Тут он прав. С трёх сторон хода нет, с четвёртой, по воде – разве что бегом побежать, копируя одного еврея, жившего две тысячи лет назад. Только куда мне до него? Зато можно повоевать. Этим, снаружи, тоже страшно. Никто в герои записываться и в лобовую атаку на меня переть не спешит. Время тянут, наверняка или подмогу ждут, или перегруппировываются для нового витка наших разборок. Вряд ли их там много, иначе устроили бы из забора дуршлаг, а из меня – фаршированную несъедобным дичь. Голос от увещеваний перешёл к угрозам: – Мы же тебя на ремни порежем, если нормальную речь не понимаешь! Ты чё, сука, думаешь?.. Дальше я его уже не слушал. Не отрывая взгляда от дырок в профнастиле (не мелькнёт ли там чей-нибудь любопытный взгляд), из положения лёжа встал на четвереньки. Где-то тут калаш валяться должен. Не мог я его далеко зашвырнуть, когда к подъёму Зюзи готовился. Повертел головой – точно! Вон он, голубчик! В паре метров, почти рукой подать, лежит, скучает. Второй Орсис, забракованный мною по причине новизны, виднелся несколько подальше — на самой границе пляжа и травы. Стволом вверх, на мешке с одеждой. Надо было его брать. Нет же, поумничать решил... а оно вон как вышло. Всё! Нужно о чудо-винтовке забыть! Сейчас она от меня — как Луна от Земли. И далека, и заманчива, и путь к ней труден и опасен. Если попробую добраться — на открытом месте окажусь, со всеми вытекающими. Пару раз глубоко вздохнул. Ходу! Не помня себя вскочил, подхватив тяжёленький сидор за горловину, бросился к автомату. На бегу подцепил его за ремень и, развернувшись, со всех ног помчался к большому дому. Два выстрела, опять вслепую, однако все рядом. Потом ещё два. С противоположной стороны кто-то заорал: – К вам побежал! Похоже, имелась в заборе щёлочка. Плохонькая, иначе давно бы положили меня, но имелась. Окрик придал сил, заставляя ускориться ещё больше. «Пока бегу – живой!» — заевшей пластинкой крутилось в голове. Промелькнули домики; подошвы сапог, казалось, дымились от скорости и бухали при каждом соприкосновении с землёй турецким барабаном; дыхание спёрло. ...Дверь... Полуподвал с велосипедами и прочим инвентарём для отдыхающих... Вторая дверь... Ступеньки... Уже знакомый зал с чучелами по стенам... Сдвинул стоящий поблизости комод и закрыл им вход из гаража. Надолго он, конечно, никого не задержит, но и крепко сомневаюсь, что преследователи вообще попробуют проникнуть сюда. Зачем? Пулю схлопотать? Если уж сильно приспичит — окон полно. Больших, в полный рост. Разбил одно — и гуляй туда-обратно для удовольствия. Потому закрывал больше для порядка, чтобы беззвучно не подобрались. Не поднялся — взлетел на второй этаж и, сквозь щели в шторах, не приближаясь к ним, дабы случайно не дотронуться и шевелением ткани не выдать себя, выглянул наружу. От дома до ворот – метров двадцать, не меньше. Между ними – пустая, поросшая травой сквозь стыки тротуарной плитки, площадка. По бокам, вдоль забора – всё те же берёзки. Голые, белые с чёрными полосками стволы; высокие, полупрозрачные кроны, о которых всяких приличный поэт старается высказаться в рифме, причём всегда в печальной, непременно норовя приплести мягкий шум листвы и русскую душу. Может, и правы были. Одни под берёзками душу воспевают, другие – отдают... Пробежался по остальным комнатам. Роща, домики с виднеющимся за ними прудом – до ближайшего даже подальше, чем до ворот, снова роща – и ни одного человека в поле зрения. Прячутся, планы по моей поимке строят. А у меня плана, к сожалению, нет. Одни эмоции, нервы и непрерывное желание двигаться, взять под контроль все входы и выходы, все окна. Только перебегу из одной комнаты в другую – так и чудится крадущаяся за спиной бородатая рожа с ружьём наперевес. Злая, страшная… Обернусь – никого. На месте напавших я бы и не подумал во двор соваться. Сидел бы тихонько, контролировал периметр и ждал или подкрепления, или пока я не рвану в прорыв. Другой вопрос – есть ли у них время и