Эти милые пухлые губки. Мягкие круглые щечки. Большие глаза, открытые навстречу всему, пока не заметят, что что-то не так. Обычно это касалось Мулле: его забыли дома, или не могли принести сию же минуту, или сам Мулле что-нибудь натворил, обидел другую куклу или плюшевого мишку и не попросил прощения — все печали и радости в жизни так или иначе были связаны с этим тряпичным человечком. Мартин отодвинул сиденье назад и снял с себя плотное термобелье, которое надевал для дайвинга. Натянул джинсы и свитер, вышел из машины. Когда он захлопнул дверцу, Адам поднял глаза. — Папа! Мальчик вскочил и побежал навстречу отцу с распростертыми объятьями. — Привет, сынок! — Мартин присел на корточки. Он долго сидел, обнимая Адама, вдыхая резкий запах сосисок и ощущая, как тревога растворяется и уходит. — Прыгай в машину, а я схожу за твоими вещами и скажу, что ты завтра не придешь. Когда они выехали на шоссе, уже начало смеркаться. Адам сидел рядом с Мартином в своем детском кресле, установленном против хода движения, и пытался смастерить бумажный самолетик. На мобильный пришла эсэмэска. От Александры. Купишь попкорн?, а следом большое сердечко. Мартин улыбнулся и послал ей смайлик-поцелуй в ответ. Местный магазинчик располагался прямо у дороги, туда заходили в основном жители Хенона, которые не хотели толкаться в большом супермаркете в поселке. Тут можно было купить все необходимые товары на каждый день, а еще в углу стояло несколько столиков и кофейный аппарат. При желании там всегда можно было обменяться с кем-нибудь парой слов. Народ обсуждал ставки на конных скачках и результаты футбольных матчей. Обычно Адам сидел за одним из столиков и ждал, пока родители купят все необходимое. Иногда какая-нибудь добрая тетя угощала его леденцом на палочке или карамелькой. — Подожди тут, я скоро, — сказал Мартин, и Адам, не отвечая, тут же побежал и сел на привычное место, на один из плетеных стульев. Мартин быстро взял, что нужно, и направился к кассе. Стоя в очереди, он бросил взгляд на Адама и увидел, что тот держит на руках Лизу, крошечного пекинеса, которого они часто встречали здесь вместе с его пожилой хозяйкой. Мартин улыбнулся и тихо вздохнул. Он знал, что теперь ждет его на выходных. Все три дня Адам будет говорить о Лизе. Какая у нее мягкая шерстка и как с ней весело играть. Может, им тоже такую завести? Когда уже они заведут собаку? Когда ему исполнится четыре или пять? А ему разрешат самому выбрать кличку? Расплатившись, Мартин обнаружил, что Лиза исчезла, а вместо нее Адам держит в руках коробочку с леденцами. — Смотри! — радостно закричал мальчик, гремя коробочкой. Позади него сидел тучный мужчина лет шестидесяти в спортивном костюме. Мартин его раньше не видел. Мужчина облокотился на палку, подмигнул и произнес хриплым голосом: — Как-никак, скоро суббота. * * * Когда Мартин с Адамом вошли в дом, Александра сидела на кухонном диване, держа на руках Нелли, и просматривала почту. Предвечерние сумерки разбавлял свет бра и двух стеариновых свечей, по радио передавали новости, на кухне пахло пармезаном. На плите стояла кастрюля с ризотто. — Это ты…? — удивленно спросил Мартин. — А что ты так удивляешься? — в шутку оскорбилась Александра. Мартин снял куртку и повесил в прихожей, а Адам сразу побежал к маме, обнял ее и продемонстрировал бумажный самолетик и коробочку с леденцами. — Мы же договорились, — сказала Александра, у которой было столько принципов в вопросах воспитания, что Мартину просто не хватало сил всем им следовать. — Это меня дядя угостил. — Но сладости разрешается есть только по субботам. — А когда суббота? — Не завтра, а после завтрашнего дня. — Ну, тогда они уже закончатся, — гордо заявил Адам. Потом нахмурился и посмотрел на сестру, уснувшую у материнской груди с молочной пленочкой на тонких губах. — Нелли спит, — констатировал Адам, поглаживая малышку по щеке. — Ты прав, — прошептала Александра. — Давай не будем ее будить. Она встала и переложила дочку в старую колыбельку, стоявшую в дальнем углу кухни. В ней спал еще отец Мартина, а потом и сам Мартин. Вернувшись к Адаму, Александра посадила его к себе на колени. Мартин наклонился и поцеловал ее в губы. — Как все прошло? — спросила Александра. По ее голосу Мартин понял, что она напугана. Он подошел к холодильнику. — Пиво будешь? — С удовольствием, — ответила Александра. — По телевизору сказали, что кормящим пиво очень полезно. — Правда? — удивился Мартин. — Ну, вообще-то, я могла что-то