– Да? И кто же? Великан? Или, может, зубная фея? Или пасхальный кролик? Вы что, думаете, мы совсем идиотки? И не надо мне заливать про фей, гоблинов, великанов и Джека с бобовым стеблем! – рявкнула Сабрина. Элвис пронзительно завыл. – Потому что я прекрасно знаю, что сказки – это сказки, а жизнь… И тут произошло нечто такое, отчего слова застыли у Сабрины на языке. С неба упала исполинская ладонь и подхватила автомобиль. Это было невозможно – и это произошло на глазах у Сабрины. Девочка задрала голову. Ладонь, громадная рука, бугристое от мышц плечо и, наконец, шишковатая голова. На грязной коже вздулись нарывы размером с праздничный торт. Лицо рассекал кривой сломанный нос. Глаз был затянут бельмом, из-под которого сочился гной. Из ноздрей торчали волосы толщиной с дерево. Одето чудовище было в шкуры исполинских зверей, а вместо шлема напялило медвежью голову. Острые клыки мертвого медведя хищно впивались в лысую голову чудовища, грозя проткнуть ее насквозь. Ноги тоже были обмотаны шкурами и обвязаны веревками. В узлах веревки застряла пара-тройка молодых деревьев. Великан поднес автомобиль к уродливому лицу и заглянул внутрь с видом ребенка, рассматривающего новую игрушку. Палец другой руки он сунул в нос. – Где Англичанс? – громогласно спросил великан. – Почему он от меня прячется? Снизу не было видно, что происходит в машине. Великан встряхнул автомобиль, из него выпал какой-то предмет и со стуком упал к ногам Сабрины. Это была сумочка миссис Гримм. – Тебе от меня не скрыться, Англичанс! – завопил великан, поднял ножищу и с размаху опустил ее на домишко, превратив постройку в лепешку. Полетевшие во все стороны обломки дерева и осколки камня чудом не задели девочек. Сабрина и Дафна ахнули. Вдруг Тони, Стив и Бобби не успели выскочить? Великан рассмеялся жутким смехом, сунул машину в карман грязной рубахи, занес исполинскую ногу и зашагал прочь, не позаботившись стряхнуть с башмаков обломки дома. Земля содрогалась под его шагами, и дрожь расходилась кругами, как расходятся волны от брошенного в пруд камня. Шаг, другой, третий, и вот уже великан скрылся за горизонтом. Слышен был только далекий грохот его шагов. Девочки стояли, не смея пошевелиться. Элвис гавкнул и завыл. – Так это правда, – потрясенно сказала Сабрина. – А ты все время ворчала, а теперь мы, может, вообще больше никогда ее не увидим! – закричала Дафна. Наклонившись, она подняла сумку бабушки Рельды, развернулась и зашагала по дороге. – Ты куда? – Спасать своих родных, – не останавливаясь, бросила Дафна. 5 ЭЛВИС БЕСПРЕСТАННО НЮХАЛ ВОЗДУХ. ПЕС ЯВНО вознамерился защищать девочек от любых опасностей. Заслышав малейший шорох или треск, он тотчас же срывался с места. От бескрайнего леса дорогу отделял забор с колючей проволокой; Элвис носился вдоль него взад-вперед и заглядывал в каждую щель. Удостоверившись, что великан не качается на ветвях сосен и не маскируется под бурундука, Элвис выбежал на середину дороги и вновь принялся нюхать воздух. Сабрина уныло смотрела на длинную пустую дорогу. Они шли уже больше часа, но не повстречали не то что автомобиля – даже велосипедистов здесь не было. Если их никто не подвезет, придется идти пешком всю ночь. Возможно, за разговором время бы шло быстрее, однако весь последний час Дафна упрямо шагала впереди и разговаривать отказывалась. Даже трусивший следом Элвис и тот игнорировал Сабрину, но он, по крайней мере, был собакой, и от него никто и не ждал разговоров. – Ну я же