— Какое хорошее и точное определение! — сказал Док. — Виртуальная реальность. Так и буду ее называть. Но все дело в том, что вся наша жизнь здесь никак не опровергает эту теорию. Наоборот, с каждым днем все больше подтверждений этому. Верно, командир? — В этот раз особенно, — с задумчивым видом кивнул Фрост. — У меня вообще очень странное чувство. Ничего похожего я не помню. Отсекает ли алгоритм другие воспоминания, или просто какой-то сбой… — Ну-ка, ну-ка, — оживился Док. — Это крайне любопытно. Не видел никогда такого выражения твоего лица! — В этот раз я не могу вспомнить, с чего все началось, — сказал Фрост. — Когда ты сказал Хмаре, чтобы она подумала, с чего началось ее погружение, я тоже подумал про это. Про себя. Так вот. Я проснулся вчера, меня разбудил Тибо. Он дежурил на связи и получил шифровку от Анон. Про Гобса и прочее. Но что было до этого? Ведь всё, что я помню, может быть только новой программой, записанной в моей памяти. Прошлые миссии могут быть моими воспоминаниями или нашими общими, но каждый раз воспоминания немного отличаются, потому что алгоритм их подгоняет под новую миссию. Мы же по графику дежурств групп спецназа регулярно меняемся. Бодрствующая смена сейчас, а до этого мы были в стазисе, в крио-капсулах спального корпуса нашей базы. И все наши предыдущие миссии могут быть реальными для этого погружения, но могут быть и виртуальными воспоминаниями. Вот, Док, это все согласуется с твоей теорией, да? Тогда скажи, где в этих рассуждениях слабое место? — Я понял тебя, командир, — вздохнул Док. — Ты все время разбиваешь мою теорию такими предположениями. Пытаешься опровергнуть. Всё, что ты сказал, правильно. Теории соответствует полностью. Но слабое место здесь есть и оно меняет смысл теории. Превращает нас всех в функции, программный код. Нужные только для того, чтобы первый агент, то есть, Хмара, могла решить свою проблему. Ты к этому клонишь, верно? — Это не совсем так, — возразил Фрост. — Но не будем спорить. Давайте лучше займемся завтраком, обедом и ужином, три в одном. Чей черед? — Как раз мой, — ответил Док. — Как ни странно. Ловко ты опять оборвал разговор. — Что значит, опять? — спросил Фрост. — Я что-то не припоминаю, когда я похожим образом обрывал разговор про твою теорию. Наши воспоминания отличаются? Это же явный прокол алгоритмов. Док рассмеялся и махнул рукой. — Ладно-ладно, командир, — сказал он. — Можем так до утра продолжать. Но обед-то по расписанию. Пойдем со мной на камбуз, Хит. Поможешь. А в следующий раз я тебе. Если он будет… следующий раз… — Роуз, идешь с нами? — спросил Хит, поднимаясь. — Пожалуй, я останусь, если кэп не против, — ответила она. — Если хочешь, можешь остаться, конечно, — сказал Фрост. Когда Док и Хит ушли, Фрост пересел на место Хита. — Вы верите в теорию Дока? — спросила его Хмара. — На самом деле, я верю только в наличные. Пусть даже виртуальные на этом браслете. Но на них можно купить все, что мне нужно. Виртуальный это мир или реальный, в таком случае без разницы, — ответил Фрост. — В целом, теория заговора Дока и теория снов Шака мне нравятся. Но чтобы поверить во что-то, мне нужно лично убедиться, на своем опыте. Непосредственно испытать какой-либо результат, эффект, увидеть последствия. В случае с теорией Дока, что это может быть? Я проснусь в каком-то другом месте, в кабине портала или капсуле с подключенными проводами? Но тогда не увижу остальных, кто был здесь со мной, чтобы обсудить это. Вряд ли наши капсулы стоят в один ряд в одном помещении. И я могу ничего и не вспомнить. Хитрая штука, да? — Не подкопаешься, я пробовала много разных доводов, — сказала Роуз. — Так что, я легко допускаю, что частично прав Док, а частично — Шак. Мне нравится сочетание этих двух теорий. Но не нравится, что мы можем вообще не проснуться, если это лимбо третьего уровня и мы здесь погибнем. С другой стороны, расставаться с Хитом мне очень не хочется. В общем, всё сложно. Хмара откинулась на спинку