перепутать, — сказала Александра с невинным видом. Мартин налил два бокала пенистого портера, один поставил на стол перед женой, а сам сел со вторым напротив. Он посмотрел в окно, на малиновый закат, постепенно заливающий небо. Несмотря на шутливый тон Александры, он чувствовал, с каким напряжением она ждет от него ответа. — Там все хорошо, — сказал он. — Ничего неожиданного. Он провел рукой по темным жестким волосам, потом по бороде и наконец задумчиво почесал подбородок. Потом покачал головой. — Думаю, нам больше не о чем волноваться, — произнес он твердо, как будто принял решение, что отныне будет так. — Я правда думаю, что все позади. Александра подняла бокал и отхлебнула немного пива. — Будем надеяться, — сказала она. — Будем надеяться. Ааадам! Аааадам! Мартин медленно пробуждался ото сна. Протяжные цепочки звуков, образующие имя сына, раз за разом тянулись сквозь сознание. Наконец Мартин окончательно проснулся. Кто-то звал Адама? Или ему приснилось? Теперь Мартин слышал другой звук, он доносился из комнаты с телевизором, соседней со спальней, и звук этот казался гораздо более знакомым. Чтобы не разбудить Александру, он не стал включать свет, спустил ноги на скрипучий деревянный пол и встал с кровати. Адам стоял у низкого окошка за телевизором и смотрел на воду, как это и раньше случалось по ночам. Мартин сел на пол и стал ждать. Обычно, когда Адам ходил во сне, они давали ему столько времени, сколько нужно, но на этот раз Мартину показалось, что процесс затянулся. Он встал, посмотрел на море, потом на сына. Какой он маленький и одинокий. Совершенно беззащитный. Пижама, которую ему подарили на Рождество, на размер больше, штанишки на талии сползли, теперь брючины достают до пола, рубашка съехала с одного плеча. Месяц светил ему прямо в лицо, покрывая кожу перламутровым блеском, глаза мальчика были устремлены к горизонту. — Привет, — произнес он вдруг таким ясным голосом, что у Мартина слезы на глаза навернулись. Это был какой-то потусторонний звук. — Не сейчас, — продолжал Адам, — но скоро. Я скоро приду. Потом долго было тихо. Мартин стоял, не шевелясь. Он чувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Такого с Адамом раньше не случалось. Ему что, кажется, будто он с кем-то разговаривает? Адам вернулся в свою комнату, залез в постель и лег спать. Мартин колебался. Ему хотелось заговорить с сыном, разбудить его, но он остановил себя, они с Александрой договорились, что не будут этого делать. Они знали, что вопрос о том, надо ли будить лунатиков, остается спорным, но поскольку Адам никогда не подвергал себя опасности во время ночных хождений, они его не будили. Мартин накрыл Адама одеялом, включил ночник в форме спящей кошечки и пошел к себе. Однако долго не мог заснуть. Адам начал ходить по ночам пару месяцев назад. Они обратились в поликлинику, где их успокоили. Оказывается, у детей такое часто встречается, обычно после какого-то особенного события. Своего рода реакция на стресс. Медсестра объяснила, что это может быть связано с рождением сестренки. В детском саду воспитатели заверили, что Адам ведет себя как обычно, ему всегда нравилось в садике. На том они и успокоились. Мартин погуглил и выяснил, что лунатизм бывает наследственным. Может быть, он тоже ходил во сне, когда был ребенком? Этого он не знал, и подумал, что надо не забыть при случае спросить об этом родителей. А еще поговорить с Александрой. Проснулся Мартин около шести, когда Александра с Нелли уже выезжали — они должны были провести выходные в Копенгагене с сестрой Александры Моникой. Жить в отеле, ходить в спа. С ними ехала соседка Моники, опытная няня, так что у Александры был шанс тоже немного отдохнуть, пообщаться с сестрой и выйти в город. Александра поцеловала Мартина в лоб, от нее исходил легкий аромат магнолии — духов, которые он ей подарил. Затем дала ему подержать Нелли, Мартин провел пальцами по мягкой щечке малышки. Все происходило в такой спешке, что Мартин не успел рассказать Александре о ночной сцене. Может, и к лучшему, ему не хотелось ее волновать. С тех пор, как четыре месяца назад родилась Нелли, Александра постоянно занималась детьми и заслуживала небольшой передышки. — Берегите себя, — прошептал он. — И вы, — ответила она, тоже шепотом. Час спустя он встал, натянул халат, заглянул к Адаму, который по-прежнему спал, и спустился вниз. На кухне он поставил варить эспрессо. Потом налил себе грейпфрутового сока и вышел в деревянных башмаках на улицу за газетой.