– Еще один шаг, – сказал он себе, – и акции – мои! Глава 22 Вадим Карулин недовольно вытянулся на диване, услышав стук в дверь. Он посмотрел на часы – восемь утра. – Войдите! – грубо сказал он и отбросил плед в сторону. Вошел Заимис и с иронией осмотрелся. На полу рядом с диваном стояли наполовину пустая бутылка виски и тарелка, на которой аккуратной кучкой лежали почерневшие огрызки яблок, уже подсохшие корки апельсинов, кусочек недоеденного хлеба и обертка от колбасы. – Начальнику охраны не полагается превращать свой кабинет в номер дешевого отеля и в столовую заодно, – сказал он. – Вадим, почему ты наконец не купишь себе квартиру? – Потому что квартиры нынче дорого стоят, – резонно заметил Карулин и вынул из небольшой сумочки зубную щетку и пасту. – По-моему, мы уже обсуждали это. – Впервые вижу подобного скрягу, – засмеялся Заимис. – Зачем тебе деньги, если ты их не тратишь? – Мои деньги, как хочу, так и распоряжаюсь ими. Карулин отложил предметы гигиены в сторону, подошел к шкафу и поискал свежую рубашку. Он обнаружил ее, одиноко висевшую на вешалке, и обреченно покачал головой: сегодня придется везти вещи в прачечную или возвращаться к Любе. Большая разница – отдавать кому-то незнакомому деньги за стирку или выложить несколько сотен для любовницы, чтобы она успокоилась на некоторое время и привела всю его одежду в порядок. Да, он слишком задержался в своем кабинете. Пора просить прощения, причем уже сегодня, чтобы вечером вкусно отужинать и принять ванну. Мыться в туалете ему уже порядком надоело. – Ты – чистой воды стяжатель, главная цель которого – копить и еще раз копить, – не останавливался Заимис. – За копейку удавишься! – Жора, я все понял. – Карулин улыбнулся в предвкушении тихого и уютного вечера. – Если желаешь, я закажу для Любы цветы. Огромный букет красных роз. – Желаю! – быстро согласился Карулин. – А ты взамен признайся: куда ты вкладываешь деньги? Карулин ничего не ответил, стянул с себя измятую рубашку, продемонстрировав Заимису свой сальный живот и грудь как минимум первого размера, обросшую курчавыми рыжими волосками. Георгий недовольно отвернулся: – Не устраивай стриптиз! – Зачем ты хотел меня видеть в столь раннее время? – спросил Карулин. – Ты уже давно в офисе? – Минут пятнадцать назад приехал, – ответил Георгий. – Хотел спросить, позавтракаешь ли ты со мной? – Глупый вопрос. За твой счет я могу пообедать, а после и поужинать, – засмеялся Карулин. – Можешь поворачиваться, стеснительный юноша. Георгий поднял с пола бутылку виски и посмотрел на этикетку. – Снова удивляюсь. Снять квартиру – дорого, а покупать виски за двадцать тысяч – не дорого? Тридцать лет выдержки? – Тридцать пять. Мой любимый сорт, – сказал Карулин. Он вытер влажной салфеткой шею и руки, принюхался, какой идет от него запах, и удовлетворенно кивнул сам себе. Завершающим штрихом к портрету был бы легкий аромат духов. Но Карулин не решился воспользоваться парфюмом, так как знал, что духи наносятся на свежее тело, чем он сейчас отнюдь не мог похвастаться. А портить себе настроение неприятно смешавшимися запахами ему не хотелось. – Сегодня в одиннадцать у меня назначена встреча с Мартой, – сказал Заимис. – Кстати, она тебя не беспокоила своим навязчивым желанием избавиться от дочери Егора? – Все тихо. Карулин вспомнил, как Марта Степановна, красная от смущения, спросила в их последнюю встречу, какое наказание предусмотрено за убийство человека. Он детально расписал ей, что произойдет, если она вдруг решит наделать глупостей и избавиться от Ирины Линдерман. С того момента прошло уже больше недели. По всей видимости, старуха усмирила жажду мести, потому что продолжения этого разговора не последовало. Выхода на людей, исполняющих подобную работу, у нее не было, следовательно, тема закрылась и девица Линдерман может наслаждаться жизнью. Правда, лишь до тех пор, пока не придет время от нее избавиться. – Для чего вы встречаетесь? – поинтересовался Карулин, завязывая галстук. – Хочу аннулировать документ, по которому она оставляет мне все свое имущество в случае смерти. – Зачем?! Карулин ощутил, как задрожали его руки после слов Заимиса. – Боюсь. Тебя устраивает это объяснение? – улыбнулся Заимис, подошел к Карулину и помог ему завязать узел галстука. – Да, ответственность огромная. Понимаю тебя. Так во сколько мне ее забрать? – Марта приедет сама. Сказала, что весь день собирается посвятить себе. Салон, магазины и остальные дамские штучки. – Заимис направился к двери. – Приводи себя