Я прикусила губу. – Он мертв. Должно быть, Пак почувствовал перемену в моем голосе, потому что привстал и обнял меня за плечи, притянув к себе. Я склонилась к нему, почувствовав его тепло и обнаружив утешение в его близости. – Я устала от этого места, – прошептала я, чувствуя себя маленьким ребенком. В глазах защипало, взгляд стал туманным от пелены слез. – Я скучаю по дому. Пак молча обнимал меня, а я прислонилась к нему, с трудом сдерживая слезы. – Знаешь, – заговорил он наконец, – мне необязательно вести тебя в Летний Двор. Если хочешь, я могу провести тебя в твой мир. Если правда хочешь вернуться домой. – Разве Оберон меня отпустит? – А почему нет? Твоя магия запечатана. Снова станешь обычной старшеклассницей. Мэб больше не будет считать тебя угрозой, так что Неблагие, вероятно, оставят тебя в покое. Сердце мое подпрыгнуло. Дом. Я правда могу вернуться домой? К маме, Люку и Итану, в школу, к летним подработкам и нормальной жизни? Я скучала по всему этому, даже больше, чем казалось. Меня немного терзали угрызения совести оттого, что я отказывалась от плана вернуть скипетр, но пошло оно к черту! Эш не хочет видеть меня рядом. Наше с ним соглашение потеряло свою силу, мои долги Неблагому Двору оплачены. Наша сделка не подразумевала, что я должна оставаться в Зимнем Дворе. – А как же ты? – спросила я, взглянув на Пака. – Разве тебе не приказали вернуть меня в Летний Двор? У тебя не будет проблем? – Ой, да я и так влип, – Пак весело усмехнулся. – Я вообще не должен был отпускать тебя на поиски Железного Короля, забыла? Оберон снимет с меня шкуру живьем, так что хуже уже не будет. Он говорил непринужденно, но я закрыла глаза – меня терзало чувство вины. Казалось, все, кто мне дорог, страдали и рисковали, просто чтобы защитить меня. Я устала от этого; вот бы вернуть себе магию, чтобы я могла защитить их. – Зачем? – прошептала я. – Почему ты всегда рядом? Вы с Эшем могли погибнуть сегодня. Я ощутила ладонью, как сердце его забилось сильнее. Наконец, Пак ответил мягким, едва слышным голосом: – Я думал, ты давно уже поняла. Я подняла глаза и обнаружила, что нас разделяют лишь несколько сантиметров. Наступили сумерки, и комната погрузилась в полумрак, хотя ковер из цветов сиял сильнее прежнего. Мы смотрели друг на друга, и в глазах Пака плясали огоньки костра. Несмотря на слегка изогнутые в кривой ухмылке губы, выражение его лица говорило совсем о другом. Я перестала дышать. Крошечная часть меня радовалась этому новому открытию, хотя, думаю, в глубине души я всегда подозревала. «Пак любит меня, – шептала эта частица меня в восторге. – Он влюблен в меня. Я знала. Знала все это время!» – Ты будто слепа, знаешь? – прошептал Пак, улыбаясь, чтобы смягчить свои слова. – Я бы не стал впадать в немилость Оберона ради кого попало. Но для тебя… – Он наклонился, прикоснувшись своим лбом к моему. – Ради тебя я бы воскрес из мертвых. Мое сердце бешено колотилось. Та крошечная часть меня хотела этого. Пак всегда был рядом: верный, надежный, заботливый. Он был уроженцем моего Двора, так что никакие глупые законы нам бы не помешали. Эша больше нет, он принял свое решение. Так почему бы не попробовать с Паком? Пак придвинулся ближе, его губы были в сантиметре от моих. Но перед глазами у меня стоял образ Эша, страсть в его глазах, выражение его лица, когда он поцеловал меня. Чувство вины грызло меня изнутри. «Нет, – прошептал мой разум, пока дыхание Пака ласкало мою кожу. – Я не могу сейчас. Прости меня, Пак». Я слегка отстранилась, собираясь извиниться, сказать ему, что не могу сделать этого сейчас, как вдруг в дверях появился Эш. Его высокий силуэт застыл на фоне ночного неба; цветы отбрасывали легкие блики на бледное лицо. Волосы были слегка влажными, одежда восстановилась – при помощи чар или еще каким-то образом. На мгновение удивление и боль смешались на его лице, ладони сжались в кулаки. Но затем он закрылся, и взгляд снова стал пустым и отстраненным. Пак уставился на меня и повернулся, когда вошел Эш. – О, привет, принц, – протянул он совершенно равнодушно. – Я и забыл, что ты здесь, извини. Я пыталась поймать взгляд Эша, чтобы показать ему, что это не то, о чем он подумал, но принц старательно избегал меня. – Я хочу, чтобы к утру тебя здесь не было, – сказал Эш холодным, резким тоном, обмахивая костер. – Убирайся из моих земель, ты и принцесса, оба. По закону за вторжение я мог бы убить тебя на месте. Если снова увижу кого-то из вас в Тир-на-Ног, снисхождения не ждите. – Господи, да не заводись ты так, ваше высочество, – фыркнул Пак. – Мы с радостью отсюда свалим, так ведь, принцесса? Я наконец поймала взгляд Эша, и сердце мое упало в пятки. Он смотрел на меня холодно, на лице его не осталось ни тени тепла или дружелюбия. – Да, – прошептала я, дыхание перехватило. Это стало последней каплей. Хватит с меня Фейрилэнда. Пора домой. Эш начал перекладывать хворост, – на самом деле тела мертвых Железных фейри, – и выбрасывать их на улицу. Он работал быстро и бесшумно, не глядя на нас, будто желая поскорее избавиться от них. Когда все тела были убраны, он схватил бутылку вина из сундука и направился в дальний угол, искать утешение в стакане. Всем своим видом он будто кричал «оставьте меня в покое!», и, хотя мне ужасно хотелось подойти к нему, я держалась на расстоянии. К счастью, Пак больше не пытался меня поцеловать, но и не отходил далеко, бросая ехидные улыбки в мой адрес, дав понять, что все еще хочет этого. Я не знала, что мне делать. В голове кружились тысячи мыслей, но я была не в силах сосредоточиться. Тем же вечером Эш резко встал и ушел, заявив, что пошел «разыскивать» других Железных фейри. Наблюдая, как он не оглядываясь идет к выходу, я разрывалась между тем, чтобы побежать за ним и остаться рыдать на плече Пака. Но вместо этого я сослалась на усталость и забралась на одну из коек, натянув одеяло на голову, чтобы спрятаться от них обоих. Той ночью я долго не могла уснуть. Свернувшись под одеялом, я прислушивалась к храпу Пака и подавляла слезы. Я не понимала, почему так несчастна. Завтра я наконец буду дома. Снова увижу маму, Люка и Итана. Я ужасно по ним скучала, даже по Люку. И хотя я понятия не имела, сколько времени прошло в реальном мире, одна мысль о возвращении домой должна была подарить мне облегчение. Даже если мама и Люк окажутся старыми и седыми, а четырехлетний младший братишка станет старше меня, даже если прошло сто лет и все, кого я знала… Я всхлипнула и прогнала эти мысли прочь, отказываясь даже думать о таком. Дом будет таким же, как и всегда. Наконец-то я смогу вернуться в школу, научиться водить машину, может, даже на выпускной пойду в этом году. «Может, Пак меня пригласит?» Эта мысль была настолько нелепой, что я чуть не рассмеялась вслух, давясь непролитыми слезами. Как бы я ни хотела нормальной жизни, часть меня всегда будет тосковать по этому миру, по его волшебству и чудесам. Он проник мне в самую душу и показал то, о существовании чего я никогда и не подозревала. Я уже никогда не смогу быть обычной и притворяться, что там ничего нет. Фейрилэнд стал частью меня. И пока я жива, я всегда буду краем глаза следить за таинственными силуэтами и ждать их появления. И всегда буду вспоминать одного темного принца, который никогда не станет моим. Должно быть, я заснула, потому что, когда открыла глаза, комнату залил туманный звездный свет. Цветы полностью распустились и светились, словно крошечные луны, устроившиеся среди лепестков, освещая темноту. Воздушные мотыльки и призрачные бабочки порхали по цветочному ковру, тонкие крылышки отражали свет, пока они парили между цветами. Стараясь не разбудить Пака, я встала и побрела к цветам, вдыхая пьянящий аромат, восторгаясь тем, что на мой большой палец сел синий пернатый мотылек, легкий как перышко. Я выдохнула, и он полетел к темной фигуре в центре комнаты. Эш стоял посреди комнаты с закрытыми глазами, окруженный сверкающими белыми цветами, пока вокруг него кружились крошечные огоньки. Они мерцали и соединялись, сливаясь в светящуюся фею с длинными серебряными волосами; черты ее лица были прекрасными и такими совершенными, что у меня перехватило дыхание. Эш открыл глаза, когда она потянулась к нему, ее руки замерли, так и не коснувшись его лица. В его глазах светилась тоска, и я вздрогнула, когда призрачная фея прошла сквозь Эша, рассыпавшись крошечными огоньками. – Это… Ариэлла? – прошептала я, подходя к нему сзади. Эш резко обернулся, удивленный, что его неожиданно прервали. При виде меня на лице его промелькнуло сразу несколько эмоций – удивление, гнев, стыд, но затем он вздохнул и смиренно отвернулся. – Нет, – пробормотал он, когда призрачная фея снова появилась, танцуя среди цветов, – не она. Не так, как ты думаешь. – Это ее призрак? Он покачал головой, не отрывая глаз от прекрасного видения, пока она покачивалась и кружилась по сияющему ковру, и вокруг нее плыли бабочки. – Даже не призрак. Для нас не существует загробной жизни. У нас нет души, которая могла бы потом преследовать нас. Это просто… воспоминание. – Эш вздохнул, и его голос стал очень нежным. – Здесь она всегда была счастлива. А цветы… они помнят. Я вдруг осознала. Это было воспоминание об Ариэлле, совершенной, счастливой и полной жизни, и тоска по ней оказалась настолько сильной, что оно приняло ее облик и форму, хоть и на мгновение. Ариэллы здесь не было. Это был лишь сон, отголосок давно ушедшего. Слезы наполнили мои глаза и потекли по щекам. Раны на лице щипало, но мне было все равно. Я видела боль Эша, его одиночество, его тоску по кому-то другому, не по мне. Это разрывало меня на части, я не могла вымолвить ни слова. Потому что каким-то образом я знала, что так Эш прощается – с нами обеими. Какое-то время мы стояли в тишине, наблюдая, как воспоминания об Ариэлле танцевали среди цветов, ее тонкие волосы развевались на ветру, и яркие пылинки кружились вокруг нее. Я задумалась, были ли она на самом деле такой идеальной или такой ее запомнил Эш? – Я ухожу, – сказал Эш тихо, и я знала, что это случится. Наконец он повернулся ко мне лицом, мрачный, красивый и далекий, как звезды. – Пусть Плут отвезет тебя домой. Здесь больше небезопасно. У меня перехватило дыхание; глаза предательски щипало, и я прерывисто втянула воздух, чтобы обрести голос. И хотя я уже знала ответ, шепотом спросила: – Я тебя больше никогда не увижу, да? Он коротко кивнул. – Я не был честен с тобой, – пробормотал он. – Я знал законы лучше, чем кто-либо. Знал, что это кончится… вот так. Я вел себя безрассудно, прости меня за это. – Голос его не изменился. Эш был вежлив и спокоен, но мое сердце сжалось в комок, когда он продолжил: – Но отныне мы враги. Твой отец и моя королева начнут войну. Если мы и встретимся, то, вероятнее всего, я буду вынужден убить тебя. – Он прищурился, голос его стал непроницаемым. – На этот раз по-настоящему, Меган. Эш развернулся, собираясь уйти. Сияние цветов создавало вокруг него ореол света, тем самым лишь подчеркивая его неземную красоту. В стороне от нас Ариэлла танцевала и кружилась, свободная от печалей, боли и страданий живых. – Возвращайся домой, принцесса, – пробормотал Неблагой принц. – Уходи и забудь. Тебе здесь не место. Я плохо помню, что было потом той ночью, кроме того, как рыдала, спрятавшись под одеялом. Наутро я проснулась от снега, падающего сквозь дыры в крыше и покрывшего пол тяжелым белым ковром. Цветы завяли, Эша больше не было. Часть II Глава 9 Зов Вечером того дня, когда Эш покинул нас, мы с Паком добрались до границы Дикого леса. – Почти пришли, принцесса, – сказал Пак, ободряюще улыбаясь. Граница между Дворами была пугающе отчетливой. Перед нами простирался Дикий лес: темный и густой в бесконечных сумерках. – Осталось пересечь Дикий лес, и будешь дома. Вернешься к старой скучной жизни раньше, чем успеешь сказать «летняя школа». Я попыталась улыбнуться, но не смогла. Несмотря на то, что сердце мое забилось сильнее при мысли о доме, семье и даже летней школе, я чувствовала, что оставляю позади часть себя. На протяжении всего пути я то и дело оборачивалась, в надежде увидеть темную фигуру Эша. Как он шагает по снегу вслед за нами, угрюмый и молчаливый, но все же остается рядом. Но этого не произошло. Тир-на-Ног оставался устрашающе пустынным и тихим, пока мы с Паком продолжали свое путешествие одни. И по мере того как солнце опускалось все ниже и тени вокруг нас удлинялись, я осознавала, что Эш не вернется. Он ушел навсегда. Я вздрогнула, готовая вот-вот расплакаться, но сдержалась – не хотелось объяснять Паку причину своих слез. Он знал, что я расстроена, и продолжал отвлекать меня шутками и бесконечной вереницей вопросов. Что было после того, как мы оставили его и пошли воевать с Машиной? Как мы нашли Железное Королевство? Какое оно? Я отвечала, как могла, за исключением, конечно, того, что было между нами с Эшем. Паку не нужна была еще одна причина ненавидеть Зимнего принца, и я надеялась, что он никогда и не узнает. Когда мы подошли к безликой тьме Дикого леса, в тени слева от нас что-то зашевелилось. Пак развернулся с ослепительной скоростью, выхватив кинжал, когда тонкое существо, споткнувшись, пролетело сквозь деревья и рухнуло в нескольких шагах от него. Это была девушка, стройная и изящная, с зеленой, как мох, кожей и волосами, похожими на увядшие лозы. Дриада. Девушка вздрогнула и ахнула, пытаясь подняться. Длинными пальцами руки она держалась за горло, будто ее душили.