– Я готов, – объявил он, поворачиваясь к офицеру – Извольте на улицу. Экипаж ждет, – коротко кивнул тот и, не оглядываясь, вышел за дверь. Сообщив дежурной смене, куда уехал, Елисей вышел на улицу и, усевшись в пролетку, снова зевнул. – Что, тяжко сутки не спать? – иронично поинтересовался подпоручик. – Не спать просто. А вот просыпаться, когда разоспишься, трудно, – пожал парень плечами. Кучер, не дожидаясь команды, тряхнул вожжами и направил экипаж к зданию городской управы. Елисей, еще полусонный, даже не пытался строить какие-то версии о странном вызове. В данный момент ему больше всего хотелось послать все куда подальше и вернуться обратно в кровать. Спустя десять минут пролетка остановилась у знакомого здания, и подпоручик, выпрыгнув, решительно направился к крыльцу. Выбравшись из пролетки следом за ним, Елисей не спеша поднялся по ступеням и, войдя в широкий холл, двинулся к лестнице, даже не глянув на сидевшего у входной двери полицейского урядника. – Э-э, казак, ты куда это? – подскочил тот. – Господин подпоручик, извольте объяснить уряднику, куда и зачем, – негромко попросил Елисей, не останавливаясь. «Тут зевоту еле сдерживаешь, а еще и говорить с кем-то…» – подумал он, идя дальше. – А я не его, а тебя спрашиваю, – зарычал урядник, подскакивая и хватая парня за плечо. В следующую секунду крепкий, дородный мужчина с воплем боли изогнулся самым непотребным образом, пытаясь унять боль в странно вывернутой Руке. – Тебя, служивый, не учили, что казака руками хватать для здоровья вредно? – зашипел Елисей разъяренной коброй. – То не досочки, то косточки хрустят. Сейчас нажму посильнее, и будешь всю жизнь на доктора работать, – продолжал яриться парень, усиливая нажим и ставя полицейского на колени посреди холла. – Все, все, Елисей, отпустите его, – поспешил вмешаться подпоручик. – Это со мной, – добавил он для урядника. – А чего сразу-то не сказали? – обиженно спросил тот, держась за пострадавшую руку. – Так не успел. Ты же его сразу начал руками хватать, – тут же вывернулся подпоручик. – За такие шуточки, сударь, можно и к барьеру встать, – жестко произнес Елисей и, развернувшись, двинулся дальше. – Но я и правда не успел, – растерянно проблеял подпоручик и, сорвавшись с места, кинулся догонять его. Вырвавшись вперед, он проводил парня к нужному кабинету и, первым войдя в приемную, доложил о прибытии мужчине лет тридцати пяти, исполнявшем роль секретаря. Но Елисей, едва взглянув на него, с первого взгляда определил в мужчине родственную душу. Не боевик, но судя по внимательному, цепкому взгляду, не новичок в силовых играх. Вежливо поблагодарив офицера, секретарь отправил его заниматься своими делами, после чего, поднявшись, прошел в кабинет Морозова. Спустя минуту он вышел и жестом указал парню на дверь кабинета. Войдя, Елисей поздоровался и, присев в указанное кресло, вопросительно уставился на чиновника. – Ты уж прости, что разбудить пришлось, но дело серьезное, – вздохнув, заговорил Морозов. – В городе вы взяли всех. Блестящая работа. Мои олухи до сих пор поверить не могут, что можно вынести человека из собственного дома, никого не разбудив. Но тут выяснилось вдруг, что основное их гнездо не здесь. В пяти верстах от города есть усадьба, где их главный и обосновался. В общем, тебе и твоим парням нужно сделать так, чтобы этот главный оказался у меня в руках. Живой и готовый к разговору. Сумеете? – Что об усадьбе известно? – чуть подумав, уточнил Елисей. – Только то, что эти знают, – вздохнул Морозов, кивая на тюрьму. Угрюмое кирпичное здание с зарешеченными окнами было видно из окна кабинета. – И что им известно? – поторопил Елисей чиновника. – Постоянно на подворье обитают семь человек. Навроде прислуги, а на самом деле бывшие каторжники. Все вооружены. Есть еще пять баб, для хозяйственных нужд. По бумагам усадьба эта принадлежит помещику Ипатову. Игрок и мот. А что там на самом деле, будем выяснять, потому как самого Ипатова никто уже полгода не видел. Говорят, уехал, а в усадьбу друзей поселил. – Ну, думаю, уехал он до ближайшего омута или оврага, – фыркнул Елисей. – А усадьбу в карты проиграл, или во что они там резались. Ну да это не моя головная боль. О главном фигуранте что известно? Описание его хоть какое-то есть? – Что именно тебя интересует? – Как выглядит, сколько лет, на что способен в боевом плане? – тут же посыпались вопросы. – Вот, почитай, – протянул ему Морозов лист бумаги. – Это все, что нам на нынешний момент известно. – Негусто, – мрачно вздохнул Елисей, быстро пробежав взглядом написанное. – Проводник до нужного места имеется? – Найдем, – тут же кивнул Морозов. – Как быстро нужно его взять? – Сутки, самое большее. Сейчас нам время дорого. – Уже легче. Хоть осмотреться на месте успеем. А ваши чего? Неужто семерых каторжников скрутить не смогут? – Каторжники там заместо охраны. Боюсь, пока мои дуболомы с ними перестреливаться будут, главный успеет важные бумаги сжечь, да еще и сам сбежит. Они же эту усадьбу штурмовать начнут, словно