А если нет? – мысленно спросил он себя. В таком случае, старый крот, ты сегодня упрочил победу на выборах… Дикки Ламберту. Глава 11 – Доктор Джонс, вы еще здесь? – спросила Бриджет Мэллой, сестра-распорядительница Королевской бесплатной больницы. – Я думала, вы закончили обход. – Закончила, но хочу задержаться. Надо понаблюдать за одной малышкой. Поступила час назад. Зовут Мэри Эллертон. Сказали, требуется неотложная помощь. Ребенок едва дышал. Сейчас положение стабилизировалось, но мне все равно тревожно, – ответила Индия, перелистывая записи на планшете, с которым делала обход. – Туберкулез? – Думаю, да. – А девочку хоть как-то лечили? Это же явно не вчера началось. Ее родители что-то делали? – В общем-то, да. Они ее накормили жареной мышью. – Даже не верится, что эта шутка еще жива, – засмеялась сестра Мэллой. – Я слышала ее в детстве. Она уже тогда считалась старой. – Я бы тоже сочла это шуткой, – серьезно ответила Индия, – если бы собственными глазами не увидела, чем иногда кормят детей, чтобы те поправились. Еще в годы учебы. Я видела девочку, которую кормили живыми личинками, чтобы вылечить от туберкулеза. Другую родители заставляли семь раз обойти вокруг осла, считая, что это уймет ее надсадный кашель. – Что ж, маленькая Мэри Эллертон хотя бы получила кусочек мяса, – заметила сестра Мэллой. – О чем думала ее мать? Жарить грызуна… – Доктор Джонс, у вас есть дети? – Нет. Индии вечно задавали этот вопрос, который приводил ее в бешенство. – Понятно, – произнесла сестра Мэллой, как будто это все объясняло. Самой Индии это ничего не объясняло. – Что вы хотели сказать своим «понятно»? – не выдержала она. – Миссис Эллертон очень бедна. Так? У бедняков нет денег, зато есть мыши. – Сестра Мэллой, я могу лишь горько сожалеть о таком дремучем невежестве. Вы ведь не оправдываете его? Голубые глаза сестры Мэллой внимательно смотрели на Индию. Судя по их выражению, она тоже горько сожалела о дремучем невежестве, но это не касалось миссис Эллертон. – Доктор Джонс, а вы представьте мать, которая очень любит свою дочь, видит, как та страдает, но ничем не может ей помочь. Поджарить мышь – это уже что-то. Согласна, не самое лучшее средство, но хоть какое-то. Для нас с вами это бабкины предрассудки, а для бедной, страдающей матери, чей ребенок тает на глазах… пусть слабая, но надежда. Индия собралась прочесть ей лекцию о болезнях, разносимых мышами, но в этот момент по коридору промчалась младшая медсестра. – Доктор Джонс! – закричала она. – Мэм, вас срочно зовут в отделение неотложной помощи. – Прекратите вопить, Эванс, – шикнула на девицу сестра Мэллой. – Да, мэм. Извините, мэм. – Мэри Эллертон стало хуже? – спросила Индия, выскакивая в коридор. – Нет. Там новый пациент. Только привезли. Весь горит в лихорадке. – А где дежурный хирург? – спросила сестра Мэллой. – Так на Хай-стрит уличное происшествие. Два экипажа и омнибус столкнулись. Доктор Меррил занят по горло. Он просил меня привести любого, кого сумею найти. Крики, доносящиеся из отделения неотложной помощи, Индия услышала еще на подходе. Толкнув двери, открывающиеся в обе стороны, она попала в громадное помещение с белеными стенами. Оно находилось на достаточном расстоянии от остальных отделений и палат больницы. Индия увидела троих санитарок и студента-медика. Все они пытались удержать мужчину с покалеченными ногами. Рядом еще двое санитарок разрезали одежду на неподвижно лежащей женщине. Мимо Индии промчался доктор Меррил с громко плачущим ребенком на руках. – Койка номер один, возле раковины, – крикнул он. – Высокая температура, бред. Возможно, общее заражение… Эванс! Хлороформ мне! Живо! Индия бросилась в дальний конец отделения, едва не поскользнувшись в луже крови. Вскоре она увидела койку номер один и распластанного на ней мужчину. По крайней мере, она так решила, глядя на торчащие ботинки и макушку головы, поскольку все остальное было закрыто куртками. Рядом стояли еще двое мужчин в