– Как вам поездка? – Удивительно красивые окрестности. – Вечно цветущие, я бы сказала. Маленький рай, коих на нашей бедной планете осталось не так много. Пройдемте? Внутри центр оказался куда приятнее, но гостей не покидало чувство, что они попали в просторный стальной бункер, заполненный искусственным светом. Двигаясь по коридору, Александр не нашел ни одного окна, но диковинные растения, встречавшиеся через каждые два метра, его успокоили. Из застекленных кабинетов выходили сотрудницы, чтобы проводить их восхищенными взглядами. Все внимание, как и обычно, нехотя принимал Каспар. Женщины всех возрастов смущенно улыбались ему, подрагивая от желания пойти следом. И он не мог винить их в этом: Каспар был единственным привлекательным мужчиной, посетившим центр за последние полгода. Представителем вымирающего вида. Но даже среди тех, кто выжил после болезни, или тех, кого она обошла стороной, почти не встречалось здоровых и душой, и телом, да еще и приятных глазу: Каспар же был высок и атлетически сложен, со светло-русыми волосами, зачесанными назад. Широкая челюсть, прямой нос, ясные голубые глаза, отливающие синевой, тонкие губы, легкая щетина и густые брови придавали его лицу суровое выражение, но все чувствовали от него глубоко спрятанную нежность, мягкость и вместе с тем – силу. Александр же, будучи альбиносом, нередко своим внешним видом заставлял людей вздрагивать. Худощавый и невысокий, он, бывало, слышал неприятные шепотки о том, что выглядит так из-за болезни. Белые волосы, ресницы и большие сиреневые глаза в сочетании с высоким голосом сбивали окружающих с толку. И все же находились ценители его необычной внешности. Моника заговорила: – У нас нет ни одной свободной лаборатории. В некоторых из них работают студенты по обмену, но в основном наши сотрудницы – специалисты с многолетним стажем. Профессионалы в своем деле. Сейчас мы в основном изучаем возможность создания интеллекта, совершенно идентичного нашему. И речь вовсе не об искусственном интеллекте, нет! Это вчерашний день. Конечно, и о природе мы не забываем. Мы двигаем науку вперед, и для нас честь, что вы приехали проверить, как именно мы это делаем. Они дошли до стеклянного лифта и спустились на нем на этаж. – Нейроблок – наше творческое детище. Слегка отдаленное от науки, как может сначала показаться, но, как говорил Эйнштейн, воображение важнее, чем знания. Если бы не эта потрясающая способность нашего правого полушария, поверьте, наука не сдвинулась бы с места… Мы почти пришли. Нижний этаж целиком предназначался для Нейроблока. От лифта к нему вела прямая дорожка, по обе стороны которой стояли маленькие прозрачные кабинки ученых. К ним выбежала молодая худощавая сотрудница. – В-все готово. Можно начинать. – Прошу, господа. – Моника уступила им дорогу. – Принц Александр, не окажете нам честь протестировать Нейроблок?.. – Для начала, – перебил ее Каспар, – я бы сам хотел убедиться в безопасности этого устройства. – Мистер Шульц, – Моника усмехнулась, не выказывая обиды, – при всем уважении, мы проверили его сотню раз на добровольцах. Могу заверить вас, что все совершенно безопасно. – Тогда вам не составит труда запустить туда для начала меня. Либо же я пойду вместе с принцем. – Мне жаль, но в Нейроблок может зайти только один человек. – Объясните же, почему. Моника сжала кулаки в карманах белого халата. – Разумеется. Сейчас все покажу. Вблизи Нейроблок казался более зловещим: квадратная черная двадцатиметровая железная коробка с одной-единственной дверью. – Не внушает доверия, – заметил Каспар. Моника бросила на него укоризненный взгляд и положила ладонь на стену устройства. Черный цвет сменился шафрановым. – Вероятно, у касавшегося его сегодня было плохое настроение. Нейроблок считывает наши мысли и дает то, чего мы хотим подсознательно. Наши самые сокровенные желания. Зайдя внутрь, вы увидите то, чего желаете больше всего на свете. Александр загорелся интересом. Он снял пурпурный бархатный пиджак с серебряной вышивкой и передал удивленному Каспару. – Позвольте мне зайти туда первым. – Ты не доверяешь центру, находящемуся под нашим же управлением? – спросил Александр с доброй усмешкой. – Когда речь идет о вашей безопасности, я сам себе не доверяю. – Зато я тебе доверяю. Каспар опешил от похвалы. – Как пожелаете. – Он многозначительно посмотрел на Монику, и та нервно сглотнула. – Начинайте. Девушки в стеклянных кабинках обратились к своим компьютерам. Дверь