— Я знаю, — плачет Николь, заключая мать в объятия. — Я знаю. Я задыхаюсь, когда Леви делает шаг вперед и вырывает дробовик из пальцев Виктории. На секунду мне кажется, что он уйдет и избавится от него, или Виктория устроит драку и застрелит его. Я вздыхаю с облегчением только тогда, когда ружьё остается неподвижным в его руках. Папа притягивает меня к себе, его руки крепко обхватывают мою спину в защитной хватке. Я обнимаю его в ответ, хотя часть меня хочет подбежать к Леви и поцеловать его. Офицеры забегают внутрь вместе с заместителем комиссара. Один из полицейских заламывает Виктории руки за спину и надевает на нее наручники. — Виктория Клиффорд, вы арестованы за покушение в убийстве Жасмин Грин и Астрид Клиффорд. Вы имеете право хранить молчание… Пока офицер зачитывает права Виктории, Николь рыдает, умоляя их отпустить ее. Несмотря на то, что я не испытываю ни малейшего сочувствия к Виктории и рада, что она наконец получила по заслугам, я не могу не ощущать себя виноватой перед Николь. Жизнь, какой она ее знает, теперь закончилась. Она потеряла обоих родителей, и ничего не может сделать, чтобы остановить это или повернуть время вспять. Дэниел хватает Николь за плечо, дергая ее назад, когда она продолжает держаться за свою мать. Она пытается бороться с ним, но Виктория качает головой. В полном стиле Виктории она перестает плакать и поднимает подбородок, как аристократка, которой она и является. Папа похлопывает меня по руке и идет к ней. Он кивает Дэну, чтобы тот увел Николь. Как только рыдания моей сводной сестры исчезают в коридоре, папа смотрит на Викторию с самым яростным выражением, которое я когда-либо видела на его лице. — Ты отняла у меня жизнь, и я обещаю, что заберу твою. — он говорит с чистым презрением, от которого у меня мурашки бегут по коже. — Я позабочусь, чтобы ты гнила в тюрьме до самой смерти. Ее дыхание прерывается, качая головой. Папа обменивается взглядом с заместителем комиссара, прежде чем они все идут по коридору. Я иду за ними, когда Леви преграждает мне путь, глядя на меня сверху вниз с нахмуренными бровями. Должно быть, он отдал дробовик одному из офицеров, потому что его руки пусты. Когда он раскрывает объятия, мне так сильно хочется нырнуть в них. Мне хочется заплакать в его объятиях и сказать, как сильно я его люблю. Но это стало бы только пыткой для нас обоих. Наша судьба была решена три года назад дождливой ночью бродячей собакой. Ничто, кроме машины для путешествий во времени, не изменит прошлое. Возможно, тогда мама была бы жива и вышла бы замуж за папу. Возможно, тогда отец Леви тоже был бы жив. Возможно, между Джонатаном Кингом и Лордом Генри Клиффордом не было бы вражды. Возможно, мы познакомились бы при других обстоятельствах. Но в моей жизни нет никаких «возможно». Машины времени тоже нет. По правде говоря, мы закончили еще до того, как начали. И это больно. — Астрид… — он замолкает, словно не может найти нужные слова. — Я люблю тебя. Я чертовски без ума от тебя, принцесса. На глаза наворачиваются слезы, но я их сдерживаю. Будь сильной. Ты должна быть сильной. — И я люблю тебя, Леви, — шепчу я эти слова, как будто боюсь их. Боюсь, что теперь, когда они произнесены, я обрекла себя на более тяжелое падение. Он улыбается, когда его губы захватывают мои. Устоять перед ним невозможно. Я не в состоянии. Я падаю и горю, но все равно наслаждаюсь каждым ударом. Каждым ударом плетью. Каждым ожогом. Поцелуй наполнен такой страстью и невысказанными словами. Как будто он умоляет меня остаться с ним. Никогда не покидать его. И меня так и подмывает это сделать. Но я не могу. Я кладу обе руки ему на грудь и отталкиваю его, качая головой. — Нет. — Почему, черт возьми, нет? — он взъерошивает волосы, чуть не вырывая их. — Мы любим друг друга. — Этого никогда не бывает достаточно. Этого не было достаточно для моих родителей, и этого недостаточно, конечно, сейчас. — Ты сказала, что не бросишь меня, несмотря ни на что. Я просил тебя не говорить того, что ты, блядь, не имеешь в виду, но ты все равно обещала. Ты, блядь, обещала, Астрид. Я сжимаю в кулаке кофту, в котором мое сердце. — Это больно, Леви. Видеть тебя приносит такую боль. Его тело замирает, словно кто-то вылил на него ведро ледяной водой. Этот кто-то я. Его плечи опускаются, и он кивает, прежде чем развернуться и уйти. Мои колени подкашиваются, и я падаю, понимая, что мне удалось. Я сломала нас на кусочки. Глава 53 Астрид Быть может, все закончено, но разве это конец? Две недели после ареста Виктории пролетают довольно быстро. Николь отправилась в дом родственницы на юго-западе Лондона. Папа предложил ей остаться, но она отказалась. Виктория признала себя виновной, но даже несмотря на это, я знаю, что папа приложил все усилия на политическом ринге, чтобы как можно дольше удержать ее за решеткой. После перерыва я решила вернуться. По словам Дэна, вся вражда по поводу дочери убийцы была подсунута Викторией в журналистский клуб, и это взорвалось в лице Николь. Поскольку история Виктории попала в прессу, дочь тайного убийцы теперь Николь. Не думаю, что она когда-нибудь вернется в КЭШ или закончит свой выпускной год. И по какой-то причине мне ее жаль. Как и я, Николь не хотела такой жизни. Она приняла ее только ради своего родителя. Это неправильно, что она платит за грехи своей матери, даже если Николь сама может быть сукой. Я никогда не видела ее такой разбитой, как в тот день, когда она собрала чемоданы и попрощалась с папой и мной. Не глядя ему в глаза, она склонила голову и вышла за дверь. — Ты когда-нибудь расскажешь мне, что произошло между вами той ночью? — спрашиваю я Дэна, как только она выходит. Его челюсть сжимается.