Я вспомнила вчерашний разговор с Дмитрием Борисовичем, который рассказал мне о грозящей его фирме проверке министерской неподкупной комиссией из Москвы. — Слушай, а эти махинации может раскрыть министерская комиссия? — Смотря какого плана комиссия и насколько она неподкупна. — Абсолютно неподкупна, а насчет типа комиссии я знаю лишь то, что она имеет полномочия закрыть фирму. — Тогда, конечно, может. Такая комиссия обязательно полезет в финансовые отчетности. — Понятно, значит, фирма «Газлайн» на грани закрытия. — Скорее всего, — подтвердил мое предположение Сергей. — Сергей, предельно сосредоточься и вспомни опять того киллера из подворотни, — неожиданно для него попросила я, допив кофе. — Что именно ты хочешь, чтобы я вспомнил? — Сама не знаю, какую-нибудь зацепку, должно же что-то быть. — Да нет ничего, нет никаких зацепок, мы уже пять раз об этом с тобой говорили. — Давай попробуем еще раз, — строго проговорила я. — Давай. Черный плащ, шарф, горнолыжные очки, нет, теперь мы знаем, что это был прибор ночного видения, и пистолет. Все, больше и вспоминать нечего. — А ботинки? — Не видел я ботинок, темень-то какая была. — Хорошо, расскажи мне подробнее о пистолете. — Не знаю, маленький такой, черненький. Точно, он был очень маленьким для его руки, будто бы дамский. Я вышла из кухни и вернулась обратно с сумочкой, взятой из коридора. — Как этот? — спросила я, достав из сумочки пистолет. Это был мой запасной газовый пистолет, точная копия того, что я потеряла в квартире дяди Степы при взрыве. Единственное, чем он отличался от утерянного, это тем, что действительно был газовым и стрелял как натуральный газовый пистолет. — Хотя и было темно, но мне кажется, что тот был точно такой же, — произнес, словно завороженный, Сергей. — Отлично, — обрадовалась я, — именно эту зацепку мы никак и не могли поймать. Я зашла в кладовку, взяла кое-какие вещи и отправилась в свою комнату одеваться. — Ты куда собралась? — спросил меня через дверь Сергей. — Думаю, в картотеке регистрации оружия я найду ответ на вопрос: убийца Самойлова и отравитель дяди Степы — одно и то же лицо или нет. — Можно с тобой? — жалостливо произнес Сергей. — Нет, — одевшись, я вышла из комнаты, — тебе поспать надо. — Ты права, я спал часа два, не больше. Но обещай, что сразу вернешься после того, как сходишь в милицию. — Обещать ничего не могу. Разговаривая с Сергеем, я прошлась по тем местам, где мог лежать фоторобот отравителя, там, где я его могла вчера оставить. — Сергей, ты не видел фоторобот отравителя, который я тебе позавчера показывала? — Я его выкинул, — виновато произнес Сергей. — Что?! — Ну, случайно… — Как можно было выкинуть такую важную бумагу? — Сидел курил на кухне, и вдруг таракан, вот такой! — Он показал пальцами таракана, не уступающего в размерах пачке из-под сигарет. — А я тараканов терпеть не могу. Ну, схватил первый попавшийся листок и придавил им, потом свернул листок и бросил в унитаз. Когда уже нажал на педаль, вдруг заметил, что мое орудие убийства и есть фоторобот предполагаемого убийцы. — Ты бы лучше свой фоторобот смыл. — Листок с изображением Сергея лежал на журнальном столике. — Что ж теперь поделаешь? — Да, ничего. Теперь даже новый сделать нельзя. — Почему? — Потому что, уверена, Кирсанов меня теперь пинками вытолкнет из своего отдела. Ну, да ладно, переживем как-нибудь. Иди спи. Сама же я отправилась на троллейбусную остановку, чтобы познать все прелести переполненного с утра общественного транспорта. * * * В отделе картотеки у меня работали знакомые, так что я без проблем добралась до списков. Я просмотрела все карточки за полгода, но не обнаружила ни одного пистолета такой марки. Тогда я копнула глубже, еще на полгода. За этот отрезок времени единственным, кто встал на учет с таким оружием, оказался… Кто бы мог подумать, Игорь Беляков — вице-президент фирмы «Газлайн»! Чтобы окончательно отпали все сомнения, я просмотрела еще два года. Пистолеты этой марки не пользовались популярностью в Тарасове — кроме Белякова и вашей покорной слуги, в картотеке не числился ни один обладатель такого ствола. Глянув на фотографию Белякова, я узнала в нем человека, сбившего меня в подъезде дяди Степы. Мои подозрения полностью оправдались: киллер и отравитель одно и то же лицо. Этим лицом был Игорь Беляков. Теперь оставалось найти мотив убийства и, самое главное, доказательства. То, что человек имел газовый пистолет, еще ничего не означало, ведь Сергей мог и ошибиться: как он сам сказал, было темно. И то, что я видела его в подъезде дяди Степы, тоже ничего не означало, как сказал Кирсанов: он мог увидеть оружейника с пистолетом и в страхе убежать. Но мотив, мне кажется, есть — хищения, а это уже кое-что. Возможно, Самойлов каким-то образом, может даже случайно, разузнал о хищениях, но он же сам был обвинен в оных. Тьфу, черт, ерунда какая-то получается. У меня в руках было множество звеньев логической цепочки, которые я никак не могла собрать в единое целое. Но впереди был еще целый день, и я надеялась на то, что его хватит на раскрытие этого дела. За семь месяцев до убийства — Игорь Владимирович, вас вызывает к себе Дмитрий Борисович, — произнес голос секретарши, вырвавшийся из динамика переговорного устройства, стоящего на столе в кабинете вице-президента фирмы «Газлайн». — Передай, сейчас буду, — ответил Беляков, складывая бумаги в ящик стола. Еще немного поработав с ними, Игорь пошел к своему шефу. — Проходите, Дмитрий Борисович ждет вас, — улыбаясь, произнесла секретарша в красном обтягивающем платье. — Спасибо, Аллочка, — прошел он мимо нее в кабинет президента фирмы и уже в кабинете произнес: — Доброе утро, Дмитрий Борисович. — Здравствуй. Откажись ты от этой дурной привычки называть меня по имени-отчеству, я для тебя просто дядя Дима, понял? — Понял. — Он запнулся и совсем хотел было назвать начальника по имени-отчеству, но сказал как надо: — Дядя Дима. — Вот, так-то лучше. Я тебя по одному делу вызвал. — Да? — Да. Что же это ты от меня такие важные сведения укрываешь? — Какие сведения? — Игорь судорожно перебирал в голове, какие такие сведения мог он скрыть от дяди Димы, но, как ни старался, ничего не мог найти. — Сведения, представляющие для меня потенциальный интерес. — Дмитрий Борисович изобразил на лице подобие гнева и нахмурился. — Боюсь, Дмитрий Борисович, я вас не совсем понимаю. — Дядя Дима, — еще строже произнес шеф.