Джимми Клэри мирно задремал. Во сне он что-то бормотал. – Вы сказали, она работала дома, – обратило к ней я. – Вы не знаете, чем она занималась? Миссис Клэри посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. Подавшись вперед, она понизила голос. – Я знаю, что люди говорят. – И что же? – поинтересовалась я. Она поджала губы и покачала головой. – Миссис Клэри, – вступил Марино, – что бы вы ни рассказали, может нам помочь. Я знаю, вы хотите помочь. – В двух кварталах отсюда есть методистская церковь. Ее видно. Колокольня ночью горит. Она горит с тех пор, как ее построили три-четыре года назад. – Я видел эту церковь, когда ехал сюда, – ответил Марино. – Какое она имеет отношение... – Ну вот, – оборвала она, – Дженни приехала сюда, кажется, в начале сентября. Я так и не могла этого понять. Свет колокольни. Посмотрите, когда поедете домой. Конечно... – Она помолчала с некоторым разочарованием на лице. – Может, уже больше и не будет. – Что не будет? – спросил Марино. – Гаснуть, а потом опять зажигаться. Я такого никогда не видела. Минуту горит, а потом смотришь из окна, а там – темнота, словно церкви и нет вовсе. Потом опять посмотришь – опять горит, как будто всегда горела. Я следила по времени. Минуту горит, две не горит, потом три горит. Иногда по целому часу горит. Совсем беспорядочно. – Какое это имеет отношение к Дженнифер Дейтон? – спросила теперь уже я. – Я помню, это было вскоре после ее приезда, за несколько недель до того, как у Джимми случился удар. Был холодный вечер, и он разводил огонь. Я на кухне мыла посуду, и мне было видно из окна, что колокольня горела, как всегда. Он пришел на кухню налить себе что-нибудь выпить, а я говорю: «Ты же знаешь, в Библии написано о том, что человек должен быть напоен духом святым, а не вином». Он в ответ: «Я пью не вино, а бурбон». И тут прямо сразу после его слов колокольня потухла. Словно церковь вдруг исчезла. И я сказала: «Вот тебе и слово Божье. Вот он тебе и ответил насчет тебя и твоего бурбона». Он расхохотался так, словно я рехнулась, но больше не выпил ни капли. Каждый вечер он подходил к окну над раковиной в кухне и стоял смотрел. Одну минуту колокольня горела, потом гасла. Я не разубеждала Джимми в том, что это дело рук Господа – пусть думает все, что угодно, лишь бы не пил. С церковью никогда такого не было до приезда мисс Дейтон. – А в последнее время свет все так же зажигался и гас? – поинтересовалась я. – Прошлой ночью все было по-прежнему. Сейчас – не знаю. Говоря по правде, я не смотрела. – Так вы думаете, что она как-то влияла на освещение церковной колокольни, – мягко уточнил Марино. – Я говорю о том, что не один человек уже давно пришел к такому мнению о ней. – К какому мнению? – К такому, что она – ведьма, – заявила миссис Клэри. Муж захрапел, но жена, казалось, не слышала этих жутких сдавленных звуков. – Значит, насколько я понял, ваш муж занемог примерно с того времени, как мисс Дейтон переселилась сюда, и с освещением тоже стали твориться непонятные вещи, – заметил Марино. Она показалась несколько удивленной. – Да, именно так. С ним случился удар в конце сентября. – Вы не думали, что это могло быть как-то связано? Что, скажем, Дженнифер Дейтон имеет к этому какое-то отношение, как, например, по-вашему, она имеет отношение к освещению церкви? – Джимми к ней не очень-то. – Миссис Клэри готова была разговориться. – Вы имеете в виду, что они недолюбливали друг друга? – уточнил Марино. – После переезда она пару раз приходила попросить его помочь кое-что сделать в доме, мужскую работу. Я помню, как-то раз у нее было что-то с дверным звонком, и она пришла в страхе, что у нее может начаться пожар от замыкания. Джимми пошел к ней. Потом, кажется, у нее еще потекла посудомойка. Джимми всегда был таким мастеровым. Она взглянула на своего спящего мужа. – Но пока вы так толком и