– Ленусь, эта сучка очухалась, – Николай взял меня за подбородок. У меня чудовищно болела голова, я пыталась понять, что происходит. – Надо же, «серая мышь» в себя пришла. Коля, отойди, я ей в рожу хочу плюнуть за то, что она мне в аэропорту устроила. Лена подошла ко мне, харкнула и что было сил ударила по лицу. – Получай, тварь! Ты всего лишь прислуга и цена тебе пять копеек! Но я даже не подняла глаз на Лену. Я смотрела на Николая. – Коля, зачем ты своих же ребят убил? Гришку с Максом завалил? – Догадливая, – ухмыльнулся Николай и допил остатки виски, которые оставались в бутылке Давида. – Как же ты мог? Ведь это твои напарники. Твои ребята. – Гришка узнал, что мы с Ленкой любовники. Рассказал Максу. Они хотели настучать хозяину. Да и не только в этом дело. Просто мешали они мне. По-человечески мешали. Нам с Ленкой нужно, чтобы хозяин подписал кое-какие бумаги, а пацаны реально под ногами путались. – Коля, прекрати называть Давида хозяином. Теперь ты здесь хозяин! – Лена подбоченилась. – Значит, вы с Леной в тот вечер нас разыграли? – Я говорила и одновременно напрягала руки, пытаясь понять, насколько сильно привязана и могу ли порвать эти чёртовы верёвки. Но чем больше я их напрягала, тем больше понимала, что порвать верёвки нереально. – Лена сделала вид, что приревновала меня к Давиду и якобы уехала в отель. А ты сказал Давиду, что хочешь навестить свою девушку. И вы провели эту ночь вместе. Давид и представить не мог, что девушка, которая живёт у Николая в Испании и к которой он его иногда отпускал, – Лена. В эту ночь ты следил за виллой, увидев, что Давид пошёл на дискотеку заливать алкоголем горе, вернулся и убил ребят. Теперь понятно, почему ворота не взломаны. Тебе открыл Макс и как ни в чём не бывало пошёл в беседку. Ты убил его там. А Гришу шлёпнул на пороге гостиной. Я никак не могла понять, почему ребята не смогли себя защитить, достать оружие и хоть как-то среагировать на опасность. Теперь ясно почему. Ведь их убивал напарник, которому они безгранично верили и даже представить не могли, что от этого человека когда-нибудь можно получить удар в спину. – Надо же, какие мы умные! – Лена засмеялась и посмотрела на меня взглядом, полным превосходства. – Лена, а ты посылала Давиду письма. Вырезала буквы из газет, собирала их в слова. Тебе хотелось вселить в него страх. Он бы стал к тебе ближе и начал больше ценить. – Ума палата, – Лена довольно улыбнулась. – Что у тебя за документы? Что Давид должен подписать? – Документы, подтверждающие, что весь свой бизнес Давид передаёт мне. – А ты не так глупа, как я считала. Зачем тебе бизнес? Ты всё равно в нём ничего не понимаешь. – А мне и не нужно понимать, для этого есть другие люди. Всё, что от меня требуется, – тратить деньги, которые будут мне теперь нехило капать. – Логично, – заметила я. – Давиду бизнес тоже больше не пригодится. После того как поставит подпись, он, считай, покойник. Здесь также завещание на виллу в Испании и ещё кое-какую недвижимость, которая нотариально проведена задним числом, чтобы не было подозрений. – Лена, как ты могла? – с болью в голосе произнёс Давид. Вдруг дверь буквально вылетела из петель, в номере появились Алексей и куча полицейских с оружием. Лена и Николай не стали оказывать сопротивление полиции. Давид заплакал, как маленький ребёнок, бормоча под нос, как сильно он любит жену и больше никогда не будет ей изменять. Как только Алексей меня развязал, я бросилась к нему на шею: – Как ты нас нашёл? – Когда вы с Давидом уехали на встречу, эти двое закрылись в комнате. Я подслушал их разговор. Николай громко кричал кому-то по телефону, что не заплатит денег за такую дрянную работу. Нужно было убить водителя и девушку, а хозяина связать, пересадить в другую машину и перевезти в заранее оговорённое место. Я подозревал, но точно не знал, о ком речь. Николай не называл имён. Потом эти двое долго молчали. Когда они вышли из дома, я осторожно прокрался за ними и узнал, что они собираются ехать в этот мотель. Николай продиктовал кому-то адрес. Лена прыгала на лужайке с бумагами и говорила, что скоро вилла и бизнес Давида станут её. Мол, нужно рассчитаться с нотариусом, который оформил сделку, а это дорогое удовольствие. Сделка оформлена с липовой датой от прошлого года, чтобы не было подозрений. – Алексей очень сильно волновался и часто сбивался. – А ещё я услышал, что вас должны убить и оставить в машине на шоссе. Боялся не успеть… Но я хорошо понимал, что без полиции не справлюсь. Как мог, их торопил… Эти двое хорошо всё продумали. Сначала убивают охранников. Когда прихлопнут хозяина – это уже не будет сенсацией. Все этого только и ждали… Ведь если человека хотят убить, его обязательно убьют. – Ветер, кто бы говорил. У тебя у самого криминальное прошлое, – произнёс Николай, разглядывая наручники. – Сколько с тобой хозяин намучился, чтобы вытащить из дерьма. – Никакого криминального прошлого у меня нет. Да, я чуть было по молодости не оступился, но ведь устоял. И не надо на меня наговаривать. Сейчас я честный бизнесмен. Я вздрогнула и в упор посмотрела на Алексея: – Твоя кличка Ветер? – Меня в молодости так называли. Ветер в башке был. Молодой, глупый. С кем не бывает. Ксюша, а что ты так изменилась в лице? Что случилось? – Ты вербовал киллеров? – Откуда ты знаешь? – Ты не ответил на мой вопрос. – Да никого я не вербовал. Была такая затея, но потом мне Давид мозги вправил. Так, некоторых попугали просто… Ксюш, любимая, а что ты на меня так смотришь? Я никого не убил и ничего плохого никому не сделал. Я же тебе говорю: молодой был, дурной, зелёный. Связался с плохой компанией. Просто нескольких людей напугал, и всё. – Напугал, и всё? – Давид вовремя меня вытащил из плохой компании и пристроил в свой бизнес. Я ни разу его не подвёл, и он никогда ни о чём не пожалел. Ксюша, милая, мы с тобой взрослые люди, у каждого из нас чемодан со своим прошлым. Мы не святые. Допускали ошибки, кто больше, кто меньше. Но мы не можем всю оставшуюся жизнь за них расплачиваться! – Ты никого не убивал? – Никого. – Ты убил моего отца. Он был очень известный биатлонист. – Я не убивал! – Нет, ты его убил! – Мы только пугали. Мы бы никогда ничего плохого не сделали. – Попугать, говоришь, хотели! У отца случился инсульт. Он умер. Через две недели моя мать разбилась на машине. Ты убил моих родителей и сделал меня сиротой в шестнадцать лет. – Ксюша, я не хотел… Но я уже ничего не слышала. Смахнула слезинки с ресниц и пошла прочь. Алексей смотрел мне вслед глазами, полными слёз… Он побоялся меня останавливать… Да я бы и не остановилась… Седьмая запись в дневнике Здравствуй, Дорогой Дневник! Извини, что так долго не писала. Вот уже два года я в индийском монастыре, и жизнь, которая у меня была раньше, кажется сном. Даже не верится, что в той жизни я умела стрелять, экстремально водить машину, имела чёрный пояс по каратэ и была владелицей охранного агентства. Такое впечатление, что это была не я и всё было не то. Не верится, что когда-то я тесно общалась с мужчинами… Переживала, злилась, не спала ночами, любила, ненавидела, страдала, находила, теряла… Они наполняли моё сердце гневом, ревностью и страстью… Я никогда и ничего не просила у мужчин, они всё делали для меня сами. В ТОЙ ЖИЗНИ я воспитывала в себе ум и красоту. Возбуждала мужчин неординарными поступками, постоянно подогревала их страсть своей исключительностью и не спешила сходить с пьедестала роковой женщины. Я всегда думала о себе как о магните и не теряла время на мужчин, которым была неинтересна. Все мои поклонники были не похожи друг на друга. У каждого своя судьба, своя история и свой взгляд на мир. И всё-таки одного я полюбила очень сильно. Я и не предполагала, что могу так сильно любить. Встретив его, подумала, что жизнь дала мне шанс НАЧАТЬ ВСЁ СНАЧАЛА. Но я ошиблась. Отношения закончились, едва начавшись. Боль, порождённая любовью, – самая страшная… Всё так быстро закончилось, разбилось и раскололось… Мы оба не в силах вернуть всё назад. Наша любовь не просто умерла. Она трагически погибла. Собирать осколки бесполезно. Судьба. Жаль, что ничего не получилось. Очень жаль… ТОТ, кого я полюбила, вывернул мою душу наизнанку до болезненной дрожи. ОН невидимым лезвием полоснул моё сердце в кровь. Боль съедала меня изнутри, а тело словно прокалывало множество спиц. Ещё долгое время я чувствовала борьбу между любовью и внезапно появившейся от боли и обиды ненавистью. На душе стало пусто. Все краски потеряли былую яркость. Я долгое время пыталась прекратить жить иллюзиями, но это так сложно… И я решила бежать. От своих чувств, от себя самой. Хотела узнать, есть ли ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ЛЮБВИ? Оказывается, есть. Я оставила в пепельнице прах от наших разговоров и своё сердце, выжженное на салфетке окурками… Где-то там, в ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ, осталось надёжное плечо, на которое можно опереться. Где-то в далёких фантазиях остались картинки, как я готовлю ужин уставшему после работы любимому человеку. С особой радостью решаю вместе с ним различные проблемы и строю планы на будущее. Я уже и не помню, как это – любить и быть любимой. Я убежала от НЕГО и от