– Я, сэр! Шелли уставился на Андрея и смотрел на него дольше, чем на других, кто почему-то были ему интересны. Ливадов мысленно выругался. Не нравится ему этот интерес. Глава 16 Контракт – Ефрейтор Ливадова прибыла! На нее смотрели трое. Майор Воронцов, который… Век бы не видать президентского сынка… Еще командир первого батальона подполковник Самарский и начальник строевой части майор Мазуров. – Садитесь, ефрейтор, – предложил кадровик. Он был высокого роста и абсолютно лысый. Даже прозвище имел соответствующее – Яйцо. Без головного убора его вытянутая голова с блестящей макушкой напоминала то самое яйцо. Женька устроилась на табурете перед его столом. Самарский и Воронцов сидели за другим, размещенным перпендикулярно столу майора Мазурова: чтобы видеть подполковника, нужно покоситься вправо, а для взгляда на Воронцова – обернуться. Казалось, что его взгляд прожжет затылок. Ливадовой потребовалось приложить немалое усилие, чтобы показать полное равнодушие к вниманию Воронцова. – Вы здесь по моей инициативе, – произнес подполковник Самарский. Крупный, широкоплечий. Внешне он выглядел даже грузным, но это было обманчивое впечатление. Ливадова полуобернулась к подполковнику, демонстрируя готовность слушать старшего по званию. Так и подмывало вскочить с табурета и вытянуться перед подполковником, за полтора месяца новобранцев вымуштровали что надо. Но ей сказали сидеть, она и сидит, а других команд не поступало. – После всем известного происшествия за проявленное мужество вам присвоено звание ефрейтора, – продолжил командир первого батальона. Да, о происшествии известно всем. До сих пор каждый второй разговор – о той ночи. Только непонятно, спрашивает ли сейчас Самарский либо утверждает, а нужно отреагировать на фразу офицера. Ливадова решила, что прозвучало утверждение. – Так точно. – Женька кивнула головой. – Вы собираетесь продолжать службу после окончания трехмесячного курса предварительной подготовки? – вдруг спросил Самарский. Странный вопрос, Женька растерялась, когда услышала его. Что господин подполковник хочет выпытать? – Так точно! Собираюсь! – Давайте без чинов, – отмахнулся Самарский. – Первый батальон, которым я имею честь командовать, усилен разведротой, и там не хватает одной единицы. Господин майор, напомните, по какой причине вы лишились бойца? – Погиб при исполнении, – сумрачно ответил Воронцов, не удосужившись уточнить, при исполнении чего погиб солдат из его роты. – Но мой учебный курс еще не закончен! – Женька прикусила нижнюю губу. Забыла, как надо обращаться к старшим по званию. Однако сейчас с ней действительно разговаривали не по уставу. – Поэтому мы здесь. Я как командир батальона и майор Воронцов как командир разведывательной роты. Нужно заполнить пустующую единицу в штате роты, и мы предлагаем вам вступить в ряды доблестных разведчиков. – Предлагаете? – удивилась Женька. – Но разве мне не могут просто приказать? Да и как быть с тем, что до завершения учебного курса еще полтора месяца? – Я отвечу на второй вопрос, – сказал Самарский, – а господин майор – на первый. Подполковник указал на Воронцова, потому что в кабинете было два майора. – Не возражаете? – поинтересовался комбат. – Нет. – Ливадова замотала головой. Как ефрейтор может возражать подполковнику?.. – Тогда я начну, – сказал Самарский. – Сейчас на вашем курсе начинается изучение экзосистем, а нам требуется один «летун». Женьке вспомнился тот самый день в две тысячи шестнадцатом году, когда она впервые столкнулась с будущим. Вечером вместе с братом возвращались домой на его машине. Она попросила заехать к Ведьмину пруду – там их и похитили, доставив в двадцать третий век. Первым, кого тогда увидели из группы захвата, был как раз «летун». Зависшая над прудом фигура с треугольными крыльями за спиной. С перепугу подумалось об инопланетянах – настолько необычным было зрелище, да еще экзоброня с опущенным визором… Ливадова попыталась прогнать мысли о прошлом. Неприятно вспоминать о том дне, с него начались настоящие неприятности в ее жизни. – Если