Она прижалась к нему. — Мне это нравится. Жалко только, что это не настоящий ты, а все эти слова тебе нашептывает в ухо Зеркало. — Скажи ей, что Зеркало отражает твое истинное "я", — порекомендовало устройство. Лукас повторил сказанное. — Хорошо, — произнесла Катрин. — Дай сюда свое волшебное Зеркало. Он повиновался. Катрин медленно лизнула языком дисплей и провела им по промежности. Затем она вернула устройство Лукасу и, пока он обалдело сжимал его, страстно впилась ему в губы. — Когда мы придем домой, я хочу, чтобы ты взял меня очень жестко, — прошептала она. — Конечно, детка, я это сделаю, — сказал он, почувствовав, что брюки стали тесны ему в паху. — Я разговаривала не с тобой, — ответила Катрин, и рука ее скользнула по его ширинке, — а с твоим Зеркалом. 17 В четырнадцать пятьдесят восемь Фрейя позвонила в дверь писательской квартиры. На двери и на стене рядом с ней кто-то написал красной краской: "Здесь жевет сумасшедший технофоб, распространяющий лживые скас…" Салу оказался высоким пожилым мужчиной со слишком большим носом и тонкими волосами. Он провел Фрейю в маленькую гостиную, где ждали Энди и Виктория. Виктория Юнгханс оказалась красавицей с большими миндалевидными глазами и полными губами. Энди Виллерт не смотрел Фрейе в глаза, когда протягивал ей для рукопожатия свою расслабленную кисть. — Я Фрейя Хармсен, — представилась она. — Я думал, вы из Лондона, — ответил Салу, явно удивленный тем, что она говорит по-немецки без акцента. — Я работаю в Лондоне, но выросла в Шлезвиг-Гольштейне, точнее, во Флеккеби, неподалеку от Эккернфёрде. — Я там никогда не был. — Вы не так уж много потеряли. Они сели. Писатель налил всем чаю. Фрейя положила смартфон на стол. — Надеюсь, вы согласны на запись нашего разговора? Все кивнули. — Хорошо. Тогда начнем. Господин Салу, у вас в блоге недавно появился пост о том, как Зеркала Энди и Виктории попытались разлучить их. Он вызвал довольно бурную реакцию. Что конкретно происходит? — Во-первых, я получил необычно много комментариев, — сказал Салу. — Их более двухсот. Они практически все отрицательные и нередко просто безобразные. На моей странице в "Фейсбуке" меня тоже хейтят. — Но ведь это обычное дело в соцсетях — получать негативные сообщения, в том числе и необъективные? — Так интенсивно меня еще никогда не критиковали. Но негативные комментарии — это еще самое безобидное. Меня оскорбляли по телефону, мне угрожали. Когда я перестал брать трубку, меня допекали длительными звонками. Телефон пришлось отключить. Была хакерская атака на сайт моего издательства, и в результате он был недоступен почти целый день. — Вы уверены, что это связано с публикацией в блоге? — У меня нет доказательств, но до сих пор ничего подобного не происходило. И это еще не всё. В дармштадтском книжном магазине двое оборванцев сбросили мои книги с полок и порвали их. Кто-то бросил бомбу-вонючку в мой почтовый ящик. А граффити на лестничной площадке, я думаю, вы уже видели. — Как вы можете объяснить эту бурную реакцию? — Видимо, я задел чувства поклонников Зеркала. — Эти люди — типичные читатели ваших книг? — Не думаю. Я, конечно, не могу этого знать наверняка, но мне кажется, что типичные читатели моих романов — женщины в возрасте от сорока до семидесяти лет. Большинство из них вряд ли пользуются Зеркалами. — Как тогда объяснить, что так много владельцев обратили внимание на ваш пост? — Не знаю. Вероятно, какой-то поклонник Зеркала случайно обнаружил его и опубликовал ссылку на форуме или что-то в этом роде. — Я не нашла такой ссылки. — К чему вы клоните? — Как вы думаете, возможно ли, что зеркальная сеть объединила пользователей против вас? Салу нахмурился. — Хм. По-моему, это довольно