– Правильно, – одобрительно сказал мастер Руфус. – Почему они расположены именно так? – спросил Колл, указывая на стены. – Чтобы объединить символы в квинканкс, группу из пяти элементов с одним посередине. А это вам. – Он взял со стола, который, похоже, высекли из цельного куска камня, три широких кожаных браслета с железной полоской-заклепкой и застежкой с пряжкой из того же металла. Тамара подняла свой над головой и уставилась на него как на некую святыню: – Ух ты! – Они магические? – спросил Колл, с сомнением рассматривая свой. – Эти браслеты будут отмечать ваш ученический прогресс в Магистериуме. В конце каждого года, если вы справитесь с итоговым заданием, вы будете получать новую металлическую пластинку. После железа будет медь, затем бронза, серебро и, наконец, золото. Когда вы закончите Золотой год, то перейдете из разряда учеников в подмастерья и сможете поступить в Коллегиум. Отвечая на твой вопрос, Колл, – да, они магические. Они выкованы особым образом и работают как ключи, что позволит вам посещать занятия в туннелях. За свои достижения вы будете получать дополнительные пластины и камни, которые сможете прицеплять к браслету, и к вашему выпуску они станут отражением всего того времени, что вы проведете здесь. Мастер Руфус прошел на небольшую кухню, где стояла странного вида плита с каменными кругами на месте конфорок, и достал из висящего над ней шкафчика три деревянные тарелки. – У нас принято, чтобы свою первую ночь ученики спокойно проводили в собственных комнатах, а не отправлялись в столовую за новыми порциями впечатлений, поэтому сегодня вы поужинаете здесь. – Но эти тарелки пусты, – заметил Колл. Руфус сунул руку в карман и вытащил упаковку копченых колбасок, за которой последовала буханка хлеба – причем ни то ни другое никак не могло там поместиться. – Да, пусты. Но это ненадолго. – Он вскрыл упаковку с колбасками, сделал три бутерброда, положил по одному на каждую тарелку и аккуратно разрезал их пополам. – А теперь представьте свои любимые блюда. Колл перевел взгляд с мастера Руфуса на Тамару и Аарона. Мастер что, ожидал от них какой-то магии? Или полагал, что, если они будут есть бутерброды и воображать что-то другое, хлеб с колбаской станут приятнее на вкус? А что, если он мог читать мысли Колла? Что, если маги все это время знали, что у него на уме, и… – Колл, – ровным тоном произнес мастер Руфус, заставив его подскочить от неожиданности, – что-то не так? – Вы можете читать мои мысли? – вырвалось у Колла. Мастер Руфус моргнул, медленно, прямо как одна из тех жутковатых ящериц на потолке Магистериума. – Тамара, я могу читать мысли Колла? – Маги могут прочесть мысли другого лишь тогда, когда он их проецирует. Мастер Руфус кивнул: – А под проецированием понимается – твое мнение, Аарон? – Думать о чем-то очень сильно? – помедлив, предположил тот. – Да, – кивнул мастер Руфус. – Так что прошу вас очень сильно задуматься. Колл начал вспоминать все свои любимые блюда, прокручивая их в голове одно за другим. Но его постоянно отвлекали посторонние мысли, пусть они и казались ему забавными. К примеру, пирог, запеченный в торте. Или тридцать семь бисквитов «Twinkies», выложенных пирамидой. Но потом мастер Руфус поднял руки, и Колл обо всем забыл. Первый сэндвич начал изменяться, из колбаски вытянулись усики, которые стали укладываться в завитки по всей тарелке. В воздухе запахло чем-то очень вкусным. Аарон даже наклонился вперед – съеденных в автобусе чипсов было явно недостаточно, чтобы утолить его голод. Из бутерброда получились тарелка, миска и графин: в миске оказались макароны с сыром, посыпанные хлебными крошками и исходящие паром, будто их только что приготовили; на тарелке лежали шоколадное пирожное и шарик мороженого; а графин был полон жидкости янтарного цвета – яблочный сок, как предположил Колл. – Ого! – поразился Аарон. – Точь-в-точь как я представлял. А это все настоящее? Мастер Руфус кивнул: – Такое же настоящее, как и бутерброд. В данном случае стоит припомнить Четвертый магический принцип – «Можно изменить форму предмета, но не его естество». Я не изменял суть пищи, а лишь ее преобразовал. Твоя очередь, Тамара. Колл задумался, означали ли эти слова, что макароны с сыром у Аарона будут на вкус как копченые колбаски. Но Колл оказался не единственным, кто не помнил магических принципов. Тамара шагнула вперед, чтобы взять поднос со своей едой. На нем стояла большая тарелка с суши и комочком чего-то зеленого с одного края и пиалой с соевым соусом с другого. Кроме нее, была еще одна тарелка с тремя круглыми розовыми шариками из моти[3]. Из напитков у нее оказался горячий зеленый чай, и выглядела девочка при этом весьма счастливой. Настал черед Колла. Он с сомнением потянулся к своему подносу, неуверенный, чего ему ожидать. Но там на самом деле оказалась его любимая еда – куриные наггетсы с соусом для макания, чашка, полная спагетти с томатным соусом, а на десерт – бутерброд с арахисовым маслом и кукурузные хлопья. В его кружке был горячий шоколад со взбитыми сливками и горкой разноцветного зефира. Мастер Руфус выглядел довольным: – А теперь я вас оставлю. Устраивайтесь. Скоро вам принесут ваши вещи… – Я могу позвонить отцу? – перебил его Колл. – В смысле, здесь где-нибудь есть телефон, которым можно воспользоваться? Потому