— Что ты делаешь? У тебя весь пиджак в пыли. — Ну и что. Смотри сюда. Сэнди встал и передал камень Гарри. Сперва он показался тому обычным куском кремня, но, приглядевшись, Гарри заметил на его поверхности концентрические круги, спиралью загибавшиеся внутрь. — Что это? Сэнди улыбнулся, не как обычно — с цинизмом, а широко и радостно: — Это аммонит. Окаменевшее морское животное. Когда-то все это пространство было морем, и в нем водились вот такие штуки, они там плавали. А когда умирали, опускались на дно, и долгие годы их раковины превращались в камень. Ты не представляешь, сколько прошло лет. Миллионы. — Я не знал, что окаменелости такие. Я думал, они огромные, вроде динозавров. — О, динозавры тоже были. Первые окаменелые останки динозавров нашел недалеко отсюда лет сто назад человек по фамилии Мантелл. — Улыбка Сэнди стала злобной. — Он не пользовался популярностью в определенных кругах. Окаменелости были вызовом идее Церкви о том, что Земле всего несколько тысяч лет. Мой отец до сих пор считает, что Бог специально подкладывает окаменелости, чтобы испытать людскую веру. Он очень верный традициям англиканин. Гарри никогда еще не видел Форсайта таким. Его лицо оживилось восторженным интересом, форма была испачкана пылью, а густые черные волосы, обычно аккуратно причесанные, стояли торчком. — Я часто хожу на охоту за окаменелостями, — улыбнулся Сэнди. — Этот аммонит просто отличный. Я никому не рассказываю, а то еще посчитают меня зубрилой. Гарри рассматривал камень, счищая с завитков раковины грязь: — Он удивительный. На самом деле он хотел сказать «прекрасный», но таких слов в Руквуде избегали. — Если хочешь, можешь как-нибудь пойти со мной, — робко предложил Сэнди. — Я собираю коллекцию. У меня есть камень с мухой внутри, ему три миллиона лет. Насекомые и пауки такие же древние существа, как динозавры, они гораздо старше нас. Он помолчал, слегка покраснев оттого, что выказал свою увлеченность. — Правда? — удивился Гарри. — О да. — Сэнди посмотрел на Даунс. — И они останутся на планете, когда нас не станет. — Тейлор боится пауков. — Что? — захохотал Сэнди. — Я случайно узнал. Гарри залился краской и пожалел о сказанном. — Тупой старый пидор. Я займусь окаменелостями, когда выберусь с этой помойки. Поеду в экспедицию куда-нибудь в Монголию. — Он усмехнулся. — Хочу приключений, подальше отсюда. И так они стали в некотором роде друзьями. Они подолгу вместе гуляли в поисках окаменелостей, и Гарри многое усвоил о жизни, которая текла в древних морях, плескавшихся там, где они стояли. Сэнди был знаток. Однажды он нашел в осыпи каменоломни зуб динозавра, игуанодона, и, ликуя, сказал: — Это редкость. Такие вещи стоят денег. В выходные отнесу его в Музей естественной истории. — (Деньги были важны для Сэнди; отец выделял ему щедрое содержание, но сыну было мало.) — С деньгами ты можешь делать то, что хочешь, — говорил он. — Когда стану старше, заработаю много денег. — На костях динозавров? — спросил Гарри. Они обследовали один из старых железорудных карьеров, разбросанных по лесу. Сэнди устремил взгляд на горизонт. Было начало зимы, день стоял тихий и холодный. — Сперва я сколочу себе состояние, — заявил Сэнди. — Я не особенно задумываюсь о деньгах. — Пайпер сказал бы, это потому, что у тебя их много. Как у всех нас. Но это деньги наших родителей, а я хочу иметь собственные. — Мне деньги оставил отец. Жаль, что я его совсем не знал. Он погиб на войне. Сэнди снова посмотрел на горизонт: — Мой отец служил священником на Западном фронте. Говорил солдатам перед боем, что Бог с ними. Мой брат Питер пошел по его стопам, он сейчас в теологическом колледже, а потом поступит в армию. Был старостой школы в Брейлдоне, капитаном команды, получил приз в конкурсе по греческому языку, и все такое. — Лицо Сэнди помрачнело. — Но он глуп, так же глуп со своей религией, как Пайпер со своим социализмом. Все это чушь. — Он повернулся и посмотрел на Гарри, при этом в его глазах читалась какая-то необыкновенная горячность. — Знаешь, моя мать ушла, когда мне было десять. Никто не говорит об этом, но я думаю, она просто не