— Батюшки! Что только не увидишь в наших подъездах, когда приходится подниматься не на лифте, а на своих двоих! — еле слышно пробубнила я себе под нос, поднимаясь по лестничному пролету, все ближе подходя к странному человеку в очках. Когда я оказалась на расстоянии вытянутой руки, человек в серой кепке молниеносным движением расстегнул плащ: на поясе под ним висел охотничий нож, который он резко выхватил и пошел на меня. — Мужик, ты чего? Прекращай, не нужно!.. — отступая, начала я отговаривать от противоправных действий этого мужчину в кожаном плаще. Но он, видимо, не собирался слушать мои уговоры. В один прыжок человек оказался возле меня и занес свой огромный нож для удара. Я перехватила руку с ножом в тот самый момент, когда лезвие его уже почти коснулось моей одежды. Нападающий не ожидал вообще какого-либо сопротивления, а потому на долю секунды растерялся. Этой самой доли секунды мне как раз хватило. Я что было мочи ударила ему коленом в пах, от боли мужчина согнулся пополам, его кепка упала на пол. На этом я не остановилась и заехала ему локтем по хребтине, он свалился на пол вслед за кепкой. Признаки жизни отсутствовали. — Хам! — воскликнула я над недвижимым мужчиной. Довольная тем, что, как всегда, оказалась на высоте, я отправилась дальше вверх по лестнице, решая, куда следует позвонить вначале: в милицию или «Скорую помощь». Однако перед уходом мне все-таки следовало бы сделать еще пару ударов, так как моих прежних усилий оказалось недостаточно для полного отключения сознания нападавшего. Воспользовавшись тем, что я оказалась к нему спиной, мужчина тихо поднялся на ноги и снова набросился на меня, преодолев лестничный пролет, отделявший его от меня, двумя огромными шагами. Он схватил меня сзади за шею левой рукой, а правой всадил мне нож прямо в грудь, с силой провернув его там. Я услышала хруст ломающихся ребер, моих ребер: одежда стала мокрой и липкой от разлившейся по ней крови. Из груди вырвался душераздирающий вопль, эхом отдавшийся по всем лестничным пролетам подъезда и оборвавшийся вместе с началом легочного кровотечения, которое сопровождалось кровавой пеной изо рта, мешавшей мне кричать. Мужчина вынул из моей груди нож и вытер его об рукав моей куртки. Он разжал левую руку, лежавшую на моей шее, и я упала на лестничную площадку, пуская кровяные пузыри; на полу рядом со мной быстро росла лужа крови… — А-а-а! — Я проснулась и уселась на край кровати, обливаясь липким холодным потом. «Это был всего лишь кошмар», — успокоила я себя, свалившись обратно на подушку. Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в больнице. Надо же! В люксовой, одиночной палате со всеми удобствами. Кто же это так постарался разместить меня здесь? Такие палаты обычно придерживают специально для высокопоставленных больных, а не для заурядных частных детективов. Естественно, заурядным я себя не считала, но, однозначно, палаты этой не была достойна. На мой крик прибежала медсестра с вытаращенными глазами. — Что случилось? — Кошмар приснился. — Ничего страшного, это бывает после таких потрясений. — Каких потрясений? — не поняла я. — Как «каких»? Вы чудом остались живы после мощнейшего взрыва, три этажа разрушено, вместе с крышей. Говорят, газ взорвался. Вас нашли на лестнице, заваленной штукатуркой и гипсоблоками. Можно сказать, в рубашке родились. — Да… — В голове постепенно начали всплывать образы — сначала пятиэтажный дом на окраине города, ополоумевший дядя Степа, его охота на демонов с помощью огнестрельного оружия и ручных гранат. — Кстати, в коридоре дожидается какой-то господин, это он вас устроил в эту палату. — Будьте так добры, позовите его, — сгорая от любопытства, кто же это меня так хорошо устроил в эту палату, вежливо попросила я медицинскую сестру. Через минуту, к моему удивлению, в палату вошел Кирсанов в накинутом поверх пиджака белом халате. В руке у него был громко шуршащий полиэтиленовый пакет. — Здравствуй, солнце! — с ироничной улыбкой на лице проговорил он. — Здравствуй, родной, — искренне обрадовалась я появлению Владимира. — Ну, рассказывай, что случилось. — Он поставил на койку пакет, который оказался под завязку набит апельсинами, бананами, яблоками и виноградом. — Ой, спасибо, Киря. — Только сейчас я почувствовала, что ужасно хочу, нет не есть, а, извините за выражение, жрать. Я