– Ничего, – сказал мастер Абсин. – Рийн не упоминал, с кем подрался, а человек, которого, по его словам, он избил, не опроверг это утверждение публично. – А если бы опроверг? – То мог бы бросить вызов Рийну. Сразиться с ним в поединке или позволить администрации выбрать наказание. – Конец фразы мастер произнес так, как будто считал этот вариант подходящим. Синдеру захотелось ухмыльнуться. Если он спрячется за спиной администрации, это лишь подтвердит отрицательное мнение большинства эльфов о нем. Это все равно что объявить себя трусом. Нет, придется разобраться с этим самостоятельно. Он посмотрел мастеру Абсину в глаза. – Вы можете научить меня побеждать эльфов? Мастер Абсин замешкался. – Возможно, ты и научишься этому, но такое маловероятно. Чтобы достичь победы, тебе придется пострадать. Иначе нас не победить. Мы слишком быстрые и слишком сильные. Но боль – наша главная слабость. И твоя единственная надежда. Синдер растерянно свел брови. – Я не понимаю. – Людям легче переносить боль, чем нам. Мы более чувствительны к боли, чем вы. Принимай столько боли во время тренировок, сколько сможешь вытерпеть. Может, тогда у тебя будет шанс справиться. Синдер припомнил, как тем вечером ударил Рийна между ног, и в результате тот издал высокий крик. Удар наверняка был болезненным, но реакция Рийна и правда казалась преувеличенной. Нужно принять удар, чтобы нанести удар. Похоже, мастер Абсин пытался объяснить ему нечто подобное. Синдер мысленно кивнул. Да. Это он мог сделать. Затем он вспомнил тяжелые удары, которые Рийн ему нанес, пинки, столь быстрые, что Синдер даже не успевал их увидеть, и его уверенность в себе пошатнулась. О его решимости, однако, нельзя было сказать то же самое. – Значит, вы мне поможете? – Помогу, – сказал мастер Абсин. – Скажу вот что. Возьми перерыв и отдохни. Жизнь – это не только работа. – Работа определяет жизнь. – А ради удовольствий стоит жить. Отдохни в свою следующую увольнительную. Выйди в город. Я буду тренировать тебя, только если ты это сделаешь, – безапелляционным тоном потребовал мастер Абсин. Синдер тяжело выдохнул. Он ненавидел, когда ему указывали, что делать. Но еще больше он ненавидел брать увольнительные, чтобы заняться чем-то столь легкомысленным. Ему нужно было столького достичь! Тем не менее в самой глубине души он знал, что старый эльф прав. Ему нужно расслабиться и отвлечься. – Да, мастер. Глава 24 Через несколько дней после беседы Синдера с мастером Абсином первокурсники получили увольнительную, и он поступил так, как посоветовал мастер оружия. Отправился в Веру, город, лежащий в нескольких километрах вниз по долине от академии. Вместе с ним поехали Боунс, Ишмай, Дептх и Шриови. От академии в город вела извилистая булыжная дорога, тропа Коротания. Она была достаточно широкой, чтобы на ней могли разъехаться две повозки, и повторяла изгибы бесчисленных холмов и лощин. Вдобавок тропу окутывал лес Пантеона, в котором росли клены, дубы и каштаны. В это время года, когда уже повеяло зимой, ветви деревьев стояли голые, погода была холодная, а по земле стелился туман. Синдер был в форме Третьего Директората: серая рубашка под синим плащом, темно-синие слаксы и черные сапоги. Бронзовый значок с символом академии – стилизованным орлом, сжимающим меч – был прицеплен с левой стороны его груди. Синдер был рад, что решил надеть плащ. Он никогда не дружил с холодом. Синдер вполуха слушал, как Боунс и Дептх спорят о том, могла ли хоть одна лошадь-явана из Девестха обогнать Аю, мифического скакуна Шокана. – Должно быть, они быстрее, – сказал Боунс. – Ты же видел, насколько быстр белый жеребец Синдера. – Конечно, – согласился Дептх, – но откуда тебе знать, насколько быстра была Ая? Этого никто не знает. – Не в этом дело. Я как-то читал, что яванский жеребец однажды закончил гонку Лессек меньше чем за двенадцать часов. Не может быть, чтобы другое наземное животное было способно на это. Дептх не согласился. – Ая была бы способна. Она, должно быть, была… ну, не знаю… огромной. Самым быстрым существом на земле. Ишмай встрял в разговор. – Кроме ее брата. Как там его звали? – Шан, – сказал Синдер. К этому моменту он уже запомнил все рассказы о Шокане и Сире наизусть. – Точно. Шан, – сказал