– С ними все уже не так просто. – Просто? – Да, как, например, с Дорис. У нас не было никаких сложностей. Вдруг через тридцать лет она неожиданно уходит, и мне приходится все начинать сначала. Я пошел в этот чертов клуб, потому что поддался на уговоры своих приятелей. Сижу себе, потом вдруг к столику подходит Танда. После второй бутылки пива она спрашивает у меня мой номер телефона. Как вам это нравится? – Вы ей его дали? – Я говорю ей: «Послушай, если хочешь встретиться, дай мне свой номер. Я позвоню тебе сам». А она говорит, что я с луны свалился, и приглашает меня в кегельбан. Так все и началось. А закончилось тем, что она рассказала мне, как пару недель назад в кого-то врезалась на машине и теперь у нее неприятности с полицией. Она хотела, чтобы я все уладил. – Простите. – Я взяла из-под елки подарок и протянула ему. – Надеюсь, вам это понравится и пригодится. Он развернул сверток с красными подтяжками и подходящим галстуком. – Шикарный подарок, док. Благодарю вас. Он вновь поднялся и, проворчав что-то о «проклятых таблетках», направился в ванную. Через несколько минут он вернулся и сел возле камина. – Когда вы в последний раз проходили медосмотр? – спросила я. – Пару недель назад. – И что? – А как вы думаете? – сказал он. – У вас повышенное давление, вот как я думаю. – Чушь. – Что конкретно говорил вам врач? – спросила я. – Сто пятьдесят на сто десять, и чертова простата увеличена. Поэтому и приходится принимать эти таблетки. Прыгаешь туда-сюда, и все без толку. Он сказал, что, если лучше не станет, придется действовать. Под «действием» подразумевалась трансуретальная резекция простаты. Ничего страшного, но и ничего приятного. Меня волновало давление Марино. У него была довольно реальная перспектива получить инфаркт или инсульт. – Да еще лодыжки опухают, – продолжал он. – И ноги болят, и голова болит. Мне нужно бросить курить, перестать пить кофе, сбросить килограммов пятнадцать и как можно меньше волноваться. – Да, вам необходимо выполнить все эти рекомендации, – твердо сказала я. – А мне кажется, вы не прислушались ни к одному из этих советов. – Речь идет всего-навсего об изменении всей жизни. И кто бы мне об этом говорил?! – Я не страдаю повышенным давлением, и я бросила курить ровно два месяца и пять дней назад. Не говоря уже о том, что, если бы я сбросила полтора десятка килограммов, от меня бы ничего не осталось. Он смотрел на пламя. – Послушайте, – предложила я, – почему бы нам не взяться за это сообща? Станем поменьше пить кофе и займемся физкультурой. – Представляю, как вы будете заниматься аэробикой, – кисло усмехнулся он. – Я буду играть в теннис. А вы можете заняться аэробикой. – Может быть, мне еще эти шорты в обтяжку надеть? – Ну, с вами не договоришься, Марино. Он поспешил перевести разговор на другую тему. – У вас есть копия того факса, о котором вы мне говорили? Я удалилась к себе в кабинет и вернулась со своим чемоданчиком. Открыв его, я протянула ему сообщение, которое обнаружил Вэндер при помощи усилителя изображения. – Это было на том чистом листе бумаги, который мы нашли на кровати Дженнифер Дейтон, да? – спросил он. – Совершенно верно. – Я до сих пор не могу понять, зачем у нее на кровати лежал чистый лист бумаги с той стекляшкой. Откуда они там взялись? – Не знаю, – ответила я. – А что с сообщениями на ее автоответчике? Есть что-нибудь? – Разбираемся. Со многими нужно побеседовать. – Достав из кармана рубашки пачку «Мальборо», он нарочито громко вздохнул. – Черт возьми. – Он бросил пачку на столик. – Теперь каждая сигарета будет сопровождаться упреком с вашей стороны, да? – Нет, я просто посмотрела на пачку. Я же не сказала ни слова. – Вы помните то интервью, которое вы давали пару месяцев назад? Его показывали по Пи-би-эс. – Смутно. – Дженнифер Дейтон записала его. Кассета с этой пленкой была вставлена в