могла выносить весь этот бред. Она часто повторяла, что хочет немного радости в жизни. Помню, мне было жаль ее, я знал, что никакой радости нет. Гарри стало неловко. — Где она сейчас? — спросил он. Сэнди пожал плечами: — Никто не знает. Или мне просто не говорят. — Он широко улыбнулся, обнажая квадратные белые зубы. — Она была права, в жизни без радости никак. Хочешь пойти со мной и нашей компанией? В городе мы встречаемся с девушками. Он приподнял брови. Гарри заколебался. — Что ты делаешь? — робко спросил он. — Когда общаешься с ними? — Все. — Все? Правда? Сэнди захохотал, затем соскочил с камня, на котором сидел, и хлопнул Гарри по руке: — Нет, не совсем. Но когда-нибудь это случится. Я хочу быть первым. — Не хочу нарываться на проблемы. — Гарри пнул камень. — Оно того не стоит. — Да ладно тебе! Гарри физически ощутил, как Сэнди давит на него силой своей воли. — Я все спланировал, мы всегда смываемся, когда рядом никого нет, и никогда не заходим туда, где можно встретить учителей. А если они вдруг окажутся в таком месте, то будут больше нашего переживать, что их там застукали, — хохотнул Сэнди. — В каком-нибудь притоне? Не уверен, что мне туда хочется. — Нас не поймают. Меня уже ловили за нарушение дисциплины в Брейлдоне, так что теперь я стал осторожнее. Это весело — зная, что на тебя идет охота, обводить преследователей вокруг пальца. — За что тебя выгнали? Из Брейлдона. — Я был в городе, и один учитель застал меня на выходе из пивной. Он стуканул, и дальше все пошло как обычно: почему я не могу быть таким, как мой брат, и насколько он лучше меня. — Тяжелое злое выражение снова появилось на лице Сэнди. — Но я ему отплатил. — Что ты сделал? Сэнди опять сел и скрестил на груди руки: — Этот учитель, Дакр, он был молодой. И ездил на такой маленькой красной машине. Изображал из себя невесть что. Я умею водить машину. Однажды вечером я улизнул из школы и забрал из гаража машину учителя. Рядом со школой есть такой крутой холм. Я подъехал к самому краю склона, выпрыгнул и пустил тачку вниз. — Сэнди расплылся в своей белозубой улыбке, совершенно счастливый. — Здорово было смотреть, как она катится с горы, ломая кусты. Она врезалась в дерево, и передняя часть смялась, как картонная коробка. — Боже! Это было опасно. — Да нет, если знаешь, как все сделать. Но когда выпрыгивал из машины, я поранил лицо о ветку. Это заметили, сложили два и два. Но я не жалею, к тому же в результате меня выставили из Брейлдона. Я не думал, что меня возьмут куда-нибудь еще, но мой папаша потянул за ниточки, и вот я здесь. То еще счастье. Гарри ковырял землю носком ботинка. — Думаю, это немного чересчур. Разбивать чужую машину. Сэнди посмотрел на него бесстрастным взглядом: — Поступай с другими так, как они поступают с тобой. — В Библии не так говорится. — Это я так говорю. — Сэнди пожал плечами. — Пошли, нам пора возвращаться, иначе пропустим перекличку и заработаем проблем. С нашими добрыми учителями. По пути назад они почти не разговаривали. Зимнее солнце медленно клонилось к закату, подкрашивая грязные коричневые лужи на тропинке в розовый цвет. Оказавшись на дороге, они увидели высокую школьную ограду. Сэнди повернулся к Гарри: — Ты знаешь, откуда взялись деньги на обустройство этой школы и кто платит за обучение таких, как Пайпер? — Кажется, какие-то торговцы основали ее пару сотен лет назад. — Да. Но ты знаешь, чем они торговали? — Шелком и перцем? — Рабами. Они были работорговцами, ловили негров в Африке и отправляли их кораблями в Америку. Я нашел книгу в библиотеке. Удивительно, чего только не узнаешь, если поискать. Кое о чем люди предпочитают помалкивать, но это может пригодиться. — И он снова улыбнулся, на этот раз заговорщицки. Проблемы начались несколько недель спустя на уроке мистера Тейлора. Классу был задан перевод с латыни, а Сэнди подготовился кое-как. Его вызвали читать, и он сделал серию каких-то нелепых ошибок, чем вызвал дружный смех учеников. Некоторые из них устыдились бы такого провала, но Сэнди сидел с довольной улыбкой и хохотал вместе со всеми. Тейлор разозлился, покраснел и навис над Сэнди: