Он снова был в госпитале, в прямоугольной комнате с койками, составленными в два ряда. Кровати стояли лицом друг к другу. Занавески, свисавшие с реек, прикрученных к потолку, создавали подобие личного пространства. Лампы диптха обеспечивали спокойное освещение, а узкие окна тянулись на всю длину комнаты, впуская внутрь лучи вечернего солнца и легкий ветерок. До больничной палаты доносился аромат жасмина и журчание ручья. – Мы хотели первыми тебя поздравить, – сказал Шриови, его обычно громкий голос впервые звучал тихо. – Поздравить с чем? – спросил Синдер, все еще тихонько потирая лоб. Свет причинял боль, и он закрыл глаза. Болело все, начиная от шеи и выше. Болел нос. Болела челюсть. Болело лицо: скорее всего, под обоими глазами были фингалы. Он был похож на ракшасова енота. В ушах звенело, и он был уверен, что некоторые зубы шатались. – Поздравить тебя с победой в Великом Столпотворении, – сказал Боунс. Понадобилось несколько секунд, чтобы эти слова пробились сквозь пульсирующую головную боль и дошли до Синдера. Он верно понял Боунса? Он открыл глаза и несколько раз моргнул, глядя в ту сторону, где стояли его друзья. – Я победил в Великом Столпотворении? – Победил, – подтвердил Боунс. – Генерал Арван объявил результаты сразу после состязания на мечах. Синдер и сам не понимал, в каком напряжении находился до сих пор, но после тяжелого выдоха оно его отпустило. Я победил. Бурлящее облегчение поднялось от желудка к глотке и сорвалось с губ тихой усмешкой. Его переполняла тихая гордость и чувство удовлетворения. Он победил. Ему удалось сделать то, на что он рассчитывал. – Ты не выиграл ни в одном состязании, – сказал Шриови, – но выступил достаточно хорошо во всех, чтобы заслужить окончательную победу. Боунс подпрыгивал с восторженной широкой улыбкой на лице. – Ты хоть понимаешь, что еще ни один представитель человеческой расы не побеждал в Великом Столпотворении? Ни разу за все время существования Третьего Директората! Ты первый за больше чем две с половиной тысячи лет. Мы с парнями позже отправимся в Веру, чтобы отпраздновать. Поднимем за тебя бокал. – Надеюсь, вы поднимете больше, чем один бокал, – сказал Синдер, тихо посмеиваясь. – Мы осушим всю выпивку в твою честь, – сказал Шриови, тоже улыбаясь. – Но сомневаюсь, что эльфы-первокурсники будут праздновать вместе с нами. Они не очень хорошо восприняли проигрыш. Большинство из них ноет и ворчит по этому поводу, но пусть идут к черту после того, что выкинул Рийн. Это немного притупило радость победы Синдера. Рийн. – С меня должок за то, что он со мной сделал, – сказал он бесцветным голосом, пытаясь подавить гнев. Если он даст ему волю, то наверняка устроит сцену, как сумасшедший. Боунс раздобыл пару стульев. Один предложил Шриови, а второй взял сам. Он усмехнулся Синдеру. – Похоже, Рийн не один из тех братьев-воинов, о которых ты все время рассказываешь. – Посмотри на меня, – сказал Синдер, поворачиваясь к нему. – Брат бы со мной такое сделал? Боунс пожал плечами. – Не знаю. Мы с братьями порой сильно ссорились. Не могу сказать, сколько раз мы разбивали друг другу губы. – Ну, Рийн мне не брат, – сказал Синдер, зло хмурясь. – Похоже, что нет, – сказал Боунс. Он посерьезнел. – Ты сможешь отправиться с нами в Кинжальные горы? Это был первый вопрос, который Синдер задал целителям, когда они приступили к его лечению. Самым большим страхом было то, что ранения привяжут его к Директорату и он останется тут, пока остальные будут рисковать жизнью, встречаясь с неизведанным. – Говорят, что я должен поправиться через несколько дней. Все зависит от того, как быстро я восстановлюсь. – Он помолился про себя, радуясь, что не был контужен, и надеясь на то, что остальные ранения не задержат его надолго. – Тогда быстрее выздоравливай, – сказал Боунс, шлепая себя по бедру и поднимаясь на ноги. – Ты нам нужен. Отдыхай. Рийн тебе, может, и не брат, зато мы братья. – Кстати, о братьях, – сказал Шриови, тоже вставая. – Аня накинулась на своего после состязания на мечах. Они тихо переговорили, и беседа его, похоже, не обрадовала. А потом Аня так вмазала ему, что я удивлен, что голова все еще у него на плечах. – Из-за чего они ругались? – полюбопытствовал Синдер. – Джозеп стоял ближе всех и кое-что