видеомагнитофон; когда мы нажали воспроизведение, мы увидели вас. – Что? – изумленно воскликнула я. – Конечно, эта передача была посвящена не только вам одной. Там показывали еще что-то об археологических раскопках и о съемках голливудского фильма. – Зачем ей понадобилось записывать меня? – Еще одна деталь, которая никуда пока не вписывается. Помимо тех анонимных звонков с ее телефона, когда она вешала трубку. Похоже, у Дейтон были с вами связаны какие-то мысли, до того как ее укокошили. – Что вам еще удалось о ней узнать? – Мне надо покурить. Хотите, чтобы я вышел на улицу? – Да нет, конечно. – Ничего обнадеживающего, – продолжал он. – При осмотре ее офиса мы наткнулись на свидетельство о разводе. Оказывается, она вышла замуж в 1961 году, через два года развелась и вновь изменила фамилию на Дейтон. Потом она переехала из Флориды в Ричмонд. Ее бывшего супруга зовут Уилли Трэверс, он из этих, помешанных на здоровье, и занимается... как это? Ну, здоровьем как целым. Черт, не могу вспомнить. – Холистическая[6]медицина? – Точно. Он по-прежнему живет во Флориде, в Форт-Майерс-Бич. Я звонил ему по телефону. Из него чертовски трудно что-либо вытянуть, но кое-что мне удалось узнать. Он говорит, что они с мисс Дейтон продолжали оставаться после развода друзьями и даже встречались. – Он приезжал сюда? – Трэверс сказал, что она приезжала к нему туда, во Флориду. Они встречались и, как говорит Трэверс, вспоминали все хорошее". В последний раз она была там в ноябре, где-то в районе Дня благодарения. Мне еще удалось выудить из него кое-что о брате и сестре Дейтон. Сестра намного младше, замужем, живет на Западе. Брат самый старший из них, ему за пятьдесят, он – менеджер продуктового магазина. У него пару лет назад был рак горла, и после операции он остался без голоса. – Минуточку-минуточку, – перебила я. – Да. Вы знаете, что в этом случае происходит, и вы бы узнали, если бы услышали. Тот тип, что звонил вам в офис, никак не мог быть Джоном Дейтоном. Это был кто-то другой, и у него были свои причины разузнать у вас результаты вскрытия Дженнифер Дейтон. Ему было известно имя. Ему было известно, что звонок мог быть из Колумбии, из Южной Каролины. Но он не знал о проблемах Джона Дейтона со здоровьем, не знал, что его голос должен был звучать несколько механически. – Трэверс знает, что его бывшую жену убили? – спросила я. – Я сказал ему, что медицинская экспертиза еще не дала заключения. – А когда она умерла, он был во Флориде? – По его утверждениям, да. Я бы хотел знать, где находился ваш приятель Николас Грумэн, когда она умерла. – Приятелем мне он никогда не был, – заметила я. – С какого бока вы собираетесь к нему подобраться? – Пока ни с какого. С такими, как Грумэн, ошибаются только один раз. Сколько ему? – Где-то в районе шестидесяти, – ответила я. – Он здоровый мужик? – Я не видела его со времени своей учебы в юридическом колледже. – Я встала, чтобы поправить поленья в камине. – В те времена Грумэна можно было назвать худощавым. А роста, я бы сказала он был среднего. Марино промолчал. – Дженнифер Дейтон весила шестьдесят семь килограммов, – напомнила я ему. – Судя по всему, убийца, задушив ее, перенес тело в машину. – Хорошо. Возможно, у Грумэна была подмога. Хотите набросок сценария? Например, такой. Грумэн представлял Ронни Уоддела, который был далеко не хрупок. А, может быть, нам следует говорить «есть» вместо «был»? Отпечаток Уоддела найден в доме Дженнифер Дейтон. Грумэн вполне мог навестить ее и не один. Я смотрела на огонь. – Кстати, дома у Дженнифер Дейтон я так и не нашел ничего, откуда могло бы взяться то перышко, о котором вы говорили, – добавил он. – Вы ведь просили меня поискать. И тут засигналил его маленький приемник. Сорвав его с ремня, он прищурился и посмотрел на экранчик. – Проклятье, – воскликнул он, направляясь на кухню к телефону.