— Как не слышать, все каналы об этом трезвонили. — Около взорвавшегося дома стояла моя машина, и вот результат. Скоро весь Тарасов будет знать, что я была на месте взрыва. — О-о, и фару разбили! — продолжал осмотр Ермилов. Не меньше сотни хочет содрать, подлец. — А вот еще на крыше вмятина какая! Сто пятьдесят. — Кстати, вы заметили, что у вас левый стоп-сигнал не работает? Двести. — Ой, не замечала. — Тогда давайте глянем на огнетушитель. Двести пятьдесят. Я, конечно, могла бы предъявить ему свое милицейское удостоверение, но именно менты всегда понимали, что оно липовое, хотя от настоящего ничем не отличалось. После двух раз, когда удостоверение чуть не отобрали, промолчу, каких усилий стоило мне оставить его у себя, я зареклась ментам его не показывать ни при каких обстоятельствах. И вообще, пользовалась я этим удостоверением только в крайних, очень редких случаях. — А что, он должен быть? — по-детски спросила я. — Должен, просто обязан, — развеселился капитан, учуяв легкую, а главное, крупную добычу. — Я-то думала, что срок годности кончился, и все, его надо выкинуть. — Выкинуть надо, но надо и новый купить. Представляете, пожар в машине, а тушить пламя нечем. Должен, должен быть. — Капитан ехидно улыбался. — Именно так и сделаю. — Правильно, сделайте. — Он немного постоял в раздумьях, что-то вспоминая, и вспомнил, будь он неладен. — А в аптечке у вас все лекарства есть? Проверим! Триста. Честно сказать, у меня в аптечке вообще не было никаких лекарств. Как у всех нормальных автомобилистов, там хранились аудиокассеты, которых помещалось там целых двадцать пять штук. Надо было быстрее расплачиваться и уезжать, пока этот рэкетир не догнал сумму до полутысячи. Не ответив на вопрос об аптечке, я попросила: — Извините, мне кажется, что из прав вылетел один листочек, отдайте мне их, пожалуйста, на пять секундочек. Поняв, что добился от меня сознательности в проблемах милицейской зарплаты, капитан отдал мне права. Я спрятала их в сумочке и, не вытаскивая, положила в них три сотенные купюры, а затем отдала обратно капитану Ермилову. — И правда тут не хватало трех страничек, а я и не заметил. Ну, за вашу сознательность придется вас отпустить, но, учтите, в следующий раз у вас могут отнять права. — Да-да, конечно, — выхватила я у него из рук свои документы и заторопилась к машине. Когда я уже села в кресло и хлопнула дверью, он снова подошел к окну: — Постарайтесь как можно быстрее исправить неполадки автомобиля, а то на дорогах появились инспектора, не желающие относиться к нарушающим водителям так же сознательно, как я. Действительно, я уже много раз слышала о гаишниках, отказывающихся от взяток и отбирающих за это документы. — Постараюсь, как можно быстрей постараюсь, — пообещала я ему. Капитан отдал честь и, довольный удачным уловом, побрел обратно к своей машине. Я не стала заострять на этом внимания и поехала дальше, к пункту своего назначения — дому Игоря Белякова. * * * Вице-президент жил в стандартном для нашего города девятиэтажном доме на последнем этаже. Это было мне на руку. Чем я до одурения обожаю дома такого рода, так это тем, что тут всем на все наплевать, здесь даже соседи толком не знают друг друга, хорошо, если они хотя бы здороваются, а то ведь могут и вовсе не представлять, как выглядят в лицо люди, живущие за стенкой. Всем, живущим рядом, глубоко начхать — кто и как откроет дверь в соседскую квартиру, главное, чтобы их дверь никто не трогал. Совсем по-другому обстояло дело в четырех— и пятиэтажных домах: бабки на лавочках у подъездов, расспросы встретившихся тебе соседских детей и старух, глазки, наблюдающие за тобой и твоими действиями, да и знание всех соседей по фамилии, имени, отчеству серьезно осложняли проникновение в чужую квартиру в таких домах средь бела дня. Моему набору отмычек