рубашках. – Что здесь происходит? – спросила Индия, откидывая куртки. – Зачем вы его так плотно закрыли? Ему же тяжело дышать! – Закрыли, потому что зубами стучал от озноба, – ответил один мужчина, судя по свернутому носу, любитель подраться. – Где вас носило, миссус? И где этот чертов доктор? – Я и есть этот чертов доктор, – ответила Индия. – Как зовут больного? Но, посмотрев на лицо, она сама получила ответ. Сид Мэлоун. – Никогда не слыхал про женщин-врачей, – недоверчиво пробормотал все тот же мужчина. – Остынь, Томми. Она и впрямь доктор. Та девица, что мы у Ко видели. Помнишь? – сказал второй. Он был моложе и худощавее первого. Индия не слышала их разговора. Ей важнее всего было проверить, в каком состоянии жизненно важные органы пациента. Его пульс был пугающе слабым, дыхание – поверхностным, а зрачки – сжатыми. Пышущая жаром кожа свидетельствовала о крайне высокой температуре. Но, когда Индия попыталась засунуть в рот Мэлоуна термометр, ее пациент стал бешено сопротивляться. Она испугалась, что он сейчас прокусит стекло. – Сколько он находится в таком состоянии? – спросила она, делая еще одну попытку измерить температуру. – Мистер Мэлоун, не упрямьтесь. Будьте хорошим мальчиком. – С утра, – ответил худощавый. Индия все-таки сумела поставить термометр и извлечь обратно. – Так-так. Целых сто шесть градусов[10]. Рвота была? Голова у него болит? Сыпь? Может, он подхватил инфекцию от корабельных матросов? – У него рана, – помявшись, ответил худощавый. – Рана? Где? – Индия осмотрела руки Сида, полагая, что не заметила следов. – Не на руках. На боку. На правом. Индия расстегнула куртку Сида. По рубашке, словно сгнившие цветы, тянулись желтые и коричневые пятна. В нос ударил отвратительный запах. Она расстегнула рубашку, развязала неумело наложенную повязку и чуть не вскрикнула. Рваная, зияющая рана тянулась от подмышки до бедра. Края раны почернели и загноились. Сквозь поврежденные ткани белели ребра. Индия поняла: дорога каждая секунда. Она огляделась. Отделение неотложной помощи превратилось в настоящий сумасшедший дом. Весь персонал был вплотную занят пострадавшими в дорожном столкновении. – Как вас зовут? – спросила она худощавого, и тот опять замялся. – Имя свое можете назвать? – Фрэнки. Фрэнки Беттс. – Мистер Беттс, снимите с него одежду. – Что, всю? – Да! И побыстрее! Начинайте! А вы… – она подозвала Томми, – пойдете со мной. Индия подбежала к раковине, заткнула слив и пустила холодную воду. Потом взяла с полки полдюжины простыней и бросила в раковину. – Намочите, хорошенько отожмите, потом приложите к телу мистера Мэлоуна. – Но как… – Делайте, что я вам сказала. Индия поспешила к шкафчику с лекарствами и, открыв стеклянные дверцы, схватила оттуда пузырьки с хинином, хлороформом и карболовой кислотой. Оттуда она заскочила в кладовую, где взяла таз, иглы, хирургическую нить, ножницы, термокаутер и шприц. Все это она сложила на поднос. На обратном пути Индия взяла еще один таз, памятуя, что не все спокойно переносят запах паленого мяса. Вернувшись к койке номер один, она услышала разговор спутников Мэлоуна. Томми говорил Фрэнки, что Сиду нужна отдельная палата. Держать его в общей – чистое безумие. Он сейчас бредит и может наговорить такого… А рядом – столько посторонних и, возможно, опасных ушей. Вдруг кто услышит? Вдруг Билли Мэдден узнал, что Сид в больнице? Этот вонючий проныра сразу начнет ошиваться возле их логова и вынюхивать. – Докторша сказала, что пока он останется здесь. Значит, так тому и быть. А в его состоянии ты виноват, Томми. Я еще два дня назад говорил, что его надо везти к врачам. – Ошибаешься, Фрэнки! Я тут ни при чем. Он сам говорил, что ни в какую долбаную больницу не поедет. – Посторонитесь! – крикнула Индия. Фрэнки отошел. Индия шумно опустила поднос на столик рядом с койкой Сида. Спутникам Мэлоуна удалось его раздеть, и теперь они заворачивали его во влажные простыни. – Не забудьте и голову обернуть, – распорядилась Индия.