принялась учинять расправу над принесенным Кирсановым гостинцем. Киря молча смотрел на меня и терпеливо ждал, когда же я все-таки наемся. Закончив трапезу, я глубоко вздохнула и с блаженством откинулась на подушку. — Так что же с тобой произошло? — Если не вдаваться в подробности моего расследования, то можно сказать, что нить улик привела меня к контрабандисту оружия по кличке дядя Степа, который сегодня… — Вчера, — перебил меня Киря. — Что? — не поняла я, почему он меня перебил. — Не сегодня, а вчера. Ты уже скоро сутки валяешься здесь, — пояснил Кирсанов. — Да-а? — Это сообщение чрезвычайно удивило меня, так как я совершенно не чувствовала, что проспала целые сутки. — Да-а. — Так вот, вчера я пошла, чтобы поговорить с ним. — О чем? — О приборе ночного видения, который, по моим данным, должен принадлежать убийце из подворотни. — Ну! — У Кирсанова округлились от удивления глаза, но расспрашивать подробней о приборе ночного видения он почему-то не стал. — В подъезде дома оружейника меня сбил с ног какой-то мужик и, не извинившись, убежал. — Ты его запомнила? — Насколько это было возможно. — Что было дальше? — Дальше? Дальше я зашла к оружейнику, так как дверь была открыта, он сначала метнул в меня гранату, а потом взялся палить из пистолетов, выкрикивая явно не в себе какую-то ересь про демонов. Кирсанов, я похожа на демона? — Если и да, то на очень красивого демона. — Так или иначе, он решил, что с таким демоном, как я, пулями и одной гранатой не справиться, и решил попробовать что-нибудь помощнее. Представляешь, в его понимании это оказался целый ящик с гранатами. Я в него выстрелила и что было мочи рванула к выходу. Граната, которую он успел вынуть, наверное, упала обратно в ящик, и, судя по силе взрыва, рванули сразу все гранаты, лежавшие в нем. Сразу после того, как прогремел взрыв, я вырубилась. — Ну и наделала ты делов, девушка! Таких разрушений в частном секторе Тарасова не было уже лет десять. Я еще удивляюсь, как это газ не рванул. Пожарные хорошо сработали, им спасибо. А то бы с твоей помощью весь дом сгореть мог. — Кто-нибудь погиб? — Нет, большинство народу в это время еще на работе. Трое раненых, одно сотрясение мозга, один инфаркт. — Слава богу. — Точно! Хорошо, что ты к нему вечером не пошла. — К вечеру он и сам бы все взорвал, совсем ополоумел на старости лет. Надо бы портрет составить того молодчика, что в подъезде дяди Степы меня сбил с ног, — резко перевела я разговор на другую личность. — Кстати, о портретах… Думаю, тебе будет интересно. — Он полез во внутренний карман пиджака, вытащил оттуда свернутый листок и протянул его мне. Я развернула. На меня глядело чуть изуродованное изображение Сергея. — Это предполагаемый убийца по имени Сергей. Больше мы о нем ничего не знаем, так как он никогда не привлекался и отпечатков в нашей базе данных, естественно, нет. — А об убитом есть что-нибудь новое? — Ребята из отдела нашли какую-то зацепку. Сейчас проверяют. Если все пойдет нормально, то скоро выяснится, кто он такой. — Я к тебе зайду, ладно? — Никуда ты не зайдешь, тебе постельный режим предписан. — У меня есть переломы? — Я начала активно изучать свое бренное тело. — Множественные ушибы, ссадины, порезы плюс легкое сотрясение мозга. — Ой, мелочи жизни! — беззаботно махнула я рукой. — Ты, как минимум, еще два дня будешь здесь находиться. — Как же, сейчас, размечтался. Если ты сам меня домой не повезешь, я отсюда сбегу. — Ладно, давай так: я отвожу тебя домой, и ты два дня вылеживаешься в постели. — Хорошо, так и сделаем, — без заминки солгала я. — Я пойду договорюсь о твоем отъезде. Как только Кирсанов скрылся за дверью, я решила проверить свои силы; сесть на кровати, свесив ноги, а затем встать уже не представляло для меня трудности, но вот первый шаг дался сложнее: если бы не ручка кровати, я грохнулась бы на пол. Но сдаваться — не в моем характере. Не обращая внимания на головокружение, я пыталась ходить как обычно, но со стороны, наверное, это выглядело нелепо. И все-таки я переборола головокружение и за десять минут научилась сносно ходить. Вошел Кирсанов и протянул мне одежду. — Что это? А где моя одежда? — От твоей остались только сапоги, все остальное изодрано в клочья. Это вещи моей жены, она любезно их тебе предоставила. — Передай ей огромное спасибо, — рассматривала я принесенное.