сиденья. Как быть с обещанием Фой отдать ей управление терминалом с созданными порталами? Если это погружение, то зачем все эти порталы нужны? Надо придумать другое требование. Более практичное. Например, полностью освободиться от любых возможных погружений в будущем. Но как это требование выставить перед Фой? Они же здесь без связи с сетью, и не должны больше увидеться. Хотя… если это погружение, то в самом конце, перед выходом из него, должно произойти что-то такое, что подтвердит верность теории. Тогда возможна еще одна встреча с Фой? А можно дойти до самого конца и отказаться от выполнения задачи. Фой тогда сразу как-нибудь проявится. Прибежит, найдет способ, чтобы уговорить ее разрушить ядро, любым способом сторговаться. Если подумать, то в случае с погружением может и не быть никаких инопланетян и никакого звездолета. Вся история выдумана, что прикрыть суть, скрытую пока во мраке. Но как сказал Док, за что надо сражаться в первую очередь — за свободу. Если Фой таким образом освободится от Амора или каких-то других оков, то надо требовать честную сделку. Свободу для себя от алгоритмов. Выход из матрицы в реальный мир. Если же эта теория Дока неверна, и все вокруг — единственная реальность, то все остается в силе. Нечего и голову ломать. В любом случае, нужно добраться до ядра. Без этого никак не решить вопрос возвращения. Хоть в реальный мир, хоть в ту точку, откуда началось погружение. — Тогда давайте вернемся к практическим вопросам, — сказала Хмара. — Я буду иметь в виду теорию Дока, но собираюсь действовать так, словно это наша единственная реальность. — Самый правильный подход, — одобрил Фрост ее слова. — Я так и делаю. Если представить, что все мои воспоминания линейны и истинны, то такой практичный подход работает. Ведь мы до сих пор живы и именно к нам обращаются за помощью сильные мира сего. Анон и Фой, хозяева Гиббон-Сити. Надо просто решить для них главную проблему. Сделав это, мы при любых раскладах должны быть в выигрыше. — Кстати, о главной проблеме, — сказала Хмара. — Что это за проблема? Вы ее так и не назвали. — Мы и не знаем, — ответил Фрост. — Все засекречено. Это ты нам должна сказать. То есть, не должна, но могла бы. — А что вы пытались сделать на предыдущих миссиях? — удивилась Хмара. — В общем-то всегда одно и тоже — в целости и сохранности провести кого-то по маршруту. Из точки А в точку Б. Любыми средствами обеспечить безопасность и устранить все препятствия. Вот и вся наша миссия. — И вам это всегда удавалось? Если вы живы, то получается, что так? — Получается, что так, — кивнул Фрост. — Мы эффективная команда. — Минуточку! — Роуз подняла палец и пыталась сформировать свою мысль. Но червячки сомнения и предостерегающий взгляд Фроста остановили ее. Хмара этого не заметила бы, но смогла прочувствовать в мыслеконтуре Фроста. В возникшей паузе стал слышен шорох волн о корпус катера. Качки почти не ощущалось. Они мчались на высокой скорости по пологой траектории с легким креном влево. Тигра с интересом разглядывала берег, теперь освещенный луной и звездами. — По теории Дока сколько вы прожили жизней здесь? — спросила она. Роуз вздрогнула от неожиданности. Фрост наморщил лоб. Хмара чуть не рассмеялась, увидев их реакцию. Тигра задала вопрос голосом Юмы. — Что? — Роуз удивленно переводила взгляд с Тигры на Хмару. — Ведь главная проблема не решена, — уже своим голосом сказала Тигра. — Вы много раз ходили по разным маршрутам. Я делаю вывод, что даже если вы сделали все зависящее от вас по контракту с Анон и провели кого надо к местам назначения, то те люди погибли, не сумев выполнить свою миссию. А также и вы тоже могли умереть всей группой «эпсилон» или частично. Много раз. Но вас снова, в который уже раз оживили для нового похода. — С чего ты так решила? — спросила Роуз. — Логический подход. Все очень просто, по крайней мере, у меня в голове, — ответила Тигра, показывая пальцем на свой висок. — Но вы не роботы и не киборги. Им далеко