в порядок, а я подожду внизу. Времени еще много, поэтому до приезда Марты мы успеем позавтракать. Только скажи где? Карулин сделал вид, что размышляет, потом махнул рукой. – Выбирай сам, – ответил он. – Дай мне еще минут десять. После ухода Георгия Карулин взял мобильный и набрал некий номер. Когда ему ответили, он коротко рассказал о том, что собирается предпринять Заимис. Голос в трубке попросил его оставаться на линии, а затем объяснил, что следует делать. Быстрым шагом Карулин направился в комнату, где осуществлялось видеонаблюдение за зданием компании. Дежурный охранник поздоровался с шефом и снова уставился на мониторы. – У нас все в порядке, Вадим Анатольевич, – сказал его напарник. – Хорошо, – протянул Карулин, незаметно вглядываясь в тот монитор, куда передавалось изображение с камеры у главного входа. Выйдя из кабинета, он перезвонил человеку, с кем разговаривал несколько минут назад. – Если она остановит машину не на вспомогательной парковке для персонала, то все получится. Впрочем, Марта всегда паркуется в одном и том же месте. Возле офиса одностороннее движение, поэтому, выходя из машины, она в любом случае окажется на проезжей части. Карулин закончил разговор и спустился вниз, где его ожидал Георгий. Заимис сидел на мягком диване у стены и читал утреннюю газету. Увидев Карулина, он отложил ее в сторону и поднялся. – Знаю я одно французское кафе, – сказал он. – Тебе должно понравиться, потому что запахи в нем изумительные. После завтрака они разошлись по своим кабинетам. Карулин переложил все вещи из шкафа в саквояж, потом присел в кресло и задумался. До приезда Марты оставалось сорок пять минут, и он начал беспокоиться о том, насколько слаженно все пройдет. Потом он расслабился, понимая, что сейчас от него уже ничего не зависит. Все, что он мог сделать, – это просто смотреть в монитор, с ужасом наблюдая за аварией, либо удалиться на это время в туалет. Секретарь сообщил Георгию о прибытии нотариуса. Тот попросил провести его в бывший кабинет Азарова и предложить что-нибудь выпить, а сам направился вниз, встречать Марту. Она уже позвонила и сказала, что подъезжает к офису. Голос у нее был бодрым. Это несколько воодушевило Георгия, боявшегося увидеть ее в том подавленном состоянии, в котором она находилась после смерти дочери. Правду говорят, что время лечит! Конечно, тоска и слезы всегда будут появляться вновь при воспоминании об ушедших любимых людях, но уже не так часто, как вначале. Главное, не позволить себе впасть в отчаяние и не разрушить свою жизнь вечной скорбью. Марта, похоже, справилась с эмоциями, и это обрадовало Георгия. Он вышел из здания, остановился на крыльце и достал из кармана сигареты. Едва прикурив, он увидел подъезжавшую машину и одновременно услышал рев моторов несущихся на огромной скорости автомобилей – в том направлении, где припарковалась Марта. Было очевидно, что одна машина преследует другую. Первая петляла по широкой дороге, стараясь оторваться от «хвоста». Марта вышла из своей машины. Дальнейшие события запечатлелись в памяти Георгия, словно четкие фотографические снимки. Марта открыла дверцу, увидела его и помахала рукой, повернулась к несшимся на нее машинам и выставила руки перед собой, словно пыталась спастись от неминуемого удара. Первая машина проскочила в полуметре от нее. Георгий успел заметить, как от ударной волны волосы Марты взметнулись вверх. Вторая машина на огромной скорости врезалась прямо в Марту, отбросив ее далеко вперед и сорвав при этом дверцу Audi, которую женщина не успела закрыть. Послышался резкий визг тормозов и звон разбитого стекла, рассыпавшегося по асфальту мелкими осколками. Машина на мгновение приостановилась, затем рванула с места, переехав неподвижно лежавшую на дороге Марту. Георгий отбросил сигарету и метнулся к ней, крича на ходу охранникам, чтобы они вызвали «Скорую». Один метнулся выполнять приказание, второй побежал вслед за Георгием. Будучи гораздо моложе и выносливее Заимиса, он обогнал его и склонился над окровавленной женщиной. В том, что она мертва, сомневаться не приходилось. Позвоночник ее неестественно изогнулся, переломанный в нескольких местах, кроме того, на черепе зияла открытая рана, изуродовавшая лицо Марты до неузнаваемости. Георгий дотронулся до ее руки, вывернутой назад, и остекленевшим взглядом посмотрел в сторону, куда умчались обе машины. – Георгий Юстинович! Охранник дотронулся до его плеча, но Заимис не отреагировал на зов. Тогда охранник рванул его на себя, заставив подняться, и отвел в сторону. Из здания выбежали люди и быстро оцепили место аварии, не подпуская никого к тому участку дороги, где лежало тело Марты. Георгий присел на тротуар и обхватил руками голову. В таком положении его и застал Карулин. Он не подошел к Заимису. Громко отдал приказания и встретил приехавшую карету «Скорой помощи». – Займитесь им, – указал Карулин на впавшего в прострацию Георгия. – Марте Степановне уже ничем не поможешь. Где милиция? – рявкнул он на стоявшего рядом охранника. – И как все это произошло?! – Похоже, одна машина гналась за другой, – с заминкой проговорил испуганный охранник. – Марту Степановну сбили, едва она вышла из своей тачки. Наверное, не увидели, что она стоит на проезжей части… Камеры должны были все записать, – виновато добавил он. Карулин злобно посмотрел на него, но в душе обрадовался тому, что план удался. Впрочем, они еще ни разу не ошиблись в правильности своих ходов, каждая деталь которых просто поражала безупречностью исполнения. Глава 23 Людмила проснулась в ужасном настроении. В голове плавал похмельный туман, она невыносимо болела, каждая мышца ныла, будто накануне ей пришлось тяжело работать физически. Людмила с трудом поднялась, запахнула на груди легкий халатик, в котором и заснула, и потянулась к бутылке, стоявшей на тумбочке рядом с кроватью. Она оказалась пустой, лишь несколько капель вина упали ей на язык. Неслышно ступая босыми ногами по теплому полу, Людмила вышла из комнаты. Домработница Татьяна испугалась, увидев ее, еще не пришедшую в себя после вчерашних обильных возлияний, и укоризненно покачала головой. Словно привидение, Людмила прошла мимо нее, спустилась по лестнице в кухню и жадно напилась воды. Съела кусочек сыра и открыла ящик, в котором хранилось спиртное. Там было пусто. Людмила устало присела, подобрав худые голые ноги. – Таня, помоги, – едва слышно прохрипела она, зная, что ее услышат. На пороге появилась Татьяна, с отвращением посмотрела на хозяйку, беспомощно сидевшую на полу, и отбросила тряпку, которой еще несколько минут назад вытирала перила. Сначала она хотела было запустить этой тряпкой в ничего не соображавшую Людмилу, настолько та была ей противна, но передумала, подошла к шкафчику, где лежали медикаменты, достала аспирин и шипучее средство от похмелья. Смешав все это в стакане с водой, она протянула его Людмиле. – Пейте, – Татьяна потрясла хозяйку за плечо. Людмила послушно сделала несколько глотков. На большее ее не хватило, она скривилась и отодвинулась. Часть жидкости вылилась ей на грудь, намочив шелковый халат. Тогда Людмила сняла его и аккуратно положила рядом с собой. – Который сейчас час? – не открывая глаз, спросила она. – Три, – коротко ответила Татьяна, заметив, что руки Людмилы мелко дрожат. «Совсем спилась», – подумала домработница и отвернулась, не желая смотреть на тощее тело хозяйки. В таком плачевном состоянии Людмила пребывала в течение всего последнего месяца. Конечно, она и раньше пила, но не так часто и много, как теперь. Самое страшное, что Артур Сергеевич перестал бороться с пагубной привычкой жены, махнул на все рукой и все реже появлялся дома, чтобы не видеть ее пьяного лица. Признаться, Татьяне тоже надоело это беспробудное пьянство, потому что отскребать последствия загулов Людмилы приходилось именно ей. Нет, Татьяна не жаловалась, так как платили ей хорошо, кроме того, супруги Бурмистровы относились к ней не как к прислуге, а очень тепло, как к приятельнице. Скорее, ей хотелось плакать от досады, видя, во что превращает свою жизнь Людмила. Она совсем высохла, черные круги уже не исчезали с ее заострившегося лица, а взгляд и вовсе потух. Женщины были одногодками, но здоровая, свежая, крепкая Татьяна выглядела гораздо моложе своей хозяйки, несмотря на то, что носила на себе тридцать килограммов лишнего веса и одевалась не так стильно и изящно, как госпожа Бурмистрова. Зато у нее не было морщин, на щеках всегда играл румянец, да и двигалась она быстро. Впрочем, сложно быть медлительной и при этом держать в идеальном порядке трехуровневую квартиру, в которой жили Бурмистровы. Татьяна не понимала, для чего двум одиноким людям нужна такая огромная площадь, состоявшая из восьми комнат, спортзала, в который Артур Сергеевич заглядывал лишь раз в год, кабинета, где Людмила чаще пила, чем что-либо делала вообще, и многих других ненужных помещений. Этот дом был создан для большой семьи, здесь должен звучать детский смех, а не царить сплошные уныния и пустота.