подслушал, – сказал Боунс. – Аня считает, что это Эстин подговорил Рийна смухлевать и избить тебя. Ей не понравилось то, что он сделал. Поэтому она дала ему пощечину. Синдер уже рассматривал такую возможность, и подтверждение Боунса нисколько его не удивило. А еще он понимал, что Эстин и Рийн снова придут за ним. Но в следующий раз он не станет такой легкой добычей. * * * Дремота навеяла странные сны, в которых он узнал себя. Его звали Рукх, но в другом мире он был известен как Шокан. Титаны попытались прикрыть отступление Шета, но Шокан не дал им возможности сбежать. От его правосудия им не уйти. Не сегодня. Его меч раскалился добела, отражая его ярость. Аи и Шана больше не было. Сира была мертва, и он сожжет их убийц дотла. Шокан загнал их сюда, в Мировую Паутину, и уже разделался с четырьмя титанами: Томагом Юри, Ренс Дарим, Гарадом Лаллом и Драком Рентером. Он разбил их тела, сбросив осколки кучкой с анкерной линии. То же самое он сделал с Сапиентом Дормантом и Грейвом Инвидиосом, омертвелыми, которые первыми напали на него и Сиру. Ему было все равно, где и когда они выплывут. Единственное, что имело значение, – это месть убийцам Сиры. Шокан встретился лицом к лицу со своими последними врагами. Страх исказил высокомерный взгляд Шета, и он облизнул губы. – Ты не сможешь победить, – сказал он. – Твое настоящее тело погибло в реальном мире. Божок был прав. От кожи Шокана исходило серебристое свечение. Это раскрывало ужасную правду. Он не был готов, когда ступил на анкерную линию, и его тело погибло в пределах физического мира. Неважно. Девеш даст, он исполнит свою месть, и даже если после этого его постигнет окончательная смерть, так тому и быть. Шокан мимолетным взглядом окинул место, где его долгая жизнь и бесконечные битвы наконец прекратятся. Мировая Паутина. Над ним раскинулось бесконечное черное небо, отражавшее свет, словно выдувное стекло. Огоньки текли по небосводу, будто падающие звезды. Под ногами тянулся радужный мост – анкерная линия. Она была бесплотной, как водяная пленка, но достаточно крепкой, чтобы выдержать марширующую армию. Внутри моста постоянно мелькали сменяющие друг друга картинки. Из них возникали обрывочные очертания, в том числе и его родины, места, которому принадлежало его сердце, Аризы. Неподалеку он увидел конец анкерной линии, выход в мир Семинала. Шокан мысленно пожал плечами. Неважно, пусть его мышцы болят, конечности налились усталостью, а в его колодце почти не осталось живатмы. Не обращал он внимания и на сломанные ребра, отчего было тяжело дышать, вывихнутую лодыжку, ограничивавшую его подвижность, и разбитую глазницу, ухудшающую зрение. Из многочисленных ран – поперек живота, на груди, глубокой раны на левом бедре – тек серебристый свет, они тоже были нематериальны. Шокан устал от своей долгой жизни. Он был готов с ней расстаться, особенно учитывая, что иначе ему придется доживать свой век без Сиры. Он не мог себе представить, как прожить без нее хотя бы день. Сейчас он столкнется с титанами и их божком, и, каким бы ни был исход, сможет наконец избавиться от бремени существования. Мимолетное воспоминание о битве с Шетом в другом времени, в будущем, промелькнуло в его голове, но он отбросил его. В том видении Сира была жива, и Шокан не верил в то, что это когда-либо свершится. В конце концов, нельзя навязать будущее. Скорее всего, сегодня он переживал последние моменты своей жизни. Он на это надеялся. В голове Шокана вспыхнуло еще одно воспоминание. Их дети. Эти мысли вдохновили его на молитву. Быть может, умерев, он все еще будет достоин поющего света. Быть может, он снова увидит своих детей. Быть может, он увидит Сиру. Дыхание Шокана выровнялось. Последние несколько секунд он вглядывался в своих оставшихся соперников, изучая их так, как давным-давно его научили в доме Огня и Зеркал. И вот они стояли перед ним – последние титаны. Их командир, Стур Маэль, смертоносная Лилин Солт и мощный Тормак Юри. Шокан наблюдал за тем, с каким беспокойством они осознавали, что это конец. Хорошо. Тем временем Шет, великий трус, прятался за их щитами и мечами. Стур Маэль прервал временное затишье. Он бросился вперед, один и без поддержки. Шокан даже не стал применять меч. Вместо этого он принял удар Стура на