Потап минуты считал до своего восемнадцатого дня рождения. Но три года еще… сам он ни землю не поднял бы, ни дом бы не удержал, все бы поплыло, развалилось… А тут… Страшно, конечно! Кому ж не страшно! Когда его с торой послали, он вообще едва порты не намочил. Слышал, что дядька рассказывал. Троих положила, глазом не моргнув… баба такой быть не должна. А потом страх как-то сам собой и прошел. Когда Яна начала расспрашивать о семье. Когда рассказала, что ищет сына. Когда дала ему револьвер и показала, как правильно целиться… Потап не был снайп… спейп… сразу он не попал. Но тора сказала, что у него хороший глаз. Хороший! А сейчас ей разузнать кое-чего понадобилось… Отказать? Да Потапу и в голову такое не приходило! Наоборот… у него была идея, которая с каждым днем ему все больше нравилась. Где лучше расти? В дядькиной семье, где кажный норовит куском попрекнуть? А дом, надел… так тут еще надвое сказано. Проживет ли он эти три года? Так-то… Хорошо, растет он медленно, одежда пока по размеру, да и обувка. Но работой его завалили, кормят впроголодь, а тетка может и сковородник схватить… А еще в доме Потапа поселился дядькин младший сын с женой. И уходить им вовсе не хотелось. Потап слышал, как тетка это со снохой обсуждала. Та плакалась, мол все хорошо, да не наше, свое бы наживать, а тетка успокаивала. Мол, твое будет… Три года это срок, может всякое случиться. Ты обживайся, дальше видно будет. А что случиться может? А вот то самое… Так что в деревню Потап шел не с добрыми мыслями. Тяжко сироте на свете. Хоть и родня, а хуже зверья бывает… * * * Придремать Яна не успела. – Тора Яна, у меня новости. Потап был аж весь наскипидаренный. Яна посмотрела скептически. – Что скажешь? – Тора Яна, тут дело такое… троих положили в поместье. Самого тора, его жену и дочь. Иван, Надежда, Ирина, – перечислила Яна. – Да. А говорят, мальчонка там у них был – так его-то и не оказалось. Яна почувствовала, как на миг закружилась голова, ватными стали ноги… Гошка, ты жив!!! Я найду тебя, сынок! Обязательно найду!!! – А где он мог оказаться? Неизвестно? Ничего? – Я с бабкой Лукерьей поболтал чуток, помогал ей ведра тащить от колодца. Она кормилицей была у Ирины Иванны… – И? – Говорит, если кто и может знать, так это лесник местный. Савватей. – Почему? – Бабка мялась… я так понял, что тайна… – То есть все в курсе, но вслух не говорят? Потап почесал нос, соображая, и кивнул. – Вроде как так. Говорят, у него шашни с торой Надеждой были. – Ага… давно? – Давно. Но доверяла она ему сильно. И помогала крепко. Яна задумалась. – А где живет сей лесник? – Дом-то я знаю. Да только лесника там нет. – Почему? Яна почувствовала знакомое ощущение. Отец говорил так – встала на след… вот, она встала… НУ!!! – Говорят, пропал он! – Когда? – Аккурат того дня, как поместье спалили. Кто говорит – убили его, кто – с бляжьей девкой сбежал… – Какой! – Ну… блудной! – А… – поняла Яна. – Как девку звать? – Аксинья, навроде. Тора? Яна в раздумьях вертела в пальцах острый нож… – Надо подумать. Больше никто в деревне не пропадал? – Нет, тора. Только лесник и ента… Аксинья… – она одна жила? – Нет, тора. У нее мать есть… Яна кивнула. – Дом покажешь? – Покажу. Я все разведал… пойдем, тора? – Нет. Мальчишка посмотрел удивленными глазами. – Тора? – Ночью тот дом найдешь? – Найду… тора, только там собака. Яна махнула рукой. – Разберемся…