согласитесь, – продолжал комбат, – и после окончания учебы начнете службу в роте майора Воронцова в отделении воздушной разведки, то в оставшиеся полтора месяца ваша подготовка будет скорректирована. – Каким образом? – Голос Ливадовой дрогнул. Задав вопрос, она уже знала на него ответ, только вопрос все равно прозвучал. – Вы дополнительно будете изучать экзосистему для воздушной разведки. Женька взглянула на Воронцова. Президентский сынок был невозмутим и как будто даже безучастен к происходящему. Но что делать ей? Что, если она окажется трусихой и будет бояться полета? И… служить под начальством Воронцова?.. Она собиралась как-то… сблизиться с ним… потом как-нибудь… Принимать озвученное комбатом предложение? Почему с ней вообще разговаривают, а не переведут в приказном порядке в роту Воронцова в отделение воздушной разведки? – Почему… – во рту сухо, Женька замолкла, чтобы не захрипеть. – Воды, ефрейтор? – спросил начальник кадровой службы майор Мазуров. Ливадова кивнула и невольно оглянулась, ища глазами, чем бы промочить горло. – Сидите. Я налью. – Кадровик поднялся. В углу рядом с ним на тумбе стоял графин с водой. Наполнив пластиковый стаканчик, Мазуров протянул его Евгении. – Держите, ефрейтор. – Спасибо. Ливадова чуть не прикрыла глаза от удовольствия. Хлынувшая в пересохшее горло вода была просто волшебной. Вместе с жаждой исчезла подавленность, в которую впала Евгения. – Вы начали спрашивать и не договорили, – напомнил подполковник Самарский. – Простите, – произнесла Женька, – не договорила, в горле запершило. Я все-таки не понимаю, почему мне просто не прикажут и не переведут в разведроту без выяснения моего мнения? Я думала, что в армии все не так, как на гражданке. – Отвечайте, господин майор, – усмехнулся комбат, – ваш черед. Ефрейтор второй раз об одном и том же спрашивает. Командир роты разведки коротко кашлянул. Затем посмотрел на Ливадову – и отвел от нее взгляд… Женька была сильно взволнована и вдруг поняла, что Воронцов тоже волнуется. Ему неловко на нее смотреть! – Отвечаю, господин подполковник, – начал Воронцов. – Служба в разведке предполагает особые условия. Прежде всего, повышенный риск, поэтому в разведроту попадают только добровольцы. Либо по своей инициативе, либо после предложения от командования, как в данном случае. – Я должна согласиться? – Решать вам, ефрейтор Ливадова, – президентский сын сделал акцент на фамилии девушки. – Вот условия контракта. – Майор Мазуров протянул ей договор. – Обратите внимание на размер вознаграждения и страховку. Они повышенные по сравнению с контрактом, который вы и остальные новобранцы подписали. – Нужно прочитать его сейчас? – Читайте, – сказал Самарский. – Немного времени у нас есть. Женька взяла договор. Полностью готов, все ее данные уже внесены. На пластиковой бумаге, которая называется бумагой по старой памяти. Не горит и не боится воды. Есть отметка о чипировании, значит, защищен от подделки, и его электронная копия мгновенно сохранится в базах военного ведомства после подписания. Что она смыслит в юридических тонкостях? Ничего. Женька пробежалась глазами по строчкам о вознаграждении: действительно отличается от стандартного контракта – в два раза больше; страховка повышена в той же пропорции. Для вида полистала документ. – Сейчас надо согласиться либо отказаться? – Да, – кивнул майор Мазуров. – Практически немедленно. – Могу я поговорить с господином Воронцовым перед принятием решения? – Полагаю, что хотите сделать это наедине? – поинтересовался комбат. – Так точно. Наедине. Подполковник пожал плечами. – Если господин Воронцов не возражает… – произнес он. – Не возражаю. – У вас тоже возражений нет? – Командир первого батальона обратился к начальнику строевой части. – Мы же не ничего не нарушаем? – Никак нет, – в привычной форме ответил майор Мазуров. Он и подполковник Самарский покинули кабинет. Повисло тягостное безмолвие: Женька не знала, с чего начать, она не понимала даже, для чего попросила остаться наедине с Воронцовым, но он тоже молчит. Почему ничего не говорит?