что у меня нет сотового. Повисла тишина. Затем мастер Руфус заговорил – куда мягче, чем ожидал Колл: – Сотовые телефоны не работают в Магистериуме, Коллам. Мы находимся слишком глубоко под землей. Стационарных телефонов у нас тоже нет. Для связи мы используем элементалей. Полагаю, стоит дать Аластеру немного времени, чтобы успокоиться, и тогда я вас соединю. Колл проглотил рвавшийся наружу протест. Казалось бы, в просьбе ему не отказали, но и выполнять ее никто не спешил. – Что ж, – продолжил мастер Руфус. – Я буду ждать вас троих завтра в девять полностью готовыми, и что более важно – вы должны быть собранными и настроенными на учебу. У нас впереди много работы, и меня ужасно огорчит, если вы не сумеете оправдать ожидания, которые вы показали на Испытании. Колл подумал, что он имел в виду Тамару и Аарона, так как оправдай он собственные ожидания – и местная подземная река вспыхнула бы огнем. После того как мастер Руфус ушел, они сели на сталагмитовые стулья вокруг гладкого каменного стола и приступили к ужину. – У тебя сейчас сливочный соус попадет в спагетти, – заметила Тамара, взглянув на тарелку Колла. Ее палочки замерли в воздухе. – Ну и что? Так будет еще вкуснее, – отозвался Колл. – Гадость, – поморщилась Тамара, привычным быстрым движением размешивая васаби в соевом соусе так, что из пиалы не выплеснулось ни капли. – Как думаешь, откуда они взяли свежую рыбу для твоих суши здесь, в пещерах? – спросил Колл, засовывая в рот наггетс. – Спорим, они бросили сеть в одно из подземных озер и вытащили первое, что попалось? Бурль-бурль. – Ребят, – простонал Аарон, – вы отвлекаете меня от моих макарон. – Бурль-бурль! – повторил Колл, закрыв глаза и закачав головой, изображая глубоководную рыбу. Тамара взяла свой поднос, пересела на диван спиной к Коллу. Остаток ужина прошел в молчании. Несмотря на то что он почти ничего не ел целый день, Колл не смог доесть свою порцию. Он представил отца, ужинающего за их скрипящим кухонным столом. Сейчас ему ужасно этого не хватало, больше, чем чего-либо за всю его жизнь. Колл отодвинул от себя поднос и встал: – Я иду спать. Которая из комнат моя? Аарон откинулся на спинку стула и посмотрел на него: – На дверях есть наши имена. – А. – Колл почувствовал себя глупо, и ему стало немного не по себе. На одной из дверей действительно было его имя, сложенное из прожилок кварца: «Коллам Хант». Он зашел внутрь. Комната оказалась шикарной, куда просторнее той, что была у него дома. Каменный пол покрывал толстый плетеный ковер, на котором повторялся тот же самый узор из пяти элементов. Вся мебель была сделана из окаменелого дерева, испускающего слабое золотистое сияние. На огромной кровати лежали теплые синие одеяла и большие подушки. Еще здесь стояли гардероб и комод, но у Колла не было вещей, которые можно было туда повесить и убрать, поэтому он просто рухнул на кровать и накрыл голову подушкой. Помогло слабо: он все еще мог слышать смех Тамары и Аарона. А ведь раньше они так не болтали. Видимо, дожидались его ухода. Бок что-то кололо. Колл совсем забыл о кинжале отца. Он вытащил его из-за пояса и еще раз осмотрел в свете факелов. Semiramis. Интересно, что это означало? Он представил, как следующие пять лет проведет в одиночестве в этой комнате с загадочным кинжалом в руке, пока все снаружи будут над ним смеяться. Вздохнув, он положил клинок на прикроватную тумбочку, сунул ноги под одеяла и попытался заснуть. Но удалось это ему лишь спустя несколько часов. Глава 6 Колл проснулся от жуткого звука, словно кто-то кричал ему прямо в ухо. Он резко перевернулся и свалился с кровати, ударившись коленями об каменный пол. Кошмарный вопль все не смолкал, резонируя от стен. Дверь в его комнату распахнулась, и крик тут же оборвался. В проеме появился Аарон, за ним Тамара. Они оба были в форме первогодок – серые хлопчатобумажные жакеты поверх свободного кроя штанов из того же материала – и оба успели застегнуть на запястьях браслеты: Тамара на правом, а Аарон на левом. Темные волосы Тамары двумя тугими косами лежали на плечах. – Ой. – Колл сел на корточки. – Это был всего лишь звонок, – пояснил Аарон. – Что означает – настало время завтрака. Коллу еще никогда не приходилось просыпаться в школу по будильнику. Отец всегда приходил в его комнату и будил, мягко тряся за плечо, пока сын, все еще со слипающимися глазами и недовольно ворчащий, не поворачивался к нему. Колл с трудом сглотнул, ощутив острый укол тоски по дому. Тамара указала рукой куда-то за спину Колла, и ее идеально полукруглые брови приподнялись: – Ты что, спал со своим ножом? Взглянув на кровать, Колл убедился, что кинжал за ночь успел переместиться с тумбочки – видимо, он сам же сбил его во сне рукой – и теперь лежал на его подушке. Щеки Колла загорелись. – Кто-то спит с игрушечными зверями, – пожал плечами Аарон, – а кто-то – с ножами. Пока Колл поднимался на ноги, Тамара успела пересечь комнату и, сев на кровать, взять в руки клинок. Он запретил себе хвататься за край кровати, чтобы было проще держать равновесие, хотя ему очень этого хотелось. В нынешнем своем состоянии, в мятой после сна одежде и с взлохмаченными волосами, он буквально кожей чувствовал, что они наблюдают, как он, стараясь не напрягать больную ногу, вынужден двигаться в замедленном темпе.