не знала! – воскликнула Сабрина. – Кто угодно решил бы, что она сумасшедшая! – Я же не решила, – сказала Дафна, нарушив наконец молчание. – Ты не считаешься. Ты чему угодно поверишь, – заявила Сабрина. – Зато ты никому не веришь, – отрезала сестра. – Ой, ну какая разница? Ты все равно меня никогда не слушаешь. Сабрина открыла рот, чтобы возразить, но в словах сестры была правда, с которой невозможно было поспорить. Дафна была права: Сабрина уже давно ее не слушала. Но ведь не из пустой прихоти! Одиннадцатилетней Сабрине приходилось нести взрослую ношу. А легко ли быть взрослым, если все время нужно тревожиться за себя и за сестру – не обидят ли их, накормят ли, дадут ли согреться. Кому-то всегда приходится принимать непростые решения, но только теперь Сабрина поняла: она и впрямь никогда не задумывалась о том, что Дафна может хотеть чего-то иного. – Ладно, я тебя слушаю, – сказала Сабрина. – Старуху… – Не старуху, а нашу бабушку, – поправила Дафна. – Ладно! Нашу бабушку унес великан. Мы застряли посреди леса. Я понятия не имею, что делать дальше. – Даже если мы их не найдем, ты не заплачешь, – сказала Дафна. – Ну и беги себе. Теперь тебе никто не помешает. У дороги лежало упавшее дерево. Дафна села и разрыдалась. Подбежал Элвис. Он тыкался в нее носом, слизывал слезы с круглых детских щек и скулил, вторя ее плачу. Сабрина села рядом и обняла сестру. – Послушай, никуда мы не побежим. Просто… это же был настоящий великан. Мы с ним не справимся. Даже если узнаем, откуда он взялся, все равно вернуть его обратно не сможем. Тебе семь лет, мне одиннадцать – что мы можем поделать? – Тебе уже почти двенадцать, – сказала Дафна, вытирая глаза мягким оранжевым рукавом своей толстовки. – И потом, помнишь, что говорила бабушка Рельда? Мы – Гриммы, и это наша работа. Мы помогаем героям сказок. Мы придумаем, как спасти бабушку и мистера Каниса. – И как же? – Нам поможет вот это, – сказала Дафна и подняла повыше старухину сумочку. Сабрина взяла у сестры сумочку и стала перебирать ее содержимое. Внутри обнаружилась связка ключей, клочок якобы великаньего наряда, пара толстых книг, блокнот и небольшая фотография. Сабрина вытащила фотографию. – Это мама с папой, – удивленно сказала она. На фотографии были родители, молодые и влюбленные. Мама была беременна, папа обнимал ее за живот. Родители широко улыбались. Рядом стояла сияющая бабушка Рельда, которую обнимал за талию коренастый светловолосый мужчина. Поодаль возвышался мистер Канис с неизменным непроницаемым выражением лица. Сабрина держала фотографию в ладонях и боялась дышать. Вот оно, доказательство: у нее была семья, самая настоящая, невыдуманная. Теперь она явственно видела, что в круглом лице отца проступают черты его матери, а светлые волосы точь-в-точь походят на отцовские. Дафна унаследовала материнские волосы, черные как вороново крыло; Сабрине достались ее высокие скулы и яркие глаза. Причудливо перемешанные черты не оставляли места для сомнений: все они были из одного теста. Дафна привалилась к сестре, чтобы получше рассмотреть снимок; щеки у нее были по-прежнему мокрые. Сабрина перевернула фотографию. Надпись на обороте гласила: «Семейство Гримм: Рельда, Базиль, Генри, Вероника, мистер Канис и малышка Сабрина, которая вот-вот должна появиться на свет». – Зачем он нам врал? – прошептала Сабрина и бережно спрятала семейную фотографию в карман джинсов. – Он хотел нас защитить, – тихо ответила Дафна. – А вдруг мы полюбим бабушку, а