не сказали, почему он ее недолюбливал, – заметил Марино. – Он говорил, что не любит туда ходить, – сказала она. – Ему не нравилось в доме – повсюду эти стекляшки. И телефон постоянно звонит. Но напугало его то, что она сказала ему, что может узнавать будущее людей и ему предскажет все бесплатно, если он будет помогать ей с какими-нибудь мелочами по дому. И ответ его я помню так, словно это было вчера: «Нет, благодарю вас, мисс Дейтон. Мое будущее в руках Миры, и она распланировала его по минутам». – Я бы хотел знать, не считаете ли вы, что у кого-то могла возникнуть ссора с Дженнифер Дейтон, и этот кто-то мог захотеть сделать ей что-то плохое? – спросил Марино. – Вы думаете, ее кто-то убил? – Сейчас мы многого не знаем. Мы должны рассмотреть все варианты. Она обхватила себя, скрестив руки под чахлой грудью. – А что вы можете сказать по поводу ее душевного состояния? – спросила я. – Она когда-нибудь казалась вам подавленной? Были ли у нее какие-нибудь проблемы, которые она, казалось, не могла никак решить, особенно в последнее время? – Я не была с ней настолько близко знакома. – Миссис Клэри избегала моего взгляда. – Может быть, вы знали, что она ходила к каким-нибудь врачам? – Я не знаю. – А родственники? У нее была семья? – Понятия не имею. – А телефон? – затем спросила я. – Она сама подходила, когда была дома, или у нее всегда работал автоответчик? – Мне казалось, что, когда она была дома, она сама подходила к телефону. – Поэтому-то вы и забеспокоились сегодня днем, когда она не брала трубку в ответ на ваши звонки, – подсказал Марино. – Именно поэтому. Мира Клэри слишком поздно сообразила, что она только что сказала. – Интересная вещь, – заметил Марино. По ее шее вверх пополз румянец, и руки застыли. – А откуда вы узнали, что она была сегодня дома? – спросил Марино. Она не отвечала. У ее мужа в груди что-то заклокотало, он закашлял и открыл глаза. – Я, видимо, просто так подумала. Потому что я не видела, как она выезжала на машине... – голос миссис Клэри затих. – Может, вы туда сегодня днем ходили? – подсказал Марино, словно стремясь ей помочь. – Угостить ее пирожком или просто поприветствовать, и подумали, что ее машина в гараже? Она промокнула слезы возле глаз. – Я все утро была на кухне, пекла и не видела, чтобы она выходила за газетой или уезжала куда-нибудь на машине. И вот попозже я вышла из дома, решила зайти к ней и позвонила в дверь. Никто не открыл. Я заглянула в гараж. – Вы говорите, что видели все окна в дыму, и не подумали, что могло что-то случиться? – спросил Марино. – Я не знала, что это значит, не знала, что делать. – Ее голос зазвучал на несколько октав выше. – О Господи! О Боже мой! И почему я никого не позвала тогда. Может, она была еще... – Не знаю, была ли она тогда еще жива, – оборвал Марино, – не знаю, осталась ли бы она жива. Он выразительно посмотрел на меня. – Когда вы заглянули в гараж, вы слышали, как работал мотор машины? – поинтересовалась я у миссис Клэри. Она потрясла головой и высморкалась. Марино поднялся и сунул свой блокнот в карман пальто. Он выглядел расстроенным, словно мягкотелость и ненадежность миссис Клэри глубоко разочаровали его. К этому времени мне были хорошо известны все до единой его роли. – Я должна была позвонить раньше, – дрожащим голосом произнесла Мира Клэри, обращаясь ко мне. Я не ответила. Марино уставился на ковер. – Мне нехорошо. Я должна пойти лечь. Вытащив из бумажника свою визитную карточку, Марино протянул ее ей. – Если вам в голову придет что-нибудь, на ваш взгляд, полезное для меня, позвоните. – Да, сэр, – ответила она слабым голосом. – Я обещаю. – Вы приступите прямо сегодня? – спросил у меня Марино, когда мы вышли на улицу. Снега навалило уже по щиколотку, и он все продолжал идти. – Утром, – ответила я, доставая из кармана ключи. – Ну, и что вы думаете по поводу всего этого?