– Мне очень жаль, мэм. – Ты ни в чем не виновата, дорогая. Просто некоторые мужчины считают, что им можно безнаказанно делать с женщинами все, что душе угодно. – Шарлотта нежно взяла ее за плечи и улыбнулась одной из тех искренних улыбок, которые Каспар никогда не видел в свой адрес. – Знакомься, это Каспар Шульц. Он хороший. Мухи не обидит, если только она не сядет на принца. – Приятно познакомиться. – Взаимно. – Вам стоит поболтать. Отдохнуть вместе. У Каспара отхлынула кровь от лица. Он раскрыл было рот, чтобы напомнить о том, что торопится, но Шарлотта предупреждающе вскинула руку. – Подождет твой белоснежный принц. Посиди хотя бы пятнадцать минут. – Удивительно мило с твоей стороны. – Это клуб так влияет на меня, не обольщайся. Идите. Джанет, комната номер три. Там уютно. – Да, мэм. Идемте, мистер Шульц. Она провела его вглубь темного зала, в конце которого с двух сторон тянулись два узких коридора с множеством маленьких дверей. Каспар не увидел, как она махнула ему в правую сторону, и опирался лишь на блеск ее платья. Комната номер три была в два раза меньше той, которую Шарлотта выделила для малышек, и все же походила на номер в дорогом отеле. Увешанные картинами в позолоченных рамах стены, мебель из красного дерева, кожаный диван и кресла, окружавшие стеклянный стол, – помещение походило на кабинет. А впрочем, подумал Каспар, вероятно, каждая комната обладала неповторимым оформлением. – Лучше разуться, – заметила Джанет, скидывая туфли на шпильке и обнажая аккуратные ступни. Каспар послушался ее, снял свои щегольские ботинки и ступил на бежевый шерстяной ковер. – Красиво. – Лично для меня слишком деловой стиль… Простите. Если вам будет угодно, я замолчу. – Замолчите? – Некоторые клиенты не любят, когда мы высказываем свое мнение. – Я вовсе не клиент. Вероятно, такие просьбы оскорбительны для вас. – Приказы, сэр. – Она взбила волосы, случайно коснулась синяка и поморщилась. – Прошу, присаживайтесь. Каспар опустился на диван из поразительно мягкой экологической кожи. Его внимание привлекли ароматические свечи, которые даже не нужно было зажигать, чтобы уловить апельсиновые нотки. Джанет тем временем встала у стены напротив дивана и отодвинула небольшую картину, за которой показался мини-бар. – Чего бы вы хотели, мистер Шульц? Шампанское? Бренди? У нас есть первоклассный виски. – Воду, если можно. – Может, тогда газировку, сэр? – Просто воду. Послышался приятный стук кубиков льда о стекло бокала. Джанет наполнила невысокий стакан водой и тихонько поставила его напротив гостя. Для себя же она выбрала полусладкое французское шампанское. Каспар сделал пару глотков. – Так в какой сфере жизни высшего общества вы работали раньше? Джанет остолбенела, вытаращив на него синие глаза. – Простите? – Поверьте, хоть я и не прибегал к услугам представительниц вашей профессии, все же хорошо с ними знаком, и я впервые слышу, чтобы они разговаривали с такой учтивостью и вежливостью. Вы то и дело вставляете «сэр» или «мэм» при обращении. – Не хочу хвастать, но, вероятно, меня хорошо воспитали. – Девушка поднесла бокал к дрожащим губам, но так и не смогла сделать глоток. – Когда я увидел, как вы идете, то сначала предположил, что прежде вы работали моделью. Но затем я прислушался. Вы ходите едва слышно, как подобает слугам. Я не услышал стука, когда вы опустили стаканы и бутылки на стол. Ваши движения, ваша грация – это наследие работы с аристократическим обществом. Я бы решил, что вы были закреплены за определенным человеком, но вы выглядите очень молодо для такой высокой должности. А значит, вы, вероятно, работали с другими слугами. Рискну предположить, что были официанткой на важных мероприятиях. И ваш акцент… Вы не из местных. Знаете, хоть я и германец, но родился в этой стране и хорошо знаком с германским акцентом. У меня его нет, а вот у вас присутствует. Получается, вы долго жили либо в Австрийской империи, либо в Германской империи, либо же в Делиуаре, воздвигнутом на месте прежней Пруссии. Но я не могу представить, что могло выгнать вас из уютных дворцов в клуб, хоть и под руководством такой заботливой и чуткой хозяйки, как Шарлотта. – С чего вы решили, что меня выгнали? – Голос Джанет резко стал ниже. – Жалование даже у низшей прислуги куда больше, чем у