подруге, а если нет, тогда придется проследить за Кристин. Не то, чтобы мне этого не хотелось. Я бы следил за ней в любом случае, потому что… черт. Да пошло все это. Следопыт. Толкнул массивную дверь, пройдя внутрь здания. Все как обычно: убрано, пусто и пахло хвоей. – Дилан, – совсем рядом раздался женский голос, заставив меня посмотреть в сторону кухни, – это ты? – Да, отец дома? – ответил спустя время, сунув руки в карманы. В огромный холл бодро прошла женщина в фартучке, о который вытерла мокрые руки. На ее лице виднелся белый след от муки: – Нет, но чтобы скрасить твое одиночество я решила приготовить пирог, – Мелисса кокетливо улыбнулась, от чего её лицо покрылось морщинками, – все как ты любишь, с яблоками и карамелью. – Спасибо, я не голоден. […] Мужчина, кривя лицо, с силой отталкивает стеклянный шкаф от стены, громко крича. По комнате разносится звон бьющейся посуды, до этого момента спокойно покоящейся на полках, и страшный вопль. Меня оглушает. Спустя секунды на квартиру обрушивается тишина. Слышны лишь наши с мамой тяжелые вздохи. Мужчина сгибается над стеклом, замирая и не двигаясь, опустив голову. Вижу его мокрую от пота спину, на которой отблескивает свет из коридора. Он сутулится. Дышит, словно зверь, готовящийся к нападению. Мама сильнее прижимает к себе, закрывая ладонями мои глаза. Слышу ее быстрое сердцебиение и хочу прекратить все это. Защитить мамочку, но понимаю, что сам трясусь от страха. Стою на этом диване, который служит нам кроватью, и продолжаю трястись, обнимая ноги мамы. Темнота давит на меня, а мужик продолжает стоять среди разбитого стекла, сжимая в руке нож. Я не знаю, что он задумал, но мне страшно. Больше всего за мамочку. Она устала подрываться ночью и с криком прятать меня за собой, когда этот мужчина приходит пьяный в наш дом. В свой дом, чтобы…не убить, нет. Просто запугать. Хрип разрезает тишину и мое сердце сжимается: – Убери этого выродка, – мужчина выпрямляется, игнорируя стекло, скатывающееся по его спине. Оно звенит, ударяясь о пол. Я сглатываю, сильно сжимая глаза, потому что не хочу смотреть на это. Мне страшно. Хватит. ХВАТИТ! […] Вскочил, сжав в руках края одеяла. Ужас медленно отступил, оставив леденящий холод внутри. Просто сон. Выпрямился, кинув взгляд в сторону окна, через которое сочился лунный свет. На улице ночь. Сглотнул, но стенки горла болезненно сжались. В горле пересохло. Упал на подушку, ткань которой была влажной, как и моя футболка. Откинул одеяло, продолжив смотреть в потолок. Почему-то, что я пережил, до сих пор преследует меня? 18:53 Постучал в дверь, отступив, когда Эмили открыла её, одарив меня широкой улыбкой: – Ты приехал, – с каким-то облегчением сказала она.