Вскоре Евлантьев вышел из здания и разместился на ближайшей лавочке. В его руках был новенький «Уголовный кодекс», купленный за сто пятьдесят рублей. Саня не был ни литературным червем, ни законником, однако, прежде чем приступать к нелегкой миссии, нужно во всем разобраться и подготовиться. Поэтому он раскрыл толстую книжку и для начала остановился на оглавлении. Чтобы материализовать и лучше усвоить прочитанное, стал размышлять вслух: – Так, что тут у нас? Ого! Двенадцать разделов и триста шестьдесят одна статья! Ничего себе правоохранители постарались! То есть в этой стране предусмотрено триста шестьдесят преступлений, из которых я должен выбрать двадцать четыре? Что ж, хорошо, когда есть выбор. И выбор большой! Не то что у вьетнамцев в семидесятые: сгореть от напалма или подорваться на мине. Тут Саня заметил, что он не один. Оказывается, все это время на соседней лавке сидел бомж. Поскольку в «Москва-Сити» все цивильное, то и бомж был под стать благородным, в дырявом смокинге и рубашке навыпуск. – Вы, сударь, мать вашу, правы! Жиды – подонки! – промямлил благородный бомж, не вынимая горлышка бутылки изо рта. Саня понял, что в такой компании сосредоточиться не получится, а потому спустился в метро и поехал, куда глаза глядят. К счастью, было не очень людно. Отсутствовали полоумные бабки и дебильные дети, поэтому он мог спокойно сидеть и читать уголовное законодательство. Итак, Евлантьев перевернул оглавление и открыл первую главу. Она называлась: «Задачи и принципы Уголовного кодекса РФ». Что за ерунда? А где же сами преступления? Например, «нападение», «драка», «воровство». Ничего этого не было! Только спустя несколько минут, уже перейдя на кольцевую ветку, Саня, читая на ходу, понял, что Уголовный кодекс разделен на две части: общую и особенную. В общей части содержались основополагающие принципы уголовного права, различные понятия, категории и прочая ненужная белиберда. А самое интересное начиналось уже в особенной части. Здесь содержалась информация непосредственно о самих преступлениях, о их сути и наказаниях. Особенная часть начиналась со 105 статьи «Убийство». То есть на самом деле у Евлантьева было на выбор не триста шестьдесят одно преступление, а гораздо меньше. Чтобы понять, сколько именно, нужно вычесть сто четыре статьи общей части из всего количества статей. То есть 361 минус 104. Пока Саня безуспешно пытался определить искомое число, поезд уже увез его на другой конец Москвы. В результате Евлантьев убедил себя, что у него на выбор есть двести с чем-то преступлений. Как уже говорилось, особенная часть начиналась с «убийства». Но Саня был хитрый малый. А потому решил схалтурить. Бельфегор сказал, что не имеет значения, какие преступления ты совершаешь, главное, чтобы они были разные. Поэтому Евлантьев справедливо определил, что лучшим выходом будет, не рискуя, выбрать какие-нибудь шуточные статьи, за которые положен маленький тюремный срок. Поэтому он с омерзением перевернул страницу про убийство и принялся искать халтурку. Надо сказать, в этой книжке было много преступлений, которые Саня не мог совершить по независящим от него обстоятельствам. «Незаконное прерывание беременности», «оставление в опасности», «убийство матерью новорожденного ребенка», «использование рабского труда». Все это звучало очень странно, и чем дальше Евлантьев углублялся в эти дебри, тем смешнее ему становилось. Честно говоря, даже выбрать не из чего. Может, стоит фальсифицировать итоги голосования? Или, например, где-то найти и подменить ребенка, который ему даже в страшном сне не нужен. Или, как сказано в 122-ой статье, заразить кого-нибудь ВИЧ-инфекцией, которой у него нет. А может, изъять органы для трансплантации? Или отказать в помощи больному? Или вот еще смешная статья – доведение до самоубийства. Хотя нет, лучше незаконно госпитализировать человека в медицинскую организацию! Так чего мелочиться? Лучше осуществить все сразу. Незаконно госпитализировать какого-нибудь товарища в больницу, изъять его органы для трансплантации, потом не оказать ему помощи и тем самым довести до самоубийства! Отличный план! Так с шутками и прибаутками Саня не заметил, как приехал в Люблино. Оказывается, ноги по привычке привели его домой. Но совершать злодеяния у себя на пороге он не собирался, а потому проехал еще две станции до «Марьино» и вышел уже там. Здесь Евлантьев наконец оторвался от занятной книги и понял, что стоит перед торговым центром «Мариэль». Знакомое место, раньше тут было кино, в которое Саня любил ходить, пока у него еще были деньги. Из раздумий его