проституток, да и Делиуар – страна миллиардеров. Даже визу на въезд туда получить непросто, если только на вашем банковском счете нет минимальных пятидесяти тысяч фунтов. Если вы родились в Делиуаре, то вы счастливица. Кто захочет покинуть такую страну? Впрочем, страну я предположил. Джанет робко улыбнулась, но в ее глазах словно сверкали лезвия ножей. Она качнула головой, сдержанно ответив: – Вы невероятно проницательны, мистер Шульц. Пить ей расхотелось, и бокал отправился ждать своего часа на стол. Джанет села рядом с Каспаром и закинула левый локоть на спинку дивана. – В прошлом я действительно была служанкой, дослужилась до места в персонале Саейдского дворца, а затем из-за одной оплошности меня выкинули на улицу. – В чем же заключалась эта оплошность? Джанет прикусила губу. – Во время последнего съезда я коснулась ее величества королевы Броук… Величество, – почти выплюнула она последнее слово. – Нельзя отзываться о мертвых скверно, но она была… – Сложной. – Мягко говоря. Однако именно эта ее «сложность» и позорное увольнение спасли мне жизнь. Каспар взглянул в ее опущенное хмурое лицо. – Меня обрекли на жизнь за границей родного Делиуара из-за жалкого случайного прикосновения. Сидя там на полу и собирая осколки бокалов, под пытливыми взглядами этих высокомерных господ, я считала себя самым несчастным человеком на свете. Но когда мне сообщили, что спустя считаные минуты после моего ухода всех присутствующих в зале расстреляли, я чувствовала себя избранной, избранной судьбой. Уж лучше работать здесь, чем лежать в могиле. – Вы действительно счастливица. – Каспар осушил свой стакан, но не спешил поставить его на стол. – Говоря о вас, мисс Аткинсон упомянула принца. Того самого, Александра? – Да. – На душе у Каспара потеплело. – А кем вы ему приходитесь? Если мне разрешено знать, конечно. – Полагаю, это не секрет. Ему было восемь, когда я стал его личным телохранителем. У его родителей была мания преследования. Они боялись, что Александра могут похитить. – Он ведь единственный мальчик среди всех наследников. – Не единственный. Есть еще германский принц. – Но это лишь слухи. Никто его еще толком не видел, и поговаривают, что его не существует. Да, есть некоторые очевидцы, но их так мало, что начинает казаться, словно его на самом деле нет и никогда не было. Говорят, королева Инджеборг не могла иметь детей. – Возможно. Я знаю не больше вашего. Каспар все же поставил стакан и положил руку на колено. Джанет не спускала с нее любопытного взгляда. – Вы позволите? – Не дожидаясь согласия, она взяла его большую руку в свои маленькие ладошки. Каспар не допускал ни единой идеи, зачем ей это понадобилось. Она разглядывала его пальцы, поглаживала ладонь, рассматривала кисть руки со всех сторон, пока не произнесла с нежной улыбкой: – Впервые вижу такие… красивые мужские руки. Светлые и нежные. И такие длинные сильные пальцы. Такие… аккуратные. Каспар был приятно ошарашен, но не показал этого, а лишь улыбнулся ее невинному, почти детскому любопытству. – Простите, – Джанет вернула его руку на колено, – это мой фетиш. Не могу устоять, когда вижу красивые руки. Повисло короткое неловкое молчание. – А вы чем-то увлечены, мистер Шульц? – Она ловко закинула ноги на диван. – Или, может, кем-то? Судя по вашей сдержанности, вы женатый человек, но… – ее взгляд обратился к его руке, – я не вижу кольца. – Я овдовел пять лет назад. Лицо Джанет вытянулось, тонкие брови изогнулись в выражении сочувствия. – Мне жаль. В ответ она получила благодарный кивок. – Быть может, за пять лет вы все же нашли… человека, который утолил ваше одиночество? Или которым смогли увлечься? Бывают волшебные слова, способные оказать даже на самых твердых характером людей интересное влияние. Для Каспара это были те самые слова. Перед его глазами действительно возник человек, волновавший его сердце последний год. Человек, из-за которого он порой терял сон. Человек, раздумья о котором нередко заставляли его пылать от стыда перед самим собой. Он чувствовал себя бесчестным, грязным мерзавцем, покусившимся на то святое, что ему доверили. – Нет. – Каспар и не заметил, как долго молчал. – Ваши глаза сверкнули. Я не спутаю этот взгляд ни с чем. Кто эта особа? – не унималась Джанет, войдя во вкус. – Она недосягаема для меня.