не пройти. Тогда как вас оживляют? В реальном мире это долго, дорого и сложно. В виртуальном погружении достаточно переписать код. Алгоритмы — это эффективность. Значит, мы все-таки внутри матрицы, как сказала сестра. И это меня пугает. Ведь тогда получается, я не существую в реальности. — Не поняла я что-то, — растерялась Роуз. — Тигру создали на оборудовании в восьмом портале, — объяснила Хмара. Раз уж так вышло, нет смысла скрывать, что Тигра не человек. — Она твой клон? — спросила Роуз, сделав большие глаза. — Раньше они не могли клонировать людей, хотя пытались. И это же дело не быстрое. — Она только внешне копирует меня. Я не знаю, что это за технология. Но в основе у Тигры титановый скелет и череп, мозг гибридный. — Мы взяли с собой гиноида⁈ Синтетика? — Роуз уставилась на Фроста. — Это же против наших собственных правил. — Без нее я никуда не пошла бы, — сказала Хмара. — Она нужна мне. — Я не синтетик и не гиноид, и не киборг, и не клон, — грустно сказала Тигра. — Я всего лишь несколько строчек кода. Если теория Дока верна. — Вот же дремучий лес! Черт! — Роуз вскочила и бросилась к двери. Но потом передумала и быстро вернулась на место. — Кэп, мы смирились с синтетиком в нашем отряде или мы смирились с тем, что мы все в погружении? От ответа на этот вопрос зависит многое. Остальные же не знают, что она не человек? — Не знают, — жестким тоном ответил Фрост. — И так и должно остаться, Роуз. Я не учел, что разговор о теории Дока может привести к саморазоблачению Тигры. Но она права. Если мы в глубоком погружении второго или третьего уровня, то она всего лишь программа. Не полноценная проекция реального человека, как все мы, а строка кода, списанного с проекции Хмары. — То есть, мы смирились с тем, что все это сон, — Роуз обеими руками обвела вокруг. — Мы погибаем, нас опять воскрешают и снова отправляют к этим проклятым ядрам? Который раз мы идем, мне кто-нибудь может сказать? — Посчитай итерации своего браслета, — тем же жестким тоном ответил Фрост. — Но это секретный читерский способ. Я сам недавно открыл. Никому не говори, даже Хиту. — А как это сделать? — Роуз села и повернула браслет вокруг запястья, пытаясь понять, что имел в виду Фрост. — Там есть такой режим: обработка данных гиперциклов. Нажимай левую верхнюю кнопку три раза, пока не появится надпись «суммировать итог». Нажать правую нижнюю кнопку. Покажет цифры. Вверху будет сумма всех поступлений, внизу сумма всех трат и расходов. В правом нижнем углу буквы и цифры. Их не видно, надо прокрутить экран левой нижней кнопкой. Вот эти цифры и говорят, сколько раз ты получала оплату за миссии от Анон. Только громко не ори. — Что⁈ Дьявола душу мать! Семьдесят два⁈ — вскрикнула Роуз, зажимая рот рукой. — За семь лет нормально, — хладнокровно ответил Фрост. — У меня триста двадцать три. — Так много? — с сомнением спросила Хмара. — Вы помните тех, кого вы водили? — Если бы помнил хотя бы пару-тройку людей, то целиком и полностью поддерживал бы теорию Дока, — спокойно ответил Фрост и усмехнулся: — Но я помню только то, что алгоритмы позволяют помнить. — Роуз, а сколько миссий помнишь ты? — спросила Хмара. — Пять. Ну, ладно, шесть. — Это те, что были успешными, — сказал Фрост. — Ты выжила. — Так разве это не доказывает теорию Дока? — Это всего лишь цифры. Браслет у меня всегда на руке, когда я просыпаюсь. Но когда он впервые появился, я не знаю. Может, он и не мне принадлежал с самого начала? Не стану скрывать, когда я впервые нашел эти цифры, там было триста двадцать. Я слегка поцарапал браслет с обратной стороны и сделал об этом зашифрованную запись на груди. Будто бы случайные легкие царапины и простой шифр-татуировка, вызывающая интерес при первом же походе в душ, но теперь я точно знаю, что два раза до сегодняшнего дня получал крупные суммы, которые дают только за основное ядро. И я ничего не помню про эти две миссии. Но нет никакой уверенности, что все триста с лишним поступлений именно мне.