в Нейроблок закрылась за спиной Александра. Внутри сгущалась пугающая чернота. Из встроенных в стены динамиков донесся голос Моники: – Ваше Высочество, как вы себя чувствуете? – Хорошо, вот только очень темно. – Нейроблок анализирует вас. Ждать долго не придется. Закройте глаза. Вы поймете, когда их нужно открыть. Александр поступил так, как ему велели. Стены черной коробки покрылись неоновыми фиолетовыми линиями. Было жарко и душно. Только собственное дыхание нарушало подозрительную тишину. В закрытые веки ударил красный свет. Стало холоднее. Послышались ленивые всплески воды. Александр медленно открыл глаза, но тут же заслонил их руками от солнца, клонящегося к горизонту. Принц покружился на месте, разглядывая свой новый образ: классическую рубашку, брюки без единой морщинки и начищенные до блеска оксфорды сменили свободный бежевый свитер поверх рубашки и укороченные штаны цвета хаки. Александр в жизни не носил такой простой одежды. Босыми ногами он чувствовал мелкий влажный песок. Местность была ему незнакома. Вечер медленно опускался на пустой песчаный берег. За ним на пригорке колыхались белые цветы, чуть дальше выглядывали крыши уютных домиков. «Это и есть то, чего я желаю?» – Александр ощутил, как в груди разливается тепло. Думая о желанном, он представлял себе вещь, то, чего можно коснуться. Но Нейроблок хоть и на минуты, но дал ему то, чего принц желал на самом деле, – свободу. Ни замков, ни элитных машин, ни свиты, ни пристального внимания сестры. Только ветер и океан. Перед глазами снова сгустилась тьма, разрезанная сотнями алых неоновых линий. Несколько секунд спустя принц оказался в банкетном зале в окружении сотни людей в королевских одеждах, аристократов, послов и простой прислуги. И все они, мертвенно-бледные, покоились на полу в собственной крови. Александр не нашел сил сдвинуться с места. Тело обдало могильным холодом. Неужели этот тот самый зал, тот треклятый вечер? Он осторожно обернулся. Два тела лежали в стороне от остальных. Одно без головы. Второе он узнал бы из тысяч. Из горла Александра вырвалось подобие крика, больше схожее с горестным стоном. Знание иллюзорности мира покинуло его. В кошмарном сне он не видел ничего ужаснее. Тело матери дрогнуло. Пальцы сжались в кулак. Медленно, качаясь и тяжело дыша, она поднялась на ноги и взглянула на сына безжизненными, пустыми глазами. Ее красное платье превратилось в решето, из которого сочилась кровь, и только волосы, не считая пары алых пятен, сохранили прежнюю «шлемовидность». – Кто это сделал? – спросила она. Александр чувствовал, как подкашиваются ноги, и если бы не разбросанные трупы, он давно свалился бы на пол. – Мама… Расследование еще идет, – прошептал он так тихо, что сам едва услышал собственный голос. – Слишком долго. Слишком, слишком долго… – Мировой совет нанял лучших следователей. Они найдут их. – Долго, очень долго ищут. Прошло четыре года. А ведь все так просто. Чертовски просто. Вспотевшее от смятения тело принца мучила холодная дрожь. Он схватился за грудь, словно боясь, что сердце вот-вот ее разорвет. – Просто? – Так просто, что никто об этом даже не думает. – О чем, мама? О чем?! Она молчала минуту, ставшей для принца бесконечностью, и сказала тихо: – «Зазеркалье Нашей Реальности». От ошеломления Александр больше не чувствовал пола под собой. Все стало невесомым и промерзлым, и мир снова утонул в густой черноте. «Зазеркалье Нашей Реальности». Как кодовое слово, эта фраза высеклась в его памяти, но, казалось, была в ней всегда. Дверь в Нейроблок открылась. Каспар не дал Монике зайти первой. – Вы плакали? – В то же мгновение его яростный взгляд обжег Монику. – Что вы с ним делали? – Клянусь, ничего! Он видел то, чего желал. – Так и есть, – хрипло начал Александр, вставая с пола. Слабость не покидала его колен. – Я увидел то, чего желал. Моника победно всплеснула руками и отошла от входа, пропуская гостей. – Вы словно увидели свой самый страшный кошмар, – не унимался Каспар, накидывая на плечи принца пиджак. – Я объясню позже. Нейроблок действительно полезен. – А вы сомневались, Ваше королевское Высочество? В ответ она получила снисходительный взгляд. Александр и Каспар направились к выходу. – Мы возвращаемся. Спасибо за этот чудный день, – произнес Каспар, и в его голосе послышался упрек. – Мы были рады вашему визиту, принц Александр, – кивнула Моника и продолжила холоднее: – И вашему визиту, конечно, тоже, мистер Шульц.