— Спеши, — шёпот мёртвой был похож на иголку, воткнувшуюся в позвоночник. — Прощальное слово сказано. Мне осталось мало. Анна свернула с шоссе на боковую дорогу. По ней до старого вяза на обочине, а оттуда на северо-запад, мимо лент ограждения и полицейских машин не промахнуться. Так объяснял ей констебль Рон Нейсмит три дня назад. Сегодня не было ни машин, ни ограждений. Но Анна все равно выехала к месту с напугавшей ей саму точностью, как будто её вели туда по какому-то волшебному навигатору. — Иди, — сказала ей баньши. Сейчас Анна снова чувствовала её присутствие рядом. От него кружилась голова и холодели руки. Одинокую фигуру возле кустов боярышника Анна разглядела ещё издали. 6 Дэйв стоял спиной к дороге и даже не обернулся на звук двигателя подъехавшей машины. Он сутулился, куртка даже издали казалась слишком лёгкой, ветер трепал волосы. Анна вышла из машины, глухо хлопнула дверца. Женщина запахнула пальто плотнее, попыталась сунуть руки в карманы. Как большой кухонный нож не выпал из мелкого для него кармана, она не знала. Но рука как-то сама собой обхватила рукоятку, присутствие баньши неожиданно стало более отчётливым, чем ощущение падающего на лицо снега. — У него руки в крови, — тихо сказала мёртвая сида на ухо Анне. — Из-за него вода озера станет красной. Останови его. Дэйв медленно обернулся. Руки у него и в самом деле были перепачканы в чём-то, удивительно похожем по цвету на кровь. — Озеро станет красным от крови, — голос баньши окреп, и Анна почти воочию увидела, как расползается по воде кровавое пятно, как суетятся люди на набережной, как подъезжает карета неотложки. Она мотнула головой, попыталась сфокусироваться на кустах боярышника, смутно различимых за галлюцинацией. Кажется, были какие-то более надежные способы удержать ускользающее сознание, но Анна не помнила ни одного. Люди на набережной стали плотнее, кровь на воде — ярче, словно видение сопротивлялось попыткам выбраться из него. — Вода станет красной от крови! — теперь баньши кричала. Крик её врезался в уши, как сверло. От боли у Анны потемнело в глазах, её ощутимо повело в сторону, и в какой-то момент даже показалось, что она лежит под огромной тяжестью холодной земли, дышать нечем, а где-то снаружи, прямо у неё над головой, сид с меченным шрамами лицом опускает в землю саженец, его мерцающие серебром корни крепнут в земле и тянутся вниз. — Скорее! — визг баньши ожёг Анну, словно удар. Но реальный мир вернулся, так резко — как будто его швырнули женщине в лицо. Дэйв смотрел на неё молча. И Анна с каким-то отстранённым удивлением поняла, что она гораздо ближе к нему, чем ей казалось, и что это не он идёт навстречу, а она, и в руке у неё нож. — Прости меня, Ива, — сказал Дэйв. Баньши у неё в голове заверещала так, что Анне показалось, будто от этого визга она сейчас просто потеряет сознание. Что-то толкнуло её в спину, заставляя сделать ещё несколько шагов вперёд, рука с ножом дернулась, словно хотела подняться в замахе. Дэйв смотрел на нож, не мигая и не отводя глаз. Понимание, узнавание и ужас от происходящего пронеслись в голове Анны так стремительно, что она даже не успела осознать их до конца. Кроме того, что она сейчас убьёт Дэйва по приказу какой-то мёртвой дряни из-за тумана. Баньши орала и бесновалась где-то у Анны под черепом и в какой-то момент ткнуть ножом в кого-нибудь живого, чтобы он стал мёртвым, показалось Греймур не такой уж большой платой, чтобы её заткнуть. Анна остановилась. Встала устойчивее. Убийцей она не станет. Боль, ввинчивающаяся ей в виски, была почти нестерпимой. Она швырнула Анну на колени, перед глазами снова оказалась красная вода и ещё — руки Дэйва, узкие ладони с длинными пальцами, перемазанные в крови. — Пошла к чёрту! — задыхаясь, с трудом выговорила Анна. Кажется, Дэйв шагнул к ней. Кажется, она всё-таки занесла руку для удара. Потом наступила темнота. Через толщу земли было видно, как склоняется над саженцем золотокосая женщина, как текут её рукава, как ладони обнимают побег, как он растёт, а корни становятся глубже, и как тонкая юная рябина зацветает белым, несмотря на февраль. Анна пришла в себя от того, что её тормошил Дэйв. Нож валялся в грязи, с неба падал тяжёлый липкий снег, снежинки путались в растрёпанных волосах Дэйва, похожего сейчас на любого из виденных Анной сидов больше, чем на человека. — Они похоронили её, — прошептала она. — Похоронили и вырастили на могиле рябину. И всё кончилось. Дэйв помог ей встать на ноги, обхватил за дрожащие плечи. — Не кончилось, — сказал он устало. Потом они сидели в машине, Анна куталась в пальто, пытаясь согреться, Дэйв говорил: — Ива пророчила, что я стану убийцей, а мои руки — красными от крови. Она не хотела, чтобы так случилось. Она устала от своих пророчеств и от смертей в