смелая гипотеза. С одной стороны, это, возможно, объяснило бы ожесточенность и разнообразие негативных реакций. С другой — я считаю несколько надуманной версию, что компьютерная система инициирует целенаправленную кампанию против меня. С третьей — я видел, как Зеркала поступили с Энди и Викторией. Так что не могу исключить этого полностью. — Давайте перейдем, собственно, к самой истории. Виктория, не могли бы вы еще раз рассказать мне. как всё происходило? И девушка рассказала, как ее Зеркало солгало ей. Казалось невероятным, что электронное устройство способно на такую манипуляцию. Однако после собственноручно проведенных экспериментов с Зеркалом причин для сомнений у Фрейи почти не возникало. Но она отлично понимала, как трудно будет убедить читателей, что всё это действительно произошло. Затем Фрейя стала расспрашивать аутичного Энди. Ей приходилось по несколько раз переформулировать свои вопросы, потому что парень нередко воспринимал их слишком буквально. Но постепенно стали проступать детали заговора зеркальной сети против влюбленных. В правдивости версии Энди Фрейя сомневалась еще меньше. Она старалась найти противоречия в деталях, потому что все могло оказаться просто хитро устроенным пиаром не очень успешного писателя. Но их не было. То, что рассказывали эти трое, было правдой. Через полтора часа у Фрейи накопилось достаточно материала. — И что вы теперь собираетесь делать? — спросил Салу. — Возьму еще несколько интервью, чтобы рассмотреть то, что произошло, с технических позиций. А потом напишу статью. Предварительно пришлю ее вам. — Вы уже знаете, когда и где появится статья? — Пока нет. Но поверьте, это будет настоящая сенсация! Спасибо вам всем за помощь и за откровенный разговор. — Фрау Хармсен… — сказал Энди. — Да? — Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы Зеркала попали под запрет. Я не хочу, чтобы с другими случилось то же самое, что и с нами. Фрейя улыбнулась. — Вряд ли это в моих силах. Но я смогу привлечь хоть какое-то внимание к тем рискам, которые несет эта техника. Может быть, это поможет… Вдруг что-то звякнуло. Салу вскочил и побежал на кухню. Фрейя и остальные последовали за ним. Оказалось, это разбилось кухонное окно, выходившее на улицу. На полу лежал шарик из бумаги. Писатель наклонился, чтобы его поднять, но Фрейя остановила его. — Подождите. Я быстро сделаю несколько снимков. Она сфотографировала обычной цифровой камерой разбитое оконное стекло, осколки на раковине и на полу, бумажный шарик. Когда писатель поднял его, оказалось, что лист бумаги служил оберткой довольно крупному камню. На бумаге было написано: "Прекрати распространять ложь, ублюдок! Мы знаем, где ты живешь!" Фрейя с трудом подавила ухмылку. Тот, кто бросил камень, оказал ей большую услугу. Она сфотографировала писателя с камнем и запиской в руках. Крупным планом сняла и сам текст. А потом посоветовала писателю: — Вы должны вызвать полицию. — Можно попробовать, — протянул задумчиво Салу. — С другой стороны, преступника, конечно, уже не сыскать, да и большого вреда он не причинил. — В любом случае будьте осторожны. Кто знает, что еще случится. — Вы тоже берегите себя. Если уж мой пост вызвал такую бурную реакцию, то страшно представить, что последует, когда вы опубликуете свою статью. — Посмотрим. Но поверьте, меня нелегко запугать. В заключение Фрейя сделала фотографии молодой пары и граффити в подъезде, еще раз поблагодарила всех за помощь и поспешила к поезду. Следующая встреча должна была состояться в Бармбеке. По дороге она обдумывала слова писателя, не в силах отмахнуться от предчувствия грядущей беды. 18 Лукас бежал по улице. Его сердце колотилось так, что готово было выпрыгнуть из груди.