свой щит, повернув его так, чтобы из-за удара сдвинулась потрескивавшая зеленая сеть, окружавшая и защищавшая его. Быстрый пинок в колено поверг титана, и Стур повалился наземь. Шокан продвигался вперед. Лилин Солт вступила в схватку одновременно со Стуром. Перед ее руками материализовались раскаленные добела стальные пули, несущиеся быстрее и разрывавшиеся мощнее усиленных стрел. Шокан принял ее атаку на щит. Сверкнула молния. Его щит начал гнуться, и он быстро перестроился, ускользнул от атаки Лилин и бросился к ней. Ее глаза испуганно расширились. Удар сплеча по руке застал ее врасплох. Прежде чем она успела спохватиться, он пнул ее в лицо и свернул ей нос. Портя ее красоту, из него потекла кровь, и Лилин упала с радужной анкерной линии. Она кричала, падая в огромное, темное, неизведанное пространство между мирами. Ползучие лианы с шипами выстрелили из топора Тормака Юри. Шокан не отступил. Вместо этого он стал продвигаться вперед, обрубая лозы взмахами меча. Он добрался до Тормака, который взмахнул поднятым топором. Слишком медленно. Рукоятка его меча врезалась в лицо титана, ломая ему скулу. Еще один удар рукояткой меча, и Тормак отправился вслед за Лилин. Шокан с хищным выражением лица повернулся к двум последним своим врагам: Стуру и Шету. Командир поднялся на ноги и встал перед своим хозяином, запыхавшись и растеряв всю живатму. Его меч был опущен. Шокан скоро разберется с ним. Но сперва Шет. Самопровозглашенный бог пыхтел, хватая ртом воздух, и был так же обессилен, как и его титан. Кровь тонкой струйкой текла из раны на голове, превращая лицо в красную маску. – Мир, – умолял Шет. – Мы можем это обсудить. Шокан даже не потрудился ответить. Он направился к Стуру. Последний титан приготовился, смирившись со смертью, и потупил взор. Шет отступил еще дальше. Божок двигался в сторону выхода с анкерной линии, туда, где манила безопасность Семинала. Шокан неуловимо быстро бросился вперед: скорость была отличительной чертой Касты, в которой он был рожден. Стур собрался, взяв меч наизготовку. Шокан перескочил через него, избегая безумного колющего удара. В его свободной руке возник раздувающийся огненный шар, и он запустил им в Шета с расстояния всего в три метра. Свистя, шар понесся в сторону божка, поднявшего руку в попытке блокировать. Это удалось лишь частично. Огненный шар врезался в поспешно поднятый щит, пробился сквозь него и обжег лицо Шета с правой стороны. Божок вскричал. Шокан почувствовал приближающуюся атаку Стура. Титан хотел нанести ему вертикальный удар мечом. Предсказуемо. Шокан блокировал, мгновение спустя удивившись тому, что его меч не встретил сопротивления. Он с опозданием понял свою ошибку. Не удар мечом, а огненная плеть. Она оплела его запястья, и они оказались охвачены огнем и болью. Шокан сдержал крик, меч выпал из его хватки. Его запястья и руки горели. Нет. Шокан заскрежетал зубами. Это не конец. Он продолжил сражаться, не обращая внимания на обжигающую боль, охватившую запястья. Из последних сил он рванул плеть на себя, подтягивая Стура ближе, и с разворота локтем ударил титана в челюсть. Плеть растворилась в воздухе, и Шокан облегченно вздохнул, наклонившись, чтобы поднять меч. Пошатываясь, Стур отошел в сторону, возвращаясь к хозяину. Шету удалось потушить свое горящее лицо, но правая сторона все равно пошла пузырями, обвиснув, словно расплавленный свечной воск. – Это еще не конец, – пообещал божок. Он крепко схватился за Стура и спрыгнул с анкерной линии вслед за остальными титанами. – Мой последний подарок! – прокричал он. Из его руки вырвалась белая полоса. Она ударилась в сверкающую анкерную линию, расколов ее, словно стекло. Шокан не был готов к этому, и обнаружил, что потерял связь с гравитацией, которая в Мировой Паутине всегда работала иначе. Он падал навстречу смерти. Ему было бы все равно, но в последний момент в расколотой анкерной линии он увидел изображение, заставившее его цепляться за жизнь. Увидел живую и здоровую Сиру на Семинале. Она не умерла. Он все еще мог надеяться на будущее с ней. В Шокане расцвела надежда, и он отчаянно искал выход из Мировой Паутины, тот, что вел к Сире, на Семинал. Несколько безумных секунд он не мог найти ничего, но продолжал вертеть головой в поисках.