позавидовал бы любой домушник, так что с замком я справилась в считанные секунды и быстро юркнула в приоткрытую дверь, тихо захлопнув ее за собой. Это была респектабельная трехкомнатная квартира, в которой хорошо если раз в неделю кто-то появлялся. Из мебели во всей квартире я обнаружила только диван, стул и два кресла, а также две табуретки и столик на кухне. И все. Зачем, интересно, нужно покупать такую огромную квартиру, чтобы там практически не появляться? Что-то здесь было не так, но вот что именно… Ну и везет же мне с этим расследованием, так и в тюрьму загреметь недолго. Вдруг Кирсанов и меня под горячую руку вместе с Сергеем в кутузку упрячет, хотя в память о нашей дружбе не должен. Странный этот химик какой-то, надо бы завтра всерьез за него взяться. Уж слишком много связанных с ним совпадений и странностей. Чтобы отмести последние подозрения по поводу этой квартиры, я взялась простукивать пол и стены в поисках тайника. Мне был подозрителен такой спартанский образ жизни владельца квартиры. По своему опыту я знала, что часто квартиры покупают не для того, чтобы в них жить, а чтобы в них что-то прятать. И я оказалась права: рядом с газовой плитой был чуть приподнят линолеум, под которым простукивалось пустое пространство. Под линолеумом лежали три доски, накрывавшие тайник. В тайнике находились папка, чемоданчик и пистолет с глушителем. В папке лежали какие-то бумаги с бесконечными колонками непонятных мне чисел, многие из которых были исправлены ручкой или карандашом. Кейс оказался пуст, лишь в кармашке лежал клочок края газеты, на котором корявым почерком было написано: «734–257 с 15.00 до 19.30 Пароль ЖИК». Я положила клочок на место. Пистолет был наверняка с черного рынка и совсем еще новенький. Я положила все на место, кроме папки с бумагами — решила сделать копию, вдруг пригодится. Недалеко располагался магазинчик, на котором рядом с вывеской была прикреплена написанная от руки табличка «Ксерокопирование». Через полчаса я вернулась в квартиру и положила папку с документами обратно в тайник. Год назад — И долго ты еще будешь тянуть с отдачей? — грозно спросил криминальный авторитет по кличке «Сапер». — Нет, Сапер, скоро отдам, — начал оправдываться стоящий перед ним человек. — Ты мне уже месяц отдаешь! Пойми, скоро проценты превысят твою сумму. — Я понимаю, — виновато произнес должник. — Да плохо, как видно, понимаешь. Макс, разъясни человеку понятнее, чтобы он осознал как следует. Из-за спины Сапера появился один из трех гоблинов и подошел вплотную к должнику. Молча Макс ударил его в солнечное сплетение, должник согнулся и закряхтел, затем колено Макса врезалось ему в лоб, а правая рука с сокрушающей силой упала на спину. Должник свалился на пол. — Ну что, теперь лучше понял? — спросил, улыбаясь, Сапер. — Да-а, — хрипло ответил человек, корчившийся на полу. — Короче, через две недели не отдашь вдвое больше, пришью на месте. Врубился? — Да. — Должник сплюнул на пол кровь. — Вот и ладненько. Пошли, ребята. На пороге Сапер повторил: — Не забудь, две недели. — И, не дожидаясь ответа, захлопнул за собой дверь. Должника звали Игорь Беляков. Он занял у Сапера пятнадцать тысяч долларов с тем, что отдаст восемнадцать. Деньги ему были нужны на покупку очень редких и дорогих химических реактивов, привезенных из Польши по нереально низкой цене. У Белякова имелись связи, которые могли помочь ему продать реактивы в пять раз дороже. Однако продавцы оказались профессиональными польскими кидалами. В конце концов Беляков остался ни с чем, а отыскать предприимчивых продавцов пустых контейнеров было для него непосильной задачей. На этой сделке он потерял все свои деньги, а в долг взять было не у кого — у кого было можно, он уже взял. «Все, через две недели я труп, — испуганно подумал он. — Я не смогу собрать тридцать тысяч».