вывел голос приземистого азиата, который с сильным акцентом спросил: – Ти ни подсказесь, где я нати метро? – Дурак что ли? – удивился Саня. – Вот же оно, в трех шагах от тебя. Вы, китайцы, своими узкими глазками ничего не видите, что ли? Тут даже собака бы дорогу нашла! – Э, – обиженно сказал азиат. – Я не китаец, я кореец. – Ну, тогда зря я про собаку сказал. – Мне нузна не эта метро. А метро Соколь. Евлантьев понял, что теперь ему придется объяснять долгий маршрут до станции «Сокол», который и русский-то человек поймет не с перового раза. А поскольку у Сани и так было немного времени, он решил улизнуть. – Иди лесом, – посоветовал Евлантьев и пошел прочь. Но дотошный кореец кинулся следом: – Э! Сто ты сказаль? Кум-пэн-и! Наль-лари! Саня понял, что ему адресовали нечто крайне обидное, а потому повернулся и ответил с достоинством: – Ну, это ты зря! Однако я человек не обидчивый, так что возвращайся к своему Ким Чен Ыну, а меня оставь в покое. Но кореец и не думал отставать, что сильно нервировало Евлантьева. – Какой Ким Чен Ын! Я не севелный кореец, а юзный. Тут Саня уже не выдержал: – Да хоть юго-западный! Слушай, черт нерусский, если ты сейчас не отвалишь, я укокошу тебя прямо тут и тебе в рот запихаю китайские палочки, а в уши суну суши. Понял? Сказано было с русской злостью и такой же русской отходчивостью. То есть горячо, порывисто, но по сути своей безвредно, ибо через пару секунд Саня уже не чувствовал ни капли гнева. Однако восточному человеку было не понять, и он кинулся прочь, крича корейские ругательства. Саня тряхнул головой, чтобы избавиться от этого наваждения и снова поднес к глазам книгу, но тут у него в кармане зажужжал телефон. С удивлением достав его, Евлантьев увидел на экране надпись: «Преступление засчитано. Остаток:23». И в то же мгновение на этот телефон позвонили. Номер был скрыт. – Да? – напряженно спросил Евлантьев. – Поздравляю, – в трубке раздался голос Бельфегора. – Неплохое начало. И часа не прошло, а вы уже совершили первое преступление! Рад, что вы оказались способным индивидом. – Что за чушь? – не поверил Саня. – Что я сделал? – Статья 119. «Угроза убийством». Конечно, притянуто за уши. И следствие вряд ли бы признало существующие основания достаточными для возбуждения уголовного дела. Но мы ведь не следствие. Мы ученые. Мы судим строго по букве закона. А если так, то преступление вам засчитано. – Да это бред! – вскричал Саня, все еще не веря. – Какое это преступление? Какая еще угроза? Это просто слова! У нас в стране все так делают. Мой сосед, например, с утра до ночи высверливает проход в ад, и когда его кто-нибудь просит остановиться, он обещает ему долгую и мучительную смерть. И что теперь, его судить за это? – Есть формальности, а есть реальность. И реальность такова, что в нашей стране нет ни единого человека, который не совершил за всю жизнь ни одного преступления. Однако ввиду незначительности деяния или ввиду неведения за такие мелочи людей практически никогда не карают. Но мы при выполнении эксперимента учитываем не только современные реалии, но и принцип формализма. Поэтому, коллега, не спорьте, а продолжайте свою деятельность. У вас хорошо получается. – Так я уже коллега?!! – рявкнул Саня, восприняв это слово как оскорбление, но Бельфегор уже разъединился, а перезвонить ему не было никакой возможности. Что ж, хоть Евлантьев ничего и не понял, но такой расклад был ему только на руку. Значит, осталось двадцать три. Уже легче. А время-то тикает. Взглянув на таймер, Саня нахмурился. Бездушные цифры сложились в число «23:02:11». Обратный отсчет шел полным ходом. Неподалеку текла Москва река, а на ее берегах раскинулся живописный парк. Евлантьев решил доехать туда на троллейбусе и продолжить чтение в тени берез. Однако, едва он вошел в общественный транспорт, как произошло непредвиденное происшествие. Сев в кресло у окна, он тут же заорал и вскочил. Сначала Евлантьев не понял, чем вызвана резкая боль, но потом заметил, что из сиденья торчит кусок пластика. Просто замечательно! – Что за бардак? – возопил Саня на весь вагон, адресуя вопрос водителю. Ответа он не дождался и, разозлившись, пнул что есть силы ненавистное кресло. От этого удара часть сиденья отломилась и повисла на тонком волокне. Пассажиры среднего возраста предпочли проигнорировать инцидент, дети загоготали на весь троллейбус, а бабки принялись отчитывать супостата до тех пор, пока Саня уже по привычке не пригрозил им смертью. Вскоре троллейбус остановился у моста, и Саня сошел. Пока он шагал через проезжую часть к парку, у него снова проснулся