связь с Фоминском? Если есть – тогда мне не повезло совсем. Если нет – гонец до темноты никак не успеет с подмогой вернуться. А ночью проморгать одиночку легче лёгкого. Получается, штурма мне в любом случае не избежать. Начнут, более чем уверен, со стороны пруда. Сначала один переберётся, самый смелый, следом – остальные. Рассыпятся по удобным позициям, попрячутся под защитой домиков, отрежут мне отход. После понемногу начнут подбираться. Ещё не до конца понимая, зачем, принялся метаться по комнатам, вслушиваясь в тишину пустого дома и срывать с кроватей простыни. Набрал охапку, свалил её прямо с лестницы вниз, на первый этаж. Поспешил за бельём по второму кругу. Теперь собирал подушки, одеяла, да любые тряпки, способные гореть, дымить и вонять. Последними сбросил два матраца, распоров их вдоль. Не забывал и за шторы посматривать. Нет. Не показываются. Ну и ладно. Когда собранного в кучу барахла набралось изрядно, почти по грудь, спустился вниз. Перекатившись через неё, метнулся на кухню, притащил оттуда резной, деревянный табурет. Без жалости разломал. Мне нужны только ножки, остальное – в сторону. Тряпки с прочими постельными причиндалами убирать от лестницы и не подумал, тут от них пользы больше. Хорошая лесенка, красивая, резная. Ступеньки деревянные, балясины деревянные, косоуры тоже не подкачали. Дуб, полированный. Когда полыхнёт – мало никому не покажется. И плевать на всевозможные пропитки с лаками. Дерево есть дерево – огня не любит. Распустил пару простыней на полосы, сделал три корявых, топорщащихся во все стороны лохмотьями ткани, факела. Одну из полос, предварительно смочив её водой из бутылки, намотал на физиономию, вместо респиратора. На один раз сойдёт, а больше мне и не надо. Натаскал ещё некрупной мебели, набросал сверху. Украсил сооружение несколькими головами убитых животных. Символичненько получилось. Небольшое, плотное покрывало завязал узлом на шее. Неудобно-то как... будто щёки и подбородок вафельным полотенцем растираю. Чешется, колется, печёт. Но – надо. Руки должны быть свободными. Покончив с подготовкой костра, побежал на кухню, где лихорадочно принялся выворачивать шкафчики со всяким бытовым скарбом. В третьем, навесном нашлись салфетки. Много, в целлофановых упаковках. Вот и розжиг. ...Помню я, помню, как под чутким руководством полковника Коробова домик палили, прячась в подземном ходе. Тут такой номер, конечно, не прокатит, однако если устроить пожар, да ещё с дымом – мои шансы удрать сильно повышаются. Застрелиться всегда успею... Полюбовавшись на устроенный хаос, приступил ко второй части реализации своего замысла. Да, именно замысла – планом, родившуюся в моей голове авантюру, нельзя было назвать даже с натяжкой. Определение «Бред сивой кобылы» подходило гораздо лучше. Ну и пусть. Лишь бы результат был, а выяснять уместность и правильность формулировок я с удовольствием оставлю специалистам. Прижавшись к стене, бочком подобрался к ближайшему окну, медленно, стараясь не слишком касаться шторы, повернул ручку ближайшей створки. Добротная фурнитура, пережившая своих хозяев, мягко поддалась. Чуть потянул – и створка с неприятным уху похрустыванием немного отворилась, образуя щель сантиметров в десять. – ...ядь!!! – прорвавшийся в помещение крик заставил вздрогнуть. Прав я был – богатенький дядя здесь строился. Отличная звукоизоляция! Переговорщик, вон, слышно, охрип уже. – Да пошёл ты! – угадав услышанное слово по последним буквам, начал я диалог. – Вы кто такие?! Нах... сюда припёрлись?! Голос не сразу, удивлённо ответил: – Обозвался?! Ну выходи, пообщаемся! – Ага! Только шнурки поглажу! Чё надо?! – Ты ох...