— Каждый мужчина, если он не лжет женщине, говорит глупости. — Иди, — сказала Лилиан, — откупорь бутылку «Дом Периньон». От хлеба и колбасы ты становишься слишком неуверенным в себе и глубокомысленным. Что ты нюхаешь? Чем я пахну? — Чесноком, луной и ложью, которую я никак не могу распознать. — Ну и слава богу. Давай опять вернемся на землю. Ведь так легко оторваться от нее. * * * Где-то пела канарейка. Клерфэ услышал ее во сне. Проснувшись, он огляделся вокруг. Секунду он не мог понять, где находится. Солнечные блики от белых облаков и реки плясали на потолке; комната казалась перевернутой; низ ее был верхом, а верх — низом. Потолок обрамляла светло-зеленая сатиновая оборка. Дверь в ванную стояла открытой, а там было настежь распахнуто окно, так что Клерфэ мог видеть другое окно, в доме напротив, в котором висела клетка с канарейкой. В глубине за столом сидела женщина, с мощным бюстом и желтыми крашеными волосами; насколько Клерфэ мог разглядеть, перед ней стоял не завтрак, а обед и полбутылки бордо. Клерфэ пошарил рукой и достал часы. Он не ошибся. Было уже двенадцать. Давно он не просыпался так поздно; внезапно Клерфэ почувствовал сильный голод. Он осторожно приоткрыл дверь. На пороге лежал сверток, в нем оказалось все, что он заказал накануне вечером. Портье сдержал обещание. Клерфэ вынул умывальные принадлежности, наполнил ванну водой, вымылся и оделся. Он покинул Лилиан поздно ночью. Она заснула рядом с ним, и он решил, что будет лучше, если он уйдет к себе в номер. Канарейка все еще пела. Толстая блондинка пила теперь кофе с яблочным пирогом. Клерфэ подошел к другому окну, которое выходило на набережную. На улице жизнь била ключом. Лотки букинистов стояли открытыми, а по реке, сверкая на солнце, плыл буксирный пароходик, на корме которого громко лаял шпиц. Клерфэ наклонился и увидел в соседнем окне Лилиан. Не замечая, что Клерфэ наблюдает за ней, она высунулась из окна и очень бережно и внимательно спускала вниз на бечевке плоскую корзинку. Как раз под ними, у двери кафе, расположился продавец устриц, рядом с ним стояли ящики. Эта процедура была ему, видимо, знакома. Когда корзинка спустилась, продавец выложил ее мокрыми водорослями и посмотрел наверх. — Вам каких устриц, морен или белон? Белон сегодня лучше. — Шесть штук белон, — ответила Лилиан. — Двенадцать, — сказал Клерфэ. Лилиан повернула голову и рассмеялась. — А ты не хочешь позавтракать? — Я хочу устриц. И бутылку легкого пуйи вместо апельсинового сока. — Двенадцать? — спросил продавец. — Восемнадцать, — ответила Лилиан, а потом, обращаясь к Клерфэ, добавила: — Иди сюда. И принеси вино. Клерфэ взял в кафе бутылку пуйи и рюмки. Кроме того, он принес хлеб, масло и кусок пон л'эвека. — И часто ты это проделываешь? — спросил он. — Почти каждый день. Сегодня даже поужинаю таким образом осторожности ради. Ведь сегодня дядя Гастон дает обед в мою честь. Хочешь, он пригласит тебя? — Нет. — Хорошо. Это противоречило бы цели обеда: найти для меня богатого жениха. А может, ты богат? — Я бываю богат всего на несколько недель. Если найдется достаточно богатый жених, ты выйдешь за него? — Налей мне вина, — ответила она, — и не говори глупостей. — От тебя всего можно ожидать. — С каких это пор? — Я много думал о тебе. — Когда? — Во сне. Твои поступки никогда нельзя предусмотреть. Ты подчиняешься особым, неведомым мне законам. — Ну, что ж, — сказала Лилиан. — Это не может повредить. Что мы будем делать сегодня днем? — Сегодня днем ты поедешь со мной в отель «Риц». Там я тебя усажу минут на пятнадцать в холле, куда-нибудь в укромный уголок, и дам несколько журналов, а сам пока переоденусь. Потом мы пообедаем назло дяде Гастону. Она посмотрела в окно и ничего не ответила. — Если хочешь, я согласен пойти с тобой перед этим в часовню Сен-Шапель, — сказал Клерфэ, — или в собор Парижской Богоматери, или даже в музей; самое опасное то, что в тебе уживаются и синий чулок, и греческая гетера времен упадка, которую судьба забросила в Византию. В общем я готов на все, могу отправиться на Эйфелеву башню или совершить прогулку по Сене на пароходике «Бато Муш». — Прогулку по Сене я уже как-то совершила. Там мне предложили стать любовницей богатого мясника. Он обещал снять для меня квартиру. — А на Эйфелевой башне ты была? — Нет. Туда я пойду с тобой, мой любимый. — Я так и знал. Ты счастлива? — А что такое счастье? — Ты права, — сказал смущенно Клерфэ. — Кто знает, что это такое? Может быть, держаться над пропастью. После обеда у дяди Гастона виконт де Пестр отвез Лилиан в отель на своей машине. Вечер у дяди был скучный, зато еда отличная. Дядя пригласил несколько женщин и шестерых мужчин. Женщины были колючие, как ежи; с какого боку ни подступишься, они обдают тебя неприязнью. Ни одна из женщин не была элегантна, и все они были замужем. Из мужчин четверо оказались холостяками; богаты были все без исключения, двое были молоды, а самый старый и самый богатый был виконт де Пестр. Пестр уселся поудобнее. — Почему вы живете на левом берегу? — спросил он. — Из романтических побуждений? — Случайно. Это самое лучшее побуждение из всех, какие я знаю. — Вам следует жить на Вандомской площади. — Просто поразительно, — сказала Лилиан. — Сколько людей знают, где мне жить, лучше, чем я сама. — На Вандомской площади у меня есть квартирка, что-то вроде ателье художника, где я никогда не бываю. — Вы хотите сдать ее мне? — А почему бы и нет? — Сколько это будет стоить? — Зачем нам говорить о деньгах? Посмотрите ее как-нибудь. Она в вашем распоряжении, стоит вам только захотеть. — И вы не ставите мне никаких условий? — Совершенно никаких. Конечно, я буду рад, если вы согласитесь при случае сходить со мной в ресторан, но и это не условие. — Оказывается, бескорыстные люди еще не перевелись на свете, — сказала Лилиан. — Когда вы посмотрите квартиру? Хотите завтра? Вы разрешите отвезти вас завтра пообедать? Лилиан посмотрела на его узкое лицо с белой щеткой усов. — Собственно говоря, дядя хочет выдать меня замуж, — сказала она. Пестр рассмеялся. — У вас еще много времени впереди. Ваш дядя несколько старомоден. — В квартире хватит места для двоих? — Думаю, что да. А почему вы спрашиваете? — На случай, если я захочу поселиться там с другом. Секунду Пестр внимательно смотрел на нее. — О таком варианте тоже следует подумать, — сказал он после паузы, — хотя, откровенно говоря, для двоих квартира несколько тесновата. А почему бы вам не пожить некоторое время одной? Сперва как следует осмотритесь в Париже! Здесь перед вами откроется много возможностей. — Вы правы. Машина остановилась, и Лилиан вышла. — Так в котором часу заехать за вами завтра? — спросил виконт. — Я еще подумаю. Вы не возражаете, если я спрошу дядю Гастона? — На вашем месте я бы этого не делал. Зачем напрасно тревожить его? Да вы этого и не сделаете.