телефон. «Преступление засчитано! Остаток: 22» – гласила надпись на экране. Тут Саня и вовсе опешил. Что произошло? Что он сделал? Перешел дорогу в неположенном месте? Или опять угрозы? Но ведь, по правилам эксперимента, два одинаковых преступления не засчитываются! К счастью, Бельфегор снова позвонил. – Евлантьев, я должен признать, что у вас талант! Такой неслыханной скорости трудно было ожидать. Похоже, вы мастак в этом деле! – заявил Бельфегор с гордостью. – Какое же великое злодеяние я сотворил на этот раз? Напугал до смерти пенсионерку? – Вандализм. Порча имущества на общественном транспорте. – Э нет! – уверенно возразил Евлантьев. – Это была самооборона! Кресло само на меня бросилось! Впрочем, что это вы мне все звоните, надо не надо? Друга, что ли, себе нашли? – Ввожу вас в курс дела, – пояснил Бельфегор чуть холоднее, чем обычно. – Однако я вижу, что вы уже адаптировались и выбрали вектор прохождения эксперимента. Поэтому теперь я буду выходить с вами на связь только в крайних случаях. Удачи. И следите за временем! «Надоел. Говорит одно и то же!» – раздраженно подумал Саня и решил, что в следующий раз десять раз подумает, прежде чем отвечать на звонок. Однако помимо раздражения в душе Евлантьева поселился спортивный интерес. Для человека, который ничего в жизни не добился, прогресс даже на таком сомнительном поприще был поводом для гордости, и Евлантьев решил побить все рекорды, чтобы, если кто-нибудь будет проходить этот эксперимент после него, историческое лидерство все равно осталось за Александром Евлантьевым. Впрочем, на этом случайные успехи новоявленного преступника закончились. На их место пришла бескрайняя рутина. В парке веяло прохладой от речной воды. Было безлюдно, и редкие прохожие передвигались в основном на велосипедах или роликах. Мангальный период закончился, поэтому вместо аромата жареного мяса в воздухе блуждал запах прошедшего дождя. Саня разместился на вроде бы сухой лавочке и решил добить Уголовный кодекс до конца. Вскоре он определился со следующей целью. Ею стала «кража». А что? Безобидное дельце. В детстве Саня часто воровал конфеты со стола у родителей. И вряд ли на данном поприще придется изобретать что-то новое. Итак, решено! Евлантьев праздной походкой прошелся по парку и увидел, что через дорогу расположен супермаркет. Вокруг были лишь тихие и безлюдные проулки, так что лучшего места для совершения воровства и представить нельзя. В самом супермаркете также царила тишина. Из всех касс работала лишь одна, а на входе стоял печальный охранник, даже не подозревающий о том, что в его владения пришел новоявленный преступник. Пока редкие посетители выбирали продукты, Евлантьев прогулялся меж стеллажей, не зная, с чего начать. Ужасно хотелось есть, поэтому Саня прежде всего стащил батон колбасы и кусок сыра. Все это добро он распихал по внутренним карманам своей куртки. В здании почему-то не прозвучала воздушная тревога, злодеяние осталось незамеченным, и Евлантьев, осмелев, набил карманы чипсами, причем не абы какими, а самыми дорогими, которые еще ни разу не пробовал. А раз уж дело пошло в гору, он не забыл утянуть из холодильника две бутылки пива. Осуществив все эти аморальные манипуляции, Саня замер, ожидая реакции «свыше». Однако телефон молчал. Судя по всему, преступление не было засчитано. Как же так? Они там спят, что ли? Евлантьев на всякий случай прогулялся по магазину еще минут пять, пополнив свои запасы тремя бич-пакетами. При этом старательно рассмотрел их, чтобы кадры наверняка попали в фокус контактных линз. Однако реакции так и не последовало. Настало время призадуматься. Что он сделал не так? Саня еще раз открыл уже слегка помятый кодекс и прочел ключевую строчку. «Кража – тайное хищение чужого имущества». Так ведь именно это Евлантьев и сделал! Его карманы ломились от тайно похищенного чужого имущества. Быть может, для завершения преступления необходимо его разоблачение? То есть сотрудники магазина должны понять, что у них в помещении завелся вор. Что ж, вполне возможно. Руководствуясь этой незамысловатой логикой, Евлантьев миновал стороной кассы и подошел прямиком к охраннику, блуждающему вдоль входных дверей. – Добрый день, любезный. Я вас, между прочим, обокрал, – искренне признался Саня. Охранник одарил его безразличным взглядом, полным внутренней меланхолии, и скучливо произнес: – Да? И что же вы украли? В ответ Саня со всей ответственностью привел реестр похищенного: – Значит, так. Я украл колбасу, чипсы, сыр и, конечно же, две бутылки пива. А, совсем забыл, еще я похитил три «Роллтона».