– У меня есть, чем заплатить. Пустите переночевать? Я промерзла, и от горячего не откажусь. Хозяин несколько минут думал. Разглядывал Яну. Яна смотрела на него в ответ. Больше всего хозяин постоялого двора напоминал поставленное на-попа полено. Сучки с него обрубили, но толком не обтесали. Так и ходит… поленом. И то, что его облачили в штаны, картуз, жилет и поддевку, впечатления не улучшало. – Проходите, жама. – Благодарю. Яна, не чинясь, прошла внутрь. Протопала мимо пса, от которого во все стороны аж слюна летела, поставила велосипед под навес, к дровам. – Ишь ты, хеллина маш-шинка, – бормотал хозяин, поднимаясь по ступенькам. – Раньше без них жили – и ништо, а сейчас безлепие творится. Ишшо анператор отрекси… что ж это деется-то? Яна приняла это ворчание, как приглашение к разговору. И коротко обрисовала положение дел. Императора расстреляли. Вместе со всей семьей. Освобожденцы упорно забирают власть в свои руки. Будет война, значит, будут грабить, убивать, насиловать… одним словом – будет весело. Прячьте, что можете, бегите, куда захотите. Хозяин выслушал, но Яна сильно подозревала, что не поверил. Оно и понятно… Даже в газовые камеры люди шли – часто добровольно. Такого ведь не может быть, правда? Этого не может быть, потому что не может быть никогда… И умирали. Вот и этот мужчина будет терпеть до последнего. Цепляться за свой дом, семью… Яна прикусила губу. Выхода нет. Она ничего не может сделать. Ни-че-го. Ей отпущен ровно год, сейчас уже меньше. Надо забирать ребенка и уезжать. А потому… Ужин был так себе. Но щи были горячие, а хлеб не слишком черствый. Яна угрызла горбушку, выхлебала миску щей – и посмотрела на трактирщика. – Где положите, хозяин? На столе мягко блеснул серебряный рубль. Много, но чего ей экономить? Вот еще не хватало! На ее век экспроприаторов хватит. Хозяин сгреб его и кивнул Яне вбок. Та последовала за мужчиной. Комнатка была небольшой. Кровать, сундук и стул со столом в ней помещались. А больше и ничего. Окно и дверь. – Кислых щтей хотите, госпожа? – Кислых щтей? – переспросила Яна. – У моей жены они хороши, она три изюминки кладет на бутылку. Получается – хоть анператора угощай! Яна промолчала. Честно говоря, она отвлеклась, рассматривала кровать на предмет клопов и блох. Но – не было. Либо, давно никто тут не ночевал, вот и ушли твари. Или просто выскоблили все? Хозяин принял ее молчание за согласие, пообещал принести загадочные "шти" и удалился. Яна осмотрелась. Принюхалась… Оп-па! Ее опасения сразу вызвали две вещи. В комнате не было ни задвижки или щеколды на двери. Не было и задвижки на окне. Здесь живут столь возвышенные люди? Чтобы хозяин постоялого двора на дверь крюка не приделал? А если кто напьется, буянить начнет? И второе… Запах щелока. Сильный, отчетливый, идущий от кровати. Ее щелоком заливали, что ли? А зачем? И не так ведь давно, запах еще не выветрился. Вернулся хозяин. Поставил на стол большую кружку. – Пейте, жама. Хороши шти… – Сейчас выпью, благодарствую, – Яна отозвалась рассеянно. Думала она сейчас о другом. – Вот ложиться спать буду… черного ведра у тебя нет? На двор бежать, ежели чего? – Как не быть! Принесу сейчас! Хозяин вышел за дверь. Яна плюнула на все, и быстро опустилась на колени. Посветила свечой под кровать. Там, где никто не будет искать и оттирать, на досках кровати, снизу, были разводы. Хорошо ей знакомые, бурые… – Жеванные мухоморы! Похоже, она попала в бандитский притон? Как это мило! * * * Пока хозяин не вернулся, Яна успела сделать одно. А именно – выплеснула "кислые шти" под кровать, в дальний угол. Заодно и выяснила, что под этим понимается. Обычный квас, только ядреный. И травами пахнет… в таком отраву спрятать – милое дело. Хозяин вернулся быстро. – Вот ведерко, жама. Куды поставить? – Вот сюда, – показала Яна на угол ближе к окну. – Скажите, жом, много ли народу у вас гостит? – Да никто и не заехал, кроме вас, жама. – Вы один тут бытуете? – Я, да женка моя, да сын младший. Старших ишшо двое было, да ушли, жама. Можа, вам еще чего принести? – Нет, благодарствую. Спать, что-то хочется… Яна сделала вид, что зевает – и пронаблюдала, как блеснули удовлетворением глаза мужчины. Снотворное. Суки! За трактирщиком закрылась дверь. Яна злобно ухмыльнулась. Трое? Даже если ты солгал, мне плевать! Всех убью, сволочь! Только суньтесь! А пока… почему бы не подремать часок? Что-то подсказывало Яне, что сразу не нападут, дадут ей время уснуть. А для уверенности поставим "сигнализацию". Помойное ведро, на него таз – и кружку из-под "штей". Ох и грянет! Чертям тошно станет!