Ишмай. – Он был крупнее и быстрее Аи. Гигантские кошки. – Кесарины, – поправил Синдер. – Так они назывались. Шокан и Сира ездили на них верхом. Шриови кивнул. – Оба были шести-семи с половиной метров в длину от головы до кончика хвоста и весили чуть больше полутонны. – Он издал лающий смешок. – Можете представить себе, каково было бы столкнуться с подобным существом? Я бы точно обмочился. Боунс фыркнул. – Это невозможно. Не бывает таких больших хищников. – Нет, вы только гляньте, – раздался голос из-за спины. – Гном и четверо людей. Это, должно быть, шутка. Синдер поморщился. Он узнал говорившего. Рийн. Крупнейшая в мире заноза в заднице. Синдер затолкал раздражение подальше и натянул на лицо улыбку. Может, если притвориться счастливым, это смутит эльфа, он воздержится от оскорблений и пойдет своей дорогой? Или это будет его только раздражать? Что касалось Синдера, его устраивали оба исхода. – Рийн, как приятно с тобой встретиться! – сказал Синдер. Вместе с Рийном был Эстин. Он полным презрения взглядом посмотрел на Синдера и его друзей из-под полуопущенных век. – Он пытается быть учтивым, – сказал Эстин, обращаясь к Рийну, и театрально вздохнул. – Полагаю, это означает, что тебе придется проявить учтивость в ответ. – Он всего лишь человек. Не представляю, почему мы должны даже притворяться, что учтивы с ними. Шриови заметил: – Потому что вы должны быть цивилизованными существами, а цивилизованные существа ведут себя друг с другом цивилизованно. Или знатные эльфы не способны принять тех, кто от них отличается? Рийн все еще смотрел на них сердито. – Не стройте иллюзий. – Он указал на себя и Эстина. – Это мы цивилизованные существа. – А затем на Синдера. – А он всего лишь человек. Это антоним цивилизованности. Синдер не понимал, почему Рийн так нетерпим к людям. Как можно испытывать столь сильные чувства сразу ко всей расе? Особенно той, о которой он обладал явно ограниченными знаниями. Рийн был членом знатной семьи с острова Якша, где обитало не так уж много представителей человеческой расы. Большая часть селилась в Ревелане. Возможно, его расизм как-то связан с недостатком общения с людьми. К тому моменту, однако, Синдер перестал пытаться отыскать причины вечной нетерпимости Рийна. Объяснять культуру поведения эльфов было не его делом, особенно после того избиения. К тому же и Аня велела Рийну образумиться. А раз даже представительница королевской семьи не смогла убедить его пересмотреть свои предубеждения, то что еще может помочь? Синдер посмотрел в глаза беловолосого эльфа, почти вторгаясь в личное пространство Рийна. – У тебя какие-то проблемы с моим родом? Лучше бы тебе решить их сейчас, пока ты не нажил себе неприятности. Рийн ухмыльнулся. – Тебя бы избил даже ребенок… – Кто говорил о драке? – Синдер не питал иллюзий о том, что смог бы дать эльфу отпор в драке. – Ты задира и трус. Я так понимаю, у вас, эльфов, есть для этого специальное слово: наджа. У тебя нет чести. Рийн выпучил свои темные глаза. – Да как ты смеешь! Ты, проклятый гхрин! Такими словами как наджа не разбрасываются. Синдер улыбнулся, несмотря на злость эльфа. – И все же ты не стал этого отрицать. – Он бросил взгляд на Шриови. – Мой друг был слишком щедр на слова в своих объяснениях, но сам подумай: разве можно быть цивилизованным существом, не ведя себя цивилизованно? – И Синдер процитировал «Вечно торжествующего», религиозную книгу, регулирующую социальные и моральные устои эльфов: – «Не позволяй сердцу охладеть к тем, чьи взгляды отличны от твоих, ибо тем самым ты испытываешь веру, а эта обязанность принадлежит лишь Девешу». Когда Синдер впервые прочел эти слова, они отозвались глубоко у него внутри, словно это была истина, которую он познавал заново. Рийн открывал и закрывал рот, словно не мог найти подходящего ответа. Эстин с подозрением посмотрел на Синдера, сузив глаза. – Увидимся в городе. – Синдер жестом позвал Боунса, Ишмая и остальных товарищей. – Идемте. Ишмай тихонько прыснул, но больше никто из них ничего не сказал, оставляя Рийна и Эстина стоять приросшими к дороге, ведущей в Веру. Синдер улыбнулся этой метафоре. – Твой язык когда-нибудь доведет тебя до беды, – сказал Ишмай Синдеру. – Разве это не слова Шриови? – спросил Синдер.