ел? К ноге, я сказал! – Сам иди! Один! Без оружия! – крикнул я как можно истеричнее, прекрасно понимая, что никто не придёт. Мне сюда гостей и не надо. У всей этой пустой болтовни другая цель – запутать тех... за забором. – Мужик, ты вообще берега попутал? – с нескрываемым удовольствием, получаемым от перебранки, крикнул невидимый отсюда говорун. Понимаю, сейчас его приятели с другой стороны перебираются. Я бы тоже постарался заболтать засевшего в доме врага. Мой выход. Моё первое представление. Амплуа – паникёр. – Да хер я вам сдамся! Лучше пуля в голову! В трудовые отряды не вернусь! Срать я на вас хотел!!! – истеричность даже имитировать не пришлось – сама наружу лезла. – Уроды! Суки! Чтоб вы сдохли! Не дожидаясь реакции своего собеседника, бросился к куче, достал спички из кармана. Принялся чиркать серной головкой о тёрку. На удивление, руки не дрожали, спички не подводили. Сухая бумага салфеток вспыхнула сразу, мне лишь оставалось кинуть сверху несколько холстин. Заиграл пламенем костерок, потянуло белым, вонючим дымом. Пригодились и факелы. Подпалив их от разгорающегося костра, кинул под шторы. Огонь принялся весело лизать тяжёлую портьерную ткань. В нос шибануло запахом палёной шерсти. Клубы гари рванули вверх, под потолок, дышать стало совершенно невозможно. И это радовало. Следующей моей целью было окно почти над въездом в гараж. Правильную, направленную тягу у меня создать, конечно, не получится, однако для приличного пожара приток свежего воздуха необходим. И лучше сквозняка ничего не придумать. Хоть и спешил, но нашёл в себе силы и здесь обойтись без резких движений. Так же, сбоку, не показываясь в проёме, приоткрыл вторую створку. Костёр заметно повеселел, дым потянулся в мою сторону. Всё. Больше здесь делать нечего. Стараясь не дышать, поспешил к двери, ведущей в гараж. Отпихнул загораживающий её комод в сторону, оказался на лесенке, не забыв закрыть за собой проход. Запах горелого чувствовался и здесь, но не так сильно. И наступила третья, заключительная часть моего бреда. Торопливо подойдя к разбитому окошку, тому, через которое ещё совсем недавно влезал в дом, направил «огрызок» в небо. Выстрелил. Один раз. Хватит. Пусть теперь головы ломают, что это было – застрелился или в кого-то конкретно шмальнул? ...Своими бестолковыми, на первый, да и на второй взгляд, манипуляциями я преследовал несколько целей сразу: устроить полноценную дымовую завесу для попытки прорыва; скрыть в треске пожара шум от своих передвижений; запутать противника, создав видимость своей полной неадекватности – с дураками всегда осторожничают, не спешат к ним; вынудить неизвестных на необдуманные поступки и пожар для этого – чем не повод? Вдруг сдадут у кого-нибудь нервишки и побежит он некие, припрятанные от товарищей ценности спасать? Или разом осмелеют, подойдут поближе посмотреть, как беглец запекается в собственном соку? А я их тут и встречу. Последние пункты, признаю, спорные. Но уж чем богат... Горело надо мной весело. И пары минут не прошло – дым из открытого окна уже закрыл собою всё обозримое пространство. Да и про гараж пожар не забывал – тянуло белой вонью сюда сильно. Глаз обильно слезился, горло немилосердно першило. Долго мне здесь не протянуть. Забросил калаш за спину, достал пистолет. С ним удобнее – можно одной рукой управляться. Подхватил заранее примеченную стремянку и выскочил наружу. Бетонный выезд, идущий вверх; грязная, забившаяся мелким, хрустящим под сапогом мусором, ливнёвка; белые, сворачивающиеся в спирали, по удавьи изгибающиеся в непонятном танце клубы дыма над головой; такой нужный треск пламени... Послышался свист. Сначала справа, со стороны ворот, потом слева, от пруда. Именно слева, с территории усадьбы. Обошли, значит, не побоялись. Спасибо. И не надеялся, что так опростоволоситесь. Вы во двор – я со двора. Где буду штурмовать забор – до этого момента не знал и сам. Решение откладывал, как мог. Из-за ветра. Раньше направление недосуг проверять было, а сейчас рассуждать поздно. И о том, что меня ждёт там, за ограждением, тоже старался не думать. Может, подстрелят, может, нет... Но здесь оставаться нельзя – здесь меня в любом случае достанут, как не прячься и не отстреливайся. А так, в дыму, можно попробовать и затеряться среди деревьев.