Он убирает руки с моих волос и вздыхает. — К черту все. К черту все? Что, блядь, это должно означать? — Ты помнишь, что случилось в ночь аварии? Мои брови хмурятся. — Случайный пожар? — Только это не было случайностью. Мои глаза расширяются. — Ты… Он кивает. — Я поджег особняк моего дяди. — Но… зачем? — Поджог ведет в тюрьму, принцесса. Дядя мог бы вытащить меня оттуда, но это было бы ценой моей свободы. Вот почему мне нужно, чтобы ты бросила заниматься этим делом. — Нет. Почему ты поджег особняк дяди? Он невесело смеется. — Потому что я хотел восстать против него? Потому что он угрожал забрать мое наследство и держать меня на поводке? Потому что я хотел быть мудаком и стереть его любимый дом отдыха прямо перед летом? Выбирай сама. Я и не подозревала, что его отношения с дядей были настолько натянутыми. — Может ли твой дядя лишить тебя наследства? — Мой отец назначил его моим опекуном, пока мне не исполнится двадцать пять. Если я не сыграю ему на руку, он не позволит мне прикоснуться ни к одному центу из семейных денег. — Он действительно может это сделать, когда тебе больше восемнадцати? — Да. Даже если он не сможет, я не буду в состоянии оспорить его в суде. Ни один адвокат не сравнится с командой адвокатов дяди. — Почему он так с тобой поступает? Он глубоко вздыхает. — Он не хочет, чтобы я стал отцом. Видите ли, мой отец не был идеальным Кингом, каким является Джонатан. Джеймс Кинг больше любил жизнь и никогда не занимался семейным бизнесом. В ранние годы он играл в регби, но заработал серьёзную травму, которая вынудила его досрочно уйти на пенсию. Он впал в депрессию, а затем в маниакальное состояние. Пока дядя строил империю, мой отец либо играл на деньги Кингов, либо тратил их на наркотики. Чем больше Леви говорит о своем отце, тем сильнее пульсирует его энергия. Я медленно пододвигаюсь к нему, будто боюсь сбить его с толку. Мое сердце болит за него, и я чувствую его боль на кончике языка. Ни один король не рождается королем. Они превращены в одно целое с детства. У Леви никогда не было серебряной ложки. Его мать бросила его без оглядки, а у отца были проблемы с психикой, а дядя, очевидно, помешан на контроле. Ох, и его двоюродный брат психопат. — Но ты говорил мне, что у тебя были хорошие отношения с отцом. — Да, когда он не был маниакальным или под кайфом, что оставляет очень мало места для связи отца и сына. — он делает паузу. — Он научил меня быть собой. Я не понимал, как много он на самом деле значил для меня, пока не потерял его. Я прислоняюсь головой к его напряженному плечу, сжимая его руку в своей. Должно быть, поэтому у него предубеждение против наркотиков. Это одна из причин, по которой он потерял отца. — Джонатан не хочет, чтобы я был неудачником, как мой отец, и Джонатан не останавливается ни перед чем, чтобы получить желаемое. Я вижу, откуда Леви и Эйден заработали свою безжалостную сторону. Леви не признался бы в этом открыто, но он похож на своего дядю во многих отношениях. — А чего ты хочешь? — шепотом спрашиваю я. Его глаза находят мои, и смягчаются. — Тебя. Если бы мое сердце могло вырваться из заточения, оно бы сейчас пролилось к нашим ногам. — Еще что? Слова вырываются на одном дыхании. — Просто ты. Его губы находят мои в самом медленном, самом соблазнительном поцелуе, который он когда-либо дарил мне. Я отталкиваю его, положив руку ему на грудь. — Должно быть, ты хочешь что-то еще. Какое-то время он молчит. — Футбол. — Ты хочешь заниматься этим профессионально? Он кивает. — Мне звонили и интересовались из Ливерпуля и Манчестер Сити. — Вау. Это крупные команды. Он прищуривается. — Откуда ты это знаешь, мисс-мне-все-равно-на-футбол? — Попросила Дэна просветить меня, — улыбаюсь я. — Но ничего себе, я рада за тебя. Я пытаюсь скрыть, как разрывается мое сердце при мысли, что он будет на другой половине страны. — Это не имеет значения. Если дядя запретит. Ни одна хорошая команда не возьмёт меня, — он смотрит на наши руки. — Что насчет тебя? Куда ты планируешь поступать? — Папа думает об Импереал колледже. — И дай угадать, это не то место, в которое ты хочешь поступать. — Я художница. Я хочу продолжать быть художницей. — Ты не говорила ему об этом? — Ты не видел моего отца? — я неловко смеюсь. — Он казался гораздо более разумным, чем мой дядя. — Ты действительно так думаешь? — Не совсем. — он поднимает плечо. — Но враг дяди мой друг. Я смеюсь, положив голову ему на плечо. На мгновение мы теряемся в огнях вдалеке, когда колесо обозрения продолжает свое восхождение на вершину. Затем в голову приходит сумасшедшая мысль. — Леви… Ты видел, кто сбил меня той ночью? — Если бы знал, то сказал бы тебе. Я отстраняюсь, глядя на него. Затем хватаю его за обе руки и ощупываю их.