она нас тоже бросит? – произнесла старшая сестра, стараясь, чтобы голос не выдал душевной боли. – Может, не бросит, – ответила Дафна. – Может, она нас тоже полюбит. – Если мы ее вообще когда-нибудь увидим. Дафна решительно вытерла глаза, покопалась в бабушкиной сумочке и извлекла оттуда связку ключей. – Она специально выбросила сумочку из машины. Она хотела, чтобы у нас были ключи. В доме есть что-то такое, что поможет нам ее спасти. «Это если мы еще доберемся до дома», – сказала себе Сабрина и тут краем глаза уловила какой-то свет. Девочка обернулась. По дороге ползла пара светящихся фар. Сестры вскочили с бревна и принялись отряхиваться. – Надо выставить большой палец, да? – спросила Дафна. Сабрина точно не знала. Сестры никогда еще не пробовали ездить автостопом. В прошлом, оставшись одни или сбежав, они подныривали под турникеты метро и могли ездить хоть по всему Нью-Йорку. Голосовать они не умели. Сабрина вытянула руку с отставленным большим пальцем. Дафна сделала то же самое. Автомобиль с визгом остановился и застыл. Урчал двигатель, фары светили так ярко, что девочкам приходилось прикрывать глаза рукой. – Получилось, – сказала Дафна. – А что это он делает? Машина издала оглушительный гудок, за которым вновь последовало урчание мотора. Теперь автомобиль казался Сабрине живым существом, которое выжидает момент, чтобы наброситься на девочек. Сабрина вспомнила все истории об автостопщиках, которых убивали разные психи. Зря они затеяли всю эту историю с голосованием. Сабрина схватила за руку сестру и потянула ее прочь с дороги. Словно в ответ машина рыкнула двигателем. Взвизгнули шины по асфальту. – Бежим! – закричала Сабрина. Держась за руки, девочки побежали назад по дороге. Элвис несся за ними по пятам, оглядывался и злобно лаял на страшный автомобиль, однако никакого эффекта это не возымело. Автомобиль метнулся к противоположному краю дороги, ускорился, миновал девочек и развернулся, оставив на асфальте черные полосы, а в воздухе – запах горелой резины. И только когда он остановился, девочки узнали в нем полицейскую машину. Открылась дверь, и из машины вылез невысокий пузатый человечек. На нем была бежевая полицейская форма и блестящие черные ботинки, на поясе болталась дубинка, а шнурок широкополой шляпы утопал в трех подбородках. Лицо у мужчины было пухлое, розовое, нос со вздернутым кончиком открывал ноздри. К рубашке была приколота блестящая металлическая звезда с выбитой на ней надписью «Полицейский департамент Феррипорт-Лэндинга». Чуть пониже имелась нашивка: «Шериф Эрнест Беконнори». – А чего это вы убегаете? – спросил шериф странным визгливым голосом, от которого Сабрину передернуло. – Мы подумали, что вы хотите нас убить, – сердито сказала Дафна. Сабрина взглядом велела ей молчать. – Простите, если напугал, но девчушкам вроде вас опасно гулять тут по темноте. Здесь дороги коварные, – сказал шериф. – Коварные? – переспросила Дафна. – Опасные, – пояснила Сабрина. – Мне позвонили и сказали, что вы где-то здесь, вот я и поехал вас искать, – продолжал шериф и подтянул сползающие штаны. – Давайте-ка я отвезу вас домой. Лезьте в машину. Он указал на Элвиса: – Вот насчет вашей лошади не знаю, но, если постараться, может, и она влезет. – Это не лошадь, – возразила Дафна, но поняла, что шериф шутит, и добавила: – Не дразните его. Он все понимает. Беконнори наклонился и почесал Элвису шею. – Знаю, знаю, правда, Элвис? Пес зарычал и щелкнул зубами. Шериф отдернул руку.