тоски. Решила всё позабыть и не позволить разбить своё сердце, ощущая постоянный вкус крови на губах. Память услужливо пытается стереть некогда любимое лицо и глаза с искоркой, от которой очень тепло и счастливо… Когда-то я расцветала при виде этих губ… Готова была продать душу всего лишь за один поцелуй… Но однажды моё сердце сказало: «Довольно!» В тот момент я даже попыталась убить свою душу. Она так страшно болела… Не знаю, как я тогда не подохла. Меня словно больше не существовало… Осталась только грустная проза жизни, в которой умерла любовь. Умирающая вместе с ней душа сначала сопротивлялась, а потом устала и замолчала. Я начала учиться жить БЕЗ ЛЮБВИ И БЕЗ НЕГО. Моя одичавшая, но выжившая душа больше никого к себе не подпускает. Я разучилась летать. Карабкаюсь по жизни, не думаю о будущем и живу одним днём. Больше не плачу, просто гуляю босиком под дождём. Уже совсем не больно оттого, что случилось с НИМ и со мной… Здесь, в далёком монастыре, научилась равнодушно смотреть на мирских людей и перестала терзать себя тем, что впереди бездна, прыгнуть через которую нет ни сил, ни желания. Я попрощалась с мирской жизнью раз и навсегда. Чуда не случилось, и я в ней не стала счастливой. Увы, чудеса бывают только в детстве. Здесь, в монастыре, я привыкла смотреть на солнце не морщась, не отрывая взгляда, не реагируя на свет. По ночам прикладываю ледяные дрожащие руки к лицу и закрываю глаза. Времени для меня больше не существует. Здесь его нет… Я просто хотела, чтобы больше не было боли… Хотела прекратить этот кошмар… Иногда всплывают картинки моей жизни. Как чёрно-белое кино. Я тоскую по краскам. По улыбчивым лицам людей, по стаям весенних птиц, по пушистому новогоднему снегу, по всему, что я потеряла… Где-то в той, далёкой теперь жизни остался ОН. Интересно, ОН счастлив? В ЕГО глазах я видела ЛЮБОВЬ… Я сделала шаг вперёд и увидела черту, отделяющую любовь от ненависти: неизвестность, страдания, боль. Страшно перейти эту грань, но я смогла и узнала, что там, на той её стороне. И разгадала, что бывает после любви… ПОСЛЕ ЛЮБВИ я стала ЕГО ненавидеть. ОН задел меня за живое, и я жаждала возмездия. Я стала одержима этим негативным чувством и ощутила, что ненависть в первую очередь душит меня. Ещё теплятся воспоминания о том, как приятно засыпать, утыкаясь в сильное плечо… Как здорово сидеть в маленьком ресторанчике, смеяться и есть с родных рук… Вздрагивать в ожидании звонков и, сломя голову, бежать навстречу судьбе… А затем прийти к мысли, что у каждого своя дорога… Любовь ослепляет, но однажды мы понимаем, что любили абсолютно чужого человека. Приходит страшное разочарование. Рождается ненависть или полное безразличие. Был момент, когда мне хотелось добраться до сердца любимого человека и вырвать его из груди. Чтобы ОН молил меня о прощении. Обида, гнев, унижение, стыд, отторжение, недоумение, грусть… Со временем боль проходит, затягиваются даже самые глубокие раны. Но шрамы остаются. И эти шрамы остаются прямо на сердце, которое вынесло так много разочарований. Всё это теперь так далеко… Я никогда не была любительницей глянцевых журналов. Мне больше по душе чёрно-белые фотографии. Я не принадлежала к поколению ремней с блестящими пряжками… Я из поколения девушек, гуляющих ночью под дождём… Девушка поколения одиночества… Девушка поколения, идущего по асфальту босиком… Я сожгла всё, что было мне очень дорого, а теперь сжигаю и память… Эпилог В монастыре я живу в одинаковых условиях со всеми и по одинаковым для всех правилам. Здесь принято делиться своим имуществом, говорить осторожно во избежание разногласий и приходить к гармоничному соглашению во мнениях, чтобы сохранять радость жизни общины. Мы встаём в четыре часа утра от звука колокольчика. У нас есть пятнадцать минут для того, чтобы умыться, одеться и заправить постель. Затем мы собираемся в зале для медитаций. У колокольчика стоит монах и поёт, звон колокольчика сопровождает его пение. Монах напевает вступление к медитации. Завтрак обычно состоит из миски риса, иногда приправленного бобами. Рис едят вместе с овощами и соевым соусом. Во время трапезы предписывается молчание. Тут скромная еда, тяжёлая работа, духовная практика. Больше всего я полюбила уединение, а по вечерам – общение с учителями. Для посетителей монастырь открывается в семь часов, тогда приходят туристы и жители соседних сёл. Недалеко от монастыря есть деревня, расположенная на берегу океана в очень живописной лагуне. Тёплое солнце, океан, песчаный пляж, что ещё нужно, чтобы забыться и остаться здесь как можно дольше, а может быть, и навсегда…