редут турецкий. Еще пристрелят нужного человека в горячке, – развел Морозов руками, всем своим видом выражая смущение. – Тогда вместе с нами два десятка казаков отправляйте. Нужно будет дорогу к усадьбе перекрыть, и каждого, кто в ту сторону едет, сюда отправлять. Остальные саму усадьбу окружат, чтобы никто не ушел. А мы для начала по округе поползаем. Тайные ходы поищем, – принялся выстраивать первые наброски операции Елисей. – А как брать станете? – спросил Морозов о главном. – А вот тут пока ничего сказать не могу Повезет, он сам из дома куда выберется. Тогда в дороге и скрутим. А нет, придется силой. Вам каторжники те нужны? – спросил Елисей, выразительно глядя чиновнику в глаза. – Да хоть живьем их съешь, – отмахнулся Морозов. – Тупые мокрушники. – Уже легче, – хищно усмехнулся Елисей. – Этот главный, он хоть наш, или гусь заграничный? – А в чем разница? – не понял чиновник. – Наш при захвате или драться до последнего станет, или расплывется, словно квашня. А их запросто может невинным заложником прикрыться и грозить начнет, что убьет его, ежели не отпустят. У них такие шутки в чести. – Мерзость какая, – скривился Морозов. – У них главное свою шкуру спасти, – пожал парень плечами. – Не знаю я, чьих он, – нехотя признался чиновник. – Вот притащишь его сюда и спросишь. – Я лучше его на месте поспрошаю, – зло улыбнулся Елисей. – Заодно малость спесь собью. – Ты это, полегче, – попытался осадить его Морозов. – Он мне живой нужен. А то я твои костоломские замашки знаю. Свернешь ему рыло набок, а он мне тут начнет мычать и делать вид, что говорить не может. – Так и быть, по рылу бить не стану, – рассмеялся парень, поднимаясь. – Вы проводника прямо к дому присылайте и распорядитесь, чтобы меня домой отвезли. Неплохо бы еще перекусить где. Но чтобы там кофе подавали. А то сплю на ходу. – Подпоручик Васильев тебя отвезет и все организует. – Это который меня разбудил? – Он самый. А что? – Странный он какой-то. Словно обижен, что его за мной прислали, – пожал парень плечами, выходя из кабинета. * * * Усадьба, окруженная высоким забором, выглядела словно пряничный домик. Это настолько диссонировало с обычной архитектурой нынешнего времени, что Елисей, увидев эту картинку, тихо присвистнул от удивления. Что-то подобное легко можно увидеть где-нибудь в Голландии или Германии, но не тут. На Руси этого времени строили капитально. Можно сказать, монументально, и в архитектуре присутствовали совершенно иные мотивы. Подпоручик, сопровождавший парня и являвшийся офицером по улаживанию всяческих скользких вопросов, понимающе усмехнулся и, пожав плечами, проворчал: – Похоже, хозяин этого домика оригиналом слыл. – Скорее поклонником всего европейского, – проворчал парень в ответ. – Ладно. Работать надо, – добавил он, опуская бинокль. – Мальчики, коней оставить и пробежаться вокруг этой красоты. Ищите все, что может быть выходом из потайного хода или похожее на него. Подпоручик, вы с казаками организуете внешнее кольцо оцепления. Никого не впускать и не выпускать. – Бивак разобьем вон в той рощице, – кивнув, указал подпоручик на ближайшие заросли. – Нет. Бивак вы поставите вон там, – указал Елисей в другую сторону. – Это еще почему? – возмутился офицер. – Потому что засевшие в усадьбе сами бы использовали эту рощу для лагеря и наблюдения, а значит, за ней могут присматривать. А вот там слишком далеко, и смотреть в ту сторону никто не станет, – терпеливо пояснил парень. – Но если потребуется помощь, то мы можем не успеть, – уперся офицер. – Если нам потребуется помощь, значит, вы в любом случае не успели, – фыркнул Елисей, и уже спешившиеся мальчишки понимающе усмехнулись. Но усмешки эти больше всего напоминали оскалы. Казаки забрали коней, и команда пластунов растворилась в придорожном подлеске. Мальчишки отправились осматривать прилегающую к усадьбе территорию, а Елисей, выбрав подходящее дерево, начал готовиться к долгому наблюдению. Раздевшись до исподнего, он достал из вещмешка лохматый комбинезон и, переодевшись, сунул мешок под ближайший куст. Накинув поверх комбинезона ремни портупеи, он проверил оружие и взобрался на дерево. Устроившись поудобнее, он достал из футляра бинокль и навел прибор на двор усадьбы. Через два часа уже знал в лицо всех обитателей усадьбы. Во всяком случае, всех тех, кого Морозов обозначил как каторжников. На самом подворье жизнь текла своим чередом. Возились в пыли куры, лохматый кобель бессовестно дрых, высунув морду из конуры, а где-то на заднем дворе повизгивали свиньи. – Пастораль, мать вашу, – проворчал парень, тяжело вздыхая. – Ну, и где хозяин всего этого роскошества? Словно в ответ на его слова, окно на втором этаже дома открылось, и высунувшийся из него мужчина кого-то громко окликнул. Кого именно, Елисей из-за расстояния и легкого ветерка не разобрал. Но один из каторжников, сорвавшись с места, бегом скрылся в доме. Минут через пятнадцать он снова выскочил на крыльцо и, оглядевшись, поспешил куда-то в сторону хозяйственных построек.