них. Она забрала меня отсюда, а когда мать пришла за мной — уговорила её попробовать обмануть судьбу. Сама видишь, что у них получилось. Он попробовал улыбнуться, вышло горько и как-то обречённо. — Я не хотел её убивать. — Я знаю, — Анна сама удивилась, как жёстко это прозвучало. — Она запретила мне переходить через Границу. А я… Мне всегда хотелось сюда. Дышать, ходить по улицам, строить лодки, ставить на них паруса, разговаривать с людьми, жить настоящей жизнью. Может, если бы меня забрали в большой сид, всё было бы не так, но Ива всегда жила уединённо, одинокая среди своих видений. Лицо Дэйва сделалось задумчивым. Сейчас Анна отчётливо видела в нём и различие с теми парнями, которые приходили за мёртвой баньши. Было в Дэйве что-то похожее на неправильно сросшийся перелом. Вроде и цело, но не так, как должно быть. Ничего удивительного для человека, который большую часть жизни прожил с полубезумной провидицей. — Я знаю, что ты не хотел убивать её. Нож был у неё в руке. Ты перехватил её за запястье, должно быть, когда она пыталась ударить тебя. Не знаю, что случилось потом. — Потом она просто посмотрела на меня, и я стал убийцей. Не помню, как это вышло. Может быть, она заставила меня ударить. Или я не удержался. Я понял, что убил её, уже когда стоял над ней, а на моих руках была кровь. Наверное, она решила, что мёртвой ей будет проще закончить начатое, чем живой. Она была очень зла, когда узнала, что я нарушил её запрет и приходил сюда. Кажется, это пророчество никак не отпускало её. Это страшно. — Она ушла. Они посадили над ней рябину, чтобы она не возвращалась, те, кто забрал тело отсюда, — сказала Анна. И неожиданно осеклась, вспомнив: — Они сказали, что если убийцу не найдёт полиция, его найдёт их правосудие. С какой-то отчаянной остротой Анна Греймур почувствовала, как рассыпается, словно высохшая зимняя трава, у неё в руках кое-как собранный на живую нитку мирок, в котором было место ромашкам посреди зимы, и обещанию чуда, и смыслу ждать чего-то холодными вечерами. Больше этого не будет. — Перед тобой я виновен, — сказал Дэйв. — Я не должен был рассказывать Иве, что хожу через Границу к женщине. Должно быть, ей показалось справедливым решить это дело руками той, из-за которой я нарушил запрет. — Я работала с телом в морге, — проговорила Анна и как-то отстранённо удивилась звучанию этой фразы. — Я думала, она поэтому привязалась ко мне. Ей хотелось спросить, из-за неё ли он нарушил этот запрет, или сошла бы любая женщина с этой стороны Границы, но Анна проглотила этот вопрос раньше, чем он сорвался с языка. Вместо этого она сказала: — Тебя ищет полиция. И эти парни из-за тумана тоже будут искать. — Правосудие Другой стороны настигнет меня не раньше Самайна, — Дэйв медленно вздохнул. — Но оно — не полиция, его я не обману. Какое-то время они оба молчали. Дэйв смотрел на Анну с какой-то затаённой болью, она старалась на него совсем не смотреть. Потом глянула в упор и сказала твёрдо: — Тебе лучше уйти. Я всё-таки работаю на копов. Она почти ждала, что Дэйв попытается что-то сказать, но он молча вылез из машины и пошёл прочь. Анна какое-то время смотрела ему вслед, потом осторожно повернула ключ в замке зажигания. Ей ужасно, просто нестерпимо хотелось прочь отсюда, но она не была уверена, что сможет куда-то доехать. С ближайшей автозаправочной станции Греймур позвонила шеф-инспектору О'Ши. Она была почти уверена, что тот не станет брызгать слюной, что она позволила уйти убийце, а попросту поможет ей добраться домой. ЗАРЯ И ЗОЛОТО 1 Двое крепких парней в форме пытались скрутить и ткнуть мордой в капот патрульной машины третьего. Тот вырывался отчаянно. — Совсем рехнулся, — сказал Анне водитель труповозки и затянулся сигаретой. На апрельском ветру реяли ленты ограждения. На одной ноте скулила собака фермера, нашедшего тела в овраге. Неприветливо щерились на людей стены старого разрушенного дома, возвышающиеся над распадком. Из-за холмов поднималась заря, бледно-малиновая и золотая. Часы Анны показывали семь часов утра. — Это я нашёл! — крикнул парень, бьющийся в руках у копов. Анна его помнила. Рон Нейсмит, констебль. Первым приехал на вызов. А потом рехнулся с такой скоростью, что его напарнику пришлось вызывать подкрепление. Более подробных сведений у Греймур пока не было. К копам подошёл О'Ши. Галстук расслаблен, во рту травинка, под глазами синяки, вид — как у детектива из малобюджетного сериала. Он скривил рот, глядя на констебля Нейсмита, потом кивнул. Нейсмита оперативно упаковали на заднее сидение. О'Ши обернулся и помахал рукой Анне. — Доброе утро, док, — сказал он, подходя. — У нас тут не скучно. — Я заметила, — Греймур повела плечами. — Но этот бедолага пока слишком жив